Рейтинг - NC-21, по-моему. Ну, вы понимаете, изнасилование рыбоподобным монстром. Немного дарково.
Это не совсем фанфик по Г.Ф. Л., поскольку никаких имён и названий не упомянуто, но источник вдохновения в отношении морских тварей, думаю, более чем очевиден. Кроме того, в процессе написания я вдохновлялся этой песней и счёл уместным позаимствовать её название.
Очень мерзко! Вы ТОЧНО хотите это читать?Малахия Айвенхорст не был в восторге от своего номера. Последний потомок давно уже обедневшего рода, студент, подрабатывающий в библиотеке, чтоб свести концы с концами, он не привык к роскоши, но этот отель не отвечал потребностям даже самого нетребовательного человеческого существа. Гнилые некрашеные доски стен и пола источали удушливый запах плесени, дополнявший рыбный смрад, которым, кажется, пропитался весь этот город. Малахия добирался до дома дяди, где собирался провести лето, самыми дешёвыми маршрутами и посетил уже не один рыбацкий городок, но нигде этот запах не был так ощутим, не пропитывал всё даже вдали от пристани. Дурнота, чуть не свалившая молодого человека, когда он только вылез из пустого автобуса на этой конечной станции, постепенно прошла, но привыкнуть к вони так и не удалось, и Малахия сомневался, что сможет заснуть в этой атмосфере. Тем более на сырых, посеревших простынях, которым оказалась застелена кровать...
Однако выбора у юноши не было: как выяснилось, выехать отсюда не так просто (Малахия уже не раз мысленно обругал себя за недальновидную экономность). Торговец с рынка, человек с одутловатым лицом и тупым взглядом полуидиота, пообещал "ежеди жнтл-мен з'хочет" подвезти его до станции, когда отправится продавать излишки рыбы, - но случится это только послезавтрашним утром. А пока, каков бы ни был номер, путнику требовался отдых после целого дня тряски в автобусе. Свечи "любезный" хозяин постояльцу не выдал (а про изобретение электрического освещения в этом городишке, надо полагать, никто и не слыхал), так что следовало поторапливаться с вечерним туалетом, пока лучи заходящего солнца ещё пробивались сквозь тусклое, похожее на глаз снулой рыбы стекло.
Молодой человек как раз расстегнул последнюю пуговицу рубашки, когда в дверь постучались - или, скорее, поскреблись. Малахия мельком отметил, до чего неприятный вышел звук... Хотя вторжение, когда он уже готовился ко сну, ещё неприятнее. "Что такое? Одну минуту!" - отозвался юноша раздражённым тоном, вдевая в петлю расстегнутую было пуговицу и прикидывая, прилично ли выйти к прислуге без пиджака. Однако поскрёбывание повторилось, а затем в замочной скважине заскрежетало. Малахия бросил взгляд на обшарпанную тумбочку, на которую положил свой ключ - он ведь не ожидал, что прислуга может быть настолько бесцеремонной, пусть и в такой дыре, что ключ надо оставлять в замке! Юноша успел только запахнуть расстёгнутую рубашку, когда дверь с натужным скрипом отворилась.
На пороге стоял носильщик. Если его имя и упоминалось, то Малахия пропустил его мимо ушей, да и самого парня едва удостоил взглядом, обозревая вместо этого замызганный пол и гнилые стены своего временного пристанища. Теперь он понял, что подобное невнимание было ошибкой. На первый взгляд носильщик и правда был двойником своих коллег из десятков второсортных гостиниц Новой Англии: коренастый, плотный обладатель кривых коротких ног, мясистых ручищ и тупого невыразительного лица. Но теперь, когда Малахия от неожиданности увидел его свежим взглядом... У многих, если не у большинства, жителей этого городка лица казались несколько оплывшими, с глазами навыкате, что Малахия про себя объяснил вырождением вследствие инбридинга или некоей врождённой болезни; у носильщика же лицо казалось сплющенным с боков, нос почти отсутствовал, на месте шеи - лишь ряд жировых складок... А глаза - выходящие из орбит мутно-белые буркала с маленькими точечками зрачков и без признаков радужки. Шелущащаяся, грубая кожа без единого волоска... Шок и неожиданность открыли очевидной мысли, прежде с порога отметаемой здравым смыслом, путь к сознанию Малахии - "Человек не может так выглядеть!". Юноша застыл с приоткрытым ртом, забыв придерживать незастёгнутую рубаху, поражённый видом нежданного гостя.
-К-к'аси-ий... Хо-о'хый ма-а'ик... - носильщик хлопал огромными пухлыми губищами как рыба, вытащенная из воды, и разобрать его слова было почти невозможно, - П'иещый... Щве-ый...
И урод, продолжая открывать и закрывать рот уже беззвучно, шагнул к Малахии. У того волосы встали дыбом - от ужаса перед столкновением с омерзительной, явно нечеловеческой тварью, от смутного понимания её слов, от смрада тухлой рыбы, заполнившего комнату с появлением носильщика. Юноша невнятно вскрикнул и сделал несколько шагов назад... Острый угол кровати ударил его прямо под колено, и Малахия упал на спину. Брюки, ремень которых он уже расстегнул, начали сползать, запутывая ноги. Над юношей нависла воняющая тухлой селёдкой громада мышц и жира, и он снова закричал.
Кто-то же должен услышать его вопли!.. Ведь должен?
Сильные пальцы обхватили юношу за плечи, и носильщик кинул его на взвизгнувшую пружинами кровать. Леденящая и склизкая ладонь скользнула по обнажившейся груди, и Малахия с ужасом заметил, что между длинными костистыми пальцами натянуты кожистые, покрытые сероватыми пятнами перепонки. Носильщик склонил к нему своё рыбье лицо, не сводя немигающего мутного взгляда, обдал новой волной вони послештормового пляжа, и юноша опять завизжал. Он кричал и кричал, пока его рот не обхватили толстые солоноватые губы. Желудок Малахии свело рвотным спазмом. Юноша пытался столкнуть с себя чудовище, вырвать руки из его перепончатых лапищ, но Малахия был субтильным молодым человеком, которому библиотечные занятия отнюдь не прибавили мышечной массы, и куда ему противостоять навалившейся туше!.. Язык и губы Малахии царапали игловидные зубы, он задыхался и беспомощно бился - подобно пойманной рыбе.
Прижав одной осклизлой ладонью руки жертвы к трухлявому изголовью, другой рыбочеловек деловито стягивал отчаянно брыкающегося парня брюки, а вслед за ними и бельё, как с ещё большим ужасом понял Малахия, почувствовав шершаво-чешуйчатое прикосновение к своему бедру. Монстр прервал противоестественный "поцелуй", и юноша попеременно ловил ртом воздух и кашлял, пытаясь сдержать тошноту - в таком положении он рисковал захлебнуться в собственных извержениях. Рыбочеловек неспешно, продолжая буравить жертву бессмысленным рыбьим взглядом, расстегнул собственную фланелевую рубаху, обнажив бледное сероватое брюхо, покрытое крупной чешуёй, а затем и... Этого Малахия видеть не мог, но вновь завопил - уже тише, понимая, что ответа не будет, - ощутив ледяняще-скользкое прикосновение к ягодицам. Юноша продолжал отчаянно вырываться, однако тщетно: чудовище прижало к кровати одну его ногу собственной, тяжёлой и мощной, а вторую отвело рукой в сторону, сжав так, что кости затрещали, открывая себе доступ к...
-А-а-а! Нет!!! - раздался последний отчаянный вопль, когда нечто осклизлое, похожее на громадного слизня, надавило на анус Малахии и проникло внутрь. несчастный путешественник выгнулся, отчаянно пытаясь освободиться, царапая руки об острые - ногти? когти? чешуи? между обхватившими запястья перепонками, но лишь заставил громче затрещать гнилую кровать.
-К-к'аси-ий... - лишённым эмоций тоном прошамкал носильщик, будто не замечая агонии своей жертвы, - Хо-о'о...
Он навалился на Малахию своим огромным весом, почти придавив юношу и разом всаживая в него склизкий придаток. Холодное чешуйчатое брюхо царапало живот парня, жжение там усиливалось с каждым движением, по щекам катились слёзы, которых Малахия не замечал, воздуха не хватало...
Он не мог сказать, сколько времени так прошло - казалось, вечность. Хотелось потерять сознание, но и в этом послаблении ему было отказано.
Распирающая боль в заднем проходе, обволакивающий, липкий рыбный запах, стеклянный взгляд и ритмично хлопающие губы мучителя...
Вдруг чудовище зашлёпало губами сильнее... И не только губами - складки на его шее затрепетали и Малахия понял, что это - жаберные щели. А потом в Малахию хлынуло нечто очень густое, холодное и липкое, наполняя до отказа. Слабый стон юноши перешёл в беззвучный плач. С хлюпаньем рыбий орган выскользнул из него, оставив несколько брызг на бёдрах, животе, груди... Рыбочеловек отпустил Малахию, но тот ничего не замечал - обессиленный и сломленный, он всё равно не нашёл бы сил даже подняться. Странным образом омерзительная липкая жижа, хоть и холодная, жгла тело как огнём...
-Щвя'ое 'емя... - пробулькал носильщик откуда-то издалека, - От 'ога Г'убин... Тепе-й о'ин их на'щ...
***
Эббот Айвенхорст в это лето так и не дождался племянника. Как и во все последующие.