Сегодня наконец-то встретился с деканом, чего давно хотел - год уж не виделись фактически. Хм, строго говоря, мы никогда особенно много не общались (если не считать, конечно, семинаров - а на мой вкус, это прекрасная форма общения). Впрочем, как это часто бывает, когда люди общаются нерегулярно и не очень тесно, вроде особо и не знаешь, о чём говорить, однако сама возможность спокойно увидеться очень греет душу... В итоге обсуждали замечательные феномены двоемыслия советской истории, мистиков-социалистов, антикварные книги и немножко Умберто Эко. Ну то есть шеф говорил, а я больше слушал, как положено.
И, собственно, я к чему это - рассказал декан прекрасную историю о том, как в юности ходил по храмам разных конфессий, в том числе познакомился и с какими-то симпатичными католиками... На мой взгляд, у этой истории есть потенциал аллегорического толкования, и я постараюсь её пересказать близко к тексту (если, конечно, вы не против; только скажите, и я удалю, на интеллектуальные права я ничуть не посягаю):
Вот шли мы вместе с этими молодыми людьми от церкви, и тут встретили нас, скажем так, хулиганы. И начали говорить что-то вроде "Вот Ленин вам всё дал, а вы в церковь ходите!". Сцена была нелепая и закончилась довольно странно. Один из хулиганов крикнул "Если Бог есть, пусть даст мне три рубля!". Этот молодой человек дал ему три рубля сам, и они отстали.
Вот так-то.
После встречи зашёл, не удержавшись, в приуниверситетский магазин. Вообще-то я надеялся там найти каких-нибудь Отцов Церкви или схоластов, но не нашёл, зато в характерной для меня вообще в книжных несдержанности накупил кучу книг, включая поэтический сборник Леонарда Коэна (я счёл, что после моей недавней записи не купить, увидев, было бы лицемерием по отношению к самому себе), сборник статей о религии Китая, "Саломею" Уайльда в большом формате с иллюстрациями Бёрдслея, ну и очередную открытку с советским плакатом, рекомендующую регулярно проверять свой инструмент.
Как выяснилось дома, соседство китайской религии с Уайльдом в сумке не пошло последнему на пользу - дешёвая красная (киноварная!) обложка, потёршись о прекрасное произведение Бёрдслея (оно же - обложка), оставила на нём розоватые пятна. Этот факт расстроил меня едва ли не больше, чем приобретения этого дня обрадовали, поэтому я о нём и упоминаю - это свидетельство предосудительной душевной склонности (и я в душе не чаю, почему я пишу как Карамзин).