История охватывает период с 1467 по 1525 года - время жизни адмирала Солово Каприйского, личности удивительной, роль которой в истории привела бы в восторг Гегеля, если б могла стать известной миру. Однако это "страницы славы, которые никогда не будут написаны", поскольку его деятельность теснейшим образом связанна с планам Древнего и Священного Феме (имеющего очень мало общего с реально существовавшими фемическими судами). На службе у него, а также по собственным соображением или по приказам понтификов, Солово поставляет эльфам аркебузы (с минимизированным содержанием железа), спаивает османского принца, расследует смерть в семействе Борджиа, мешает Британии провалиться в параллельный мир, возвращает Микеланджело в Ватикан, задерживает победу Технократии (правда, тут её зовут иначе), устраивает экскурсию по Риму монаху Мартину и, наконец, отсрочивает Апокалипсис и срывает переворот в Преисподней. При всём при том он сохраняет сдержанность и невозмутимость, чему немало помогает, во-первых, твёрдая приверженность стоицизму, а во-вторых, то, что большую часть его души высосал труп мага-венецианца, убитого им в молодости.
Главного героя не назовёшь симпатичным. Во-первых он, как уже упоминалось, стоик. Во-вторых, он человек жестокий и не слишком обременённый моралью (хотя и не лишённый её вполне, что иногда делом доказывает). Его свободу от предрассудков религиозного, сексуального и, похоже, почти любого другого характера и поиск нового в этих областях. пожалуй, можно за недостаток не считать... Однако и весомыми достоинствами я это бы не назвал. Впрочем, некоторое обаяние Солово присуще, но лично я под него не слишком-то подпал. Вот только не думаю, что Уитборн и планировал сделать его обаятельным. Солово просто служит некоторым стержнем и точкой отсчёта, и вот как эталон читатель действительно его невольно воспринимает.
Несмотря на несколько анахронизмов, с дотошностью отмеченных переводчиком, и немалое количество фантастических элементов, в книге есть нечто от духа эпохи. Возрождение, этот несчастный подросток в переходном возрасте от Средневековья к Новому времени, именно так и выглядит - с причудливо и отчасти наивно смешанными представлениями обеих эпох, с максимализмом и в следовании, и в отвержении. Есть что-то аутентичное, как мне кажется, в представлении итальянца Солово о цивилизованности как о способности спокойно относиться к политическим убийствам, однако отсутствии склонности к дракам и, конечно, вкусе в одежде. Вообще, время, когда равный вес имели мистицизм и циничные расчёты, когда равно распространены были непреложные догмы и вкус к новым идеям, на страницах книги чувствуется. Впрочем, недостоверные элементы повествования ничуть не менее интересны. Я не буду раскрывать главную тайну Святой Церкви, но замечу, что идея весьма остроумна, равно как и мысль, будто теологический силлогизм "целью полового акта, по учению Церкви, является размножение, значит, акт, не предполагающий возможности зачатия - не половой. а значит, и не греховный" стала основой протестантской теологии.
И тут мы переходим к ещё одному плюсу "Рима, пап и призраков" - обилию юмора, тонкого и не очень. и мягкой иронии. Это не юмористический (по крайней мере, не в первую очередь юмористический) роман, однако автор достаточно отстранён от текста (а главный герой-стоик - от происходящего с ним), чтоб увидеть и показать забавное в рассказе о тайном обществе, манипулирующем миром, и стилете, используемом по назначению весьма регулярно. Просто приведу несколько небольших цитат, характеризующих стиль:
"-Она предсказала смерть папы Александра VI.
Собрание монархов разразилось хохотом.
-Ему было семьдесят три!
-Он хлебал бренди, как бегемот воду!
-И к тому же был родственником Чезаре Борджиа!"
"Лев X, для которого история была трагедией, слушал с удивлением, не понимая, как студенты Лето могут слушать его лекции, не говоря о том, чтобы спать с ним."
"Солово уже начал тешить себя мыслью. как он отдаст принцессу для развлечения экипажу, чтоб они хоть раз в своей ничтожной и ограниченной жизни получили представление о том, как живёт 0,0000001 процент населения"
"Солово полез обратно в постель. Есть нечто утешительное, подумал он, когда делаешь с Борджиа то же самое, что эта семейка проделывает с окружающим миром."