-Он не похож на тебя. Зачем ты сделал его богом?
-Потому что как человек он опаснее, чем бог.
м/ф "Возвращение с Олимпа"

Мифология - такая штука, с которой мы знакомимся впервые не напрямую. В случае с античной мифологией, даже самые прямые источники - это уже, собственно, литературная обработка мифов, но обычно впервые мы знакомимся с обработкой ещё второго или третьего порядка. По сути, даже в XXI веке греческие мифы не утеряли своего значения для европейской культуры и продолжают пересказываться и реинтерпретироваться, и именно эти пересказы задают наши начальные представления о мифах античности, даже если потом мы знакомимся с оригиналами. Для меня таким источником представлений об античных мифах, наряду с великолепной серией мультфильмов Снежко-Блоцкой, стали "Сказания о титанах" Якова Голосовкера.
Эту книгу я прочитал на пороге отрочества, и она произвели на меня сильное впечатление. При этом я, естественно, уже хорошо знал мифологию в пересказе Куна, немного присвистывал "Одиссею", так что даже тогда интерпретации Голосовера вызывали у меня определенные вопросы. Точно ли всё так было в мифах?.. Но он говорил о том разделе мифологии, о котором никто больше и не говорил, так что я остался в сомнениях, но всё же скорее доверяя автору - ведь никакой иной альтернативной истории Ехидны, сверх того, что она породила Немейского Льва и Лернейскую Гидру, не знал (а это книга подтверждала).
Так или иначе, "Сказания о титанах" я брал из библиотеки и перечитывал не раз и был заворожён образами мятежных божеств, ставших не менее мятежными чудовищами. Много лет спустя я нашёл эту книгу и купил её... но медлил перечитывать. К этому времени мои познания об античности чуть расширились, я уже прочитал Гомера, получил зачёт по религии Древней Греции и теперь окончательно был уверен, что "Сказания о титанах" не слишком точно следовали первоисточнику. Голосовкер в примечаниях - к сожалению, очень кратких - порой ссылался на "Теогонию", так что я выжидал довольно долго, пока в мои загребущие руки не попал Гесиод, чтоб прочитать их параллельно. Мог бы, наверное, этого и не делать.
Голосовер воспринимает титанов как божеств автохтонного населения Эллады, вытесненных позднее пантеоном пришельцев, который ещё позже сплотился вокруг фигуры дорийского Зевса. Он также, по-видимому, считает, видимо, что боги пеласгов были демонизированы последующими пришельцами, и что все чудовища и антагонисты известной нам мифологии - это искажённые божества древности, и с этим обобщением уже крайне сложно согласиться. На основании этого допущения автор, отталкиваясь, например, от эпитета "познавшая горе" у Гесиода, рассказывает о Медузе целую историю как о некогда прекрасной титаниде. Построения эти кажутся слишком вольными и шаткими, и жаль, что вместе со "Сказаниями о титанах" не издают "Логику античного мифа" - работу, в которой Голосовкер, как я понимаю, развивал эти теоретические взгляды подробно и обстоятельно. Нао будет непременно найти этот труд.
Итак, "Сказания о титанах" корректнее рассматривать в одном смысловом ряду не с Куном, а с Олди и их "Ахейским циклом". И как художественное произведение, свободно жонглирующее античными мифологемами для собственных внутренних нужд, книга Голосовкера очень хороша.
Теперь я считываю - или мне так кажется - в этой книге ещё один слой, который и не мог считать раньше, потому что не знал, что Голосовкер, будучи гуманитарным учёным дореволюционной формации и к тому же евреем, в 1936 году отправился валить лес на благо советской родины, а затем в ссылку, причём друзья на всякий случай сожгли доверенные им рукописи неблагонадёжного учёного. Теперь я не могу не видеть в образах непокорившихся, но измученных и утративших бодрость духа и ясность мысли титанов отголосок очень личного опыта автора. Судите сами:

"Склонив голову под тяжестью неба, чуть покачивается Гора-Человек и грезит в дреме. Что теперь осталось ему, титану? Думы и сны. И грезит Атлант, Гора-Человек, и думает думы. Погружает он думы на дно морское. Возносит их до звезд. И понял Атлант, что думу можно любить и что с думой никто не одинок. И, полюбив думу, полюбил он и звезды, и глубь морей. И чем глубже понимал, тем глубже любил.
Так постиг Атлант, что дума есть тоже жизнь, и такая большая, как он сам - Гора-Человек. Но нужны для дум голоса живой жизни. В мертвой жизни думы мертвеют. Станут, как камни, тяжелыми. И сам Атлант-Небодержатель окаменеет.
И, озирая мертвый мир, грезил тогда Атлант о былой жизни."

Удивительным образом "Сказания о титанах" пронизаны и пафосом борьбы и ощущением её безнадежности. Титаны не могут победить тирана Зевса или даже спокойно жить под его властью, отказавшись от противоборства; им остаётся лишь моральная победа "титановой правды", но и эта правда уходит вместе с ними.
Вообще мне очень нравится, что при всей романтизации, при всём пафосе Голосовкер практически всех своих персонажей, кроме, быть может, Хирона и совсем уж эпизодических Кронидов, делает сложными и амбивалентными, и даже у героев, которыми автор любуется, есть недостатки - зачастую, фатальные для них. В сущности, это очень пессимистическая книга, но таковой она не кажется при чтении; в ретроспективе видно, что все противники Кронидов трагически обречены на поражение, но их моральное превосходство все же слишком воодушевляет.
Впрочем, и при том, что уранческое у Голосовера активно и непримиримо противопоставляется теллурическому, причем у последнего всегда однозначное моральное преимущество, и тут присутствует если не амбивалентность, то объёмность, как это видно в одном из любимейших моих отрывков:

"И, смотря с Пелиона вслед ушедшим, вспоминал Хирон, как спрашивали его,
бывало, юные питомцы:
"А разве у богов Олимпа есть жалость?"
И отвечал им Хирон:
"У них есть радость".
И спрашивали питомцы:
"Они злы?"
И Хирон качал головой.
И спрашивали:
"Они добры?"
И Хирон снова качал головой и говорил:
"Они радостны. И гневно карают омрачающих радость богов. Ненавистен им тот, кто тревожит Олимп, и отвечают они нарушителям огнем и потопом"."

Как это характерно и для других советских интерпретаций греческой мифологии, в "Сказаниях о титанах" ощутимо христианское влияние, хотя, надо признать. образ страдающего Хирона и не вполне христианский, очень сложный и противоречивый - и это также едва ли не сильнейшее высказывание относительно эвтаназии, известное мне.
В общем, "Сказания о титанах" - сильная, прекрасно написанная работа со множеством персонажей, которых сложно не полюбить. Главное, не учите по ней мифологию.