[lemmiwinks]

27.02.2019 в 12:13

Пишет  .Холден Колфилд.:

Леммивинкс, Король Хомячков, помнишь, когда-то

бла-бла, бла-бла...

давно, когда мы обменивались заявками, ты говорил, что тебе хотелось бы оридж или фанфик о том, как симпатичную многодетную и очень нахальную мать прилюдно наказывают нашим любимым способом?))
Этот сюжет всплыл у меня в голове где-то после Нового года, и мне всё хотелось что-нибудь написать по нему для тебя. И в идеале приурочить к какой-нибудь дате. Но, пока я мучила текст, все даты прошли, а у меня так ничего путнего и не вышло.
Так что... пусть это будет просто оридж по твоей заявке. И всё.) Может, так даже лучше. Не обязательно принимать его в качестве презента.
Ну, и на всякий случай предупреждаю, что это мой первый текст за последние... три года? Так что многого от него не жди (лучше, на всякий случай вообще ничего от него не жди заранее). Он тяжело писался, вряд ли вышел приемлемым и, наверное, вообще странно будет смотреться в качестве подарка *наверное, это примерно то же, что дарить неопрятный коврик из не пойми чего))) > < Собственно, я как раз по этой причине и боюсь делать его именно подарком и говорить, дескать, это тебе! *тем более, что ты-то мне пишешь всегда хорошие вещи))*
Так что пусть будет... ну, просто вещь по заявке.)

Ну, а из хорошего: читать до конца тоже не обязательно, если не зайдёт! Тем более что вещь получилась длинной. (в конце-концов, нижним в этой кинковой штуке уж точно должен выступать не читатель или, тем паче, автор заявки)))

Аффтар: вот он я)
Название: Посещая Америку
Девиз: «Мы в ответе за тех, кого пороли»
Рейтинг: соответствующий девизу
Время действия: думаю, где-то последние годы 80-х или самое-самое начало 90-х.
Во-первых, для этого ориджа крайне необходим незабываемый флёр того времени со всей его "особенной атмосферой") А, во-вторых, конечно, это отсутствие современных гаджетов, тк я лично считаю, что какой бы несносной ни была героиня, видео-ролик в ю-тубе с собой в главной роли она всё-таки не заслуживает.
Отношение к критике: замечательное! Думаю, она бы могла помочь в следующий раз написать лучше.

Курортный сезон на Брайтон-Бич подходил к кону, и людей на перроне было так много, что Борису приходилось толкать локтями тех, кто задержался на узком, стихийно возникшем проходе между плотными массами, спешащими в разные стороны.
Обычно спокойный, он злился и толкался сильнее, чем нужно, вызывая ответное возмущение.
Скорей бы добраться до места и упасть! Благодаря одной миссис с двумя отпрысками, буквально за несколько дней разгромившими шикарный номер почти до руин, работы у него было много как никогда, а вот зарплата из-за их вечного недовольства и системы штрафов таяла на глазах. Повезло ещё, что после нескольких вычетов начальник пошёл на уступки и предложил… альтернативный способ возмездия – Борис до сих пор ощущал его последствия каждый раз, как случалось присесть – иначе бы не хватило и на обратный билет. Подзаработал, называется, деньжат на летних каникулах...
Борис добрался до своего вагона перед самым отправлением, когда уже прозвучал последний гудок. Снял рюкзак и, поёрзав, осторожно уселся. Кивнул попутчикам.
Кожа, поимевшая встречу с ремнём мистера Разумоски, главного администратора отеля, была всё ещё слишком чувствительной. Рука так и тянулась сунуть под зад подушку, будто в насмешку лежащую рядом с одной из его попутчиц.
- О, вам нравится! – расплылась та в улыбке, перехватив взгляд Бориса, и сообщила с заметным акцентом американизированной одесситки, – Я таки сама её вышила. А какой наполнитель! Потрогайте - настоящий гусиный пух. Мягче не найти во всей Америке!
Женщина буквально сунула подушку Борису в руки и, наблюдая, как у того едва не перехватило дыханье, окончательно возгордилась.
Дабы отвлечься, Борис решил осмотреться. В этот раз публика в сидячем вагоне второго класса была разношёрстней обычного. Из-за переполненности поездов, не всем из желающих достались места повышенного комфорта, и Борис мог любоваться леди в дорогой, элитной одежде – поработав коридорным, он безошибочно узнавал такую - и сопровождающими их достопочтенными сэрами разных возрастов и занятий. Отыскался даже представитель морской профессии: мундир под прозрачным чехлом безошибочно выдавал шкипера в своём владельце.
Увлёкшись и залюбовавшись кителем, Борис не сразу различил в общем гомоне такой знакомый по отелю глумливый детский смех вперемешку с требовательными плаксивыми возгласами молодой женщины. А когда различил, уже более не смог успокоиться.
Шумная троица тем временем всё приближалась, пока, наконец, не остановилась… прямо по другую сторону от него.
- Я буду у окна! – закричала девочка, что была младше.
- Нет, я! Я буду! – мальчик, старше сестрёнки на несколько лет, отпихнул её и, довольный, забрался на сидение.
Девочка ожидаемо разревелась.
Вышивальщица на мягких подушках, взялась, было, отвлечь ребёнка, рассудив, что мать отпрысков, как только разберётся с багажом, займётся и детьми, но та не спешила ни с первым, ни со вторым.
Усевшись рядом с сыном, она одёрнула подол платья и хлопнула по колену мужчину, сидящего напротив её отпрыска.
- Помогите с чемоданами, – пояснила она, когда тот вопросительно поднял глаза от чтения. – Ну?
- Ну, хорошо, - согласился попутчик с акцентом, в котором сразу можно было признать британца. – Отчего бы и не помочь?
Но пока он возился с её багажом, девочка, воспользовавшись моментом, тут же юркнула на его место и, улыбаясь, показала брату язык.
- Дура! – заявил тот, уязвлённый её находчивостью.
- Сам дула! – снова насупилась девочка и отвернулась к окну.
Борис мысленно закатил глаза. Удивительно, что эта семейка до сих пор его не заметила, но в том, что намечающееся веселье в итоге не оставит в стороне никого, сомневаться не приходилось.
- Эй? – англичанин сел на оставшееся свободное сиденье и обратился к матери детей. – Миссис? Не то, чтобы я хотел отжать у маленькой леди своё место обратно, но, может, ради приличия хотя бы извинитесь и попросите? Ну, знаете, всякие милые слова вроде «пожалуйста» и «спасибо»? Уверяю, когда слышу их, так сразу становлюсь сам не свой и ни в чём не могу отказать!
Мужчина улыбнулся и действительно пару секунд ждал. Совершенно искренне. До последнего надеясь на чудо.
Борису стало жаль беднягу: так стараться быть джентльменом и ради кого? Как любила говорить мать юноши – всё равно, что метать жемчуг перед свиньями.
Пожилая женщина, ещё одна соседка Бориса, вытащила из-под сиденья корзинку. Внутри оказался термос и сложенные в контейнер бутерброды со шпротами из русского магазина. Борис сразу узнал их, поскольку пару раз покупал такие по заказу мистера Разумоски.
- Угощайтесь, - предложила она сначала всем, кто сидел с ней рядом, а затем и английскому гостю, так и не дождавшемуся благодарности, - Я сделала их так много, что одной и не съесть.
Но, разумеется, это был не лучший способ загладить неловкость. Дети, заинтересовавшись едой, тут же засуетились и заявили, что тоже хотят такой рыбы, а их непрошибаемая мать, обернувшаяся на аромат вместе с отпрысками, наконец, заметила Бориса.
- И ты здесь?! – закричала она почти что ему в лицо. – Что за отвратительный сервис! Мало того, что нет нормальных билетов, так ещё и посадили с обслугой. Это чтобы я - и вдруг рядом с коридорным? Немыслимое хамство!
От негодования и невозможности изменить ситуацию, у женщины раскраснелись щёки, а ноздри раздувались и спадали как у бегущей лошади, искажая в гримасу красивые, женственные черты лица.
- Ну, хамите тут пока только вы, - возразил англичанин. – Не пора ли успокоиться?
- Что? - женщина посмотрела на него так, словно видела впервые, и зло прищурилась.
- Вы слышали что, - мужчина сурово посмотрел в лицо своей спутнице.
- Да уберите вы от меня эту рыбу вонючую! – огрызнулась она и вместо ответа пихнула попутчика в руку, в которой тот держал угощение. Бутерброд тут же упал ему на брюки, прямо масленой шпротой на область ширинки.
Мужчина подскочил с места, стряхивая всё на пол, и машинально выругался. Шпрота скатилась под ноги, но масляные пятна от этого, разумеется, не исчезли.
А ведь он и угощение-то взял просто из вежливости, и вот чем всё обернулось.
- Ох, мне, право, жаль! – запричитала пожилая женщина, предложившая злосчастный бутерброд, - из всё той же корзинки она извлекла носовой платок и отправила Бориса взять тёплой воды у проводника. – Ужасно, ужасно жаль! Хорошо бы, дама оплатила химчистку.
Женщина указала на многодетную мать, отпрыски которой уже вовсю веселились указывая пальчиками то на валяющуюся шпроту, то на перепачканные брюки англичанина.
- С какой стати? – невозмутимо отозвалась виновница. – Суёт мне под нос всякую дрянь, а я виновата?
- Да как же дрянь? – начала, была, женщина. - Прекрасные шпроты!..
- Ах, прекрасные? – мать двоих детей расправила плечи и вскинула подбородок. - Может, вы и привыкли питаться отбросами, но я это лицезреть не намерена! Подобное вообще не едят в общественном месте, особенно в поездах!
От непрошибаемой наглости молодой женщины Борис чуть не прыснул - не то чтобы со смеха, скорее, от избытка переживаний – и едва успел притвориться, что кашляет, а англичанин ошарашено смотрел на спутницу, едва не придерживая челюсть рукой.
- Вы! Да как,– лицо пожилой женщины пошло пятнами от возмущения.
- Ой, дамы! – обратился к ним мужчина, сидящий через ряд, и театрально прижал руку к сердцу. – Я вас таки умоляю! До ближайшей станции пара часов! Не превращайте их в ад ради всего святого!
- Да это всё та, с детьми! Из-за неё весь сыр-бор! – влился в разговор кто-то ещё.
И весь вагон оживился, бросая взгляды на виновников торжества и обсуждая случившееся.
Несчастный англичанин хмуро затирал следы шпроты и молча прикидывал, куда пересесть и что ему вообще со всем этим делать. Свободных мест не было, а после случившегося найти дурака поменяться уже невозможно. А отпустить ситуацию на самотёк - то ещё испытание.
Собравшись с силами и поблагодарив Бориса за помощь, мужчина сел и, намеренно не глядя в сторону нахалки, хотел, было, снова погрузиться в чтение и забыться. Но вдруг обнаружил, что несколько страниц из книги были выдраны, и мальчик уже заворачивал в них поднятую с пола рыбёшку.
- Эй, парень! – позвал он его. – Эта книга моя. Зачем ты её испортил?
Ребёнок посмотрел на мужчину, отчётливо повторил только что услышанное от него же ругательство и заливисто рассмеялся.
- Миссис, - вкрадчиво обратился мужчина к матери мальчика, - Уверяю вас сейчас самое, самое время очень хорошо извиниться. И, наконец, заняться собственными детьми! Последний шанс из последних!
Глаза англичанина сузились в щёлочки, в них засквозила угроза.
Женщина хотела что-то ответить, но её опередил тоненький голосок:
- Я хочу в туа-ет, - заныла девочка, наблюдая, как брат елозит по окну завёрнутой в страницы из книги шпротой. – Сейчас хочу!
Продолжая игнорировать английского гостя, женщина протянула к девочке руку, и та неуклюже съехала с сидения на пол.
Мужчина проводил взглядом их обеих, шумно выдохнул и растёр виски.
- Чёрт знает что, - тихо сказал он вслух, ни к кому конкретно не обращаясь. – И угораздило же сесть именно на этот поезд!
Мальчик, сидящий на полу и всё ещё играющий завёрнутой рыбой, расхохотался и внезапно для всех запустил своим свёртком в Бориса.
- Убери, коридорный! - по-военному резко и строго отдал он свой приказ. – А то скажу, чтобы снова выпороли!
- Замолчи! - рассвирепел Борис, комкая в руках несчастную рыбёшку и чувствуя, как начинают гореть щёки. – Замолчи немедленно!
- Чтобы выпороли как в отеле, – веселился ребёнок, интуитивно угадывая, что попал в точку и на этом можно сыграть.
Почувствовали это и остальные пассажиры, враз притихнув и навострив уши.
– Разумовски сказал, что выпорол тебя как козу! - специально как можно громче сообщил мальчик на весь вагон. - Как си… сиэтлскую!
- Сидорову, – машинально поправил кто-то.
И это замечание прорвало плотину. Люди поблизости загалдели и открыто стали обсуждать и Бориса, и мистера Разумовски и само то, что случилось в отеле.
- Ах, ты крысёныш! Подлый, мерзкий паршивец! – рассвирепевший юноша как будто во сне бросился к ребёнку, но англичанин успел перехватить его и удержать.
- Не стоит, - твёрдо сказал он Борису, медленно выпуская из захвата. - Подожди.
Борис отступил, но продолжал сверлить взглядом притихшего и, кажется, даже испугавшегося мальчишку. Ух, как бы ему хотелось устроить мелкому подлецу головомойку прямо здесь и сейчас!
- Я всё расскажу маме, – заявил тот, всё ещё прижимаясь спиной к окну.
Пару раз он даже шмыгнул носом и с целую минуту сидел спокойно, пока снова не принялся за своё.
- Дай мне ещё пахучей рыбы, – обратился он к пожилой женщине, видимо, справившись с потрясением.
- И таки зачем? Снова будешь делать всем нервы?
Насупившись, мальчик сжал кулаки и топнул ногой:
- Ну, дай! Дай!
- Нет!
– Тогда - пёрни в пакет!! – закричал он во весь голос и под всеобщее возмущение унёсся к маме с сестрой.
- Жуть, - протянула ещё одна пассажирка, обнимая дочку, ровесницу умчавшегося мальчишки. – Бедный наш Брайтон-Бич, если сюда начнут съезжаться такие! А ведь когда-то это место было раем.
– Таки, какая жалость, что вам приходится наслаждаться Америкой в подобной компании, – обратилась к англичанину несчастная дама со шпротами.
- О, не волнуйтесь, - отозвался тот ледяным голосом и, взглянув на Бориса, добавил:
– Мы с этим юношей ещё получим свою компенсацию.
Но даже спокойно вернуться с детьми на свои места у миссис не получилось. Пока они находились в конце вагона, мальчик успел насолить и шкиперу. Забравшись масляными после шпрот руками под чехол с формой, он оставил на кителе множество жирных и грязных пятен.
Так, с рассвирепевшим капитаном, потрясающим заляпанным кителем перед лицом молодой женщины, троица и проследовала к своим местам.
Англичанин поднялся.
- Это ваш сын?! – истолковал капитан по-своему его жест. – Только взгляните, что он наделал с моей формой!
Шкипер сунул свой китель под нос англичанину, но тот отвёл его руку:
- Ну, что вы, сэр. Если бы это была моя семья – такого бы никогда не случилось! Но мы вас все понимаем: за те двадцать минут пути рядом с ними, - мужчина кивнул в сторону уже усевшейся на своё место многодетной мамаши и её отпрысков, - все натерпелись с лихвой.
С этими словами англичанин ухватил молодую женщину чуть выше локтя и рывком поднял с места.
Красивое лицо который раз исказила гримаса злобы и запредельного раздражения.
Бориса уже почти физически тошнило от одного взгляда на искривлённые губы – аккуратные, пухлые, сочные, на какие бы любоваться при других обстоятельствах – сморщенный вздёрнутый носик - аккуратный и милый, принадлежи он другой владелице - и зелёные, большие глаза, в которых, увы, проступали лишь спесь, злость и самовлюблённость.
И, может быть, отчасти просто чтобы не видеть этого – так думал Борис, лёжа у себя в комнате несколько дней спустя, раз за разом прокручивая в голове тот удивительный случай – мужчина вдруг шагнул назад, потянув за собой эту красивую, но невыносимо избалованную женщину, и, опустившись на сидение, опрокинул её к себе животом на колени.
Филейной частью к проходу и зрителям, и лицом в сторону окна.
- Если эта дама не понимает, что так нельзя, придётся как следует объяснить всё на доступном ей языке, – обратился англичанин к шкиперу не обращая на возмущённые вопли женщины никакого внимания.
Весь вагон словно по команде ахнул и замер, полностью обратившись во внимание и предвкушение. В ожидании столь пикантной развязки многие повскакивали с мест.
Виновница торжества продолжала визгливо орать, угрожать и комично дрыгать ногами, в то время как все взгляды были прикованы к тому самому месту, откуда они росли.
Англичанин тихо посмеивался, позволяя всем, включая себя, насмотреться и натешиться первым выигранным раундом.
На крики и визиг к ним выбежала проводница, но, увидев в чём дело, лишь злобно заулыбалась: видимо, и ей тоже досталось от этой мадам.
Борис смотрел на происходящее как заворожённый, любуясь видом и неосознанно отмечая и стройность ног, и ширину бёдер, и, конечно же, пышность красивой – наверняка очень красивой! – попы. Разные чувства, будь то злость, раздражение, удивление, физическое возбуждение и даже мстительность, соединялись друг с другом и превращались во что-то неведомое, бесконечно волнующее и немного пугающее.
Мальчишка же, отойдя от удивления и сообразив, что к чему, стал громко смеяться и показывать пальцем.
- Выпороть как Сидорову козу!! – веселился он, притопывая ногами от предвкушения.
Маленькая девочка, напротив, громко расплакалась.
- Таки негоже детям на это смотреть, – подключилась к происходящему сердобольная дама со шпротами и, неодобрительно качая головой, подхватила девочку на руки. – Таки пойдёмте со мной, молодой человек, и я дам вам столько пахучей рыбы, сколько у меня её осталось!..
- Ох, хорошо же вы воспитали ребёнка, - всё так же веселясь, заметил англичанин, заводя одну руку своей жертвы ей за спину. – Даже для собственной матери сострадания у него не нашлось. Не боитесь, что он вырастет таким же несносным эгоистом, как вы?
- Грязный ублюдок! – донеслось в ответ откуда-то снизу. – Ты знаешь, кто я?! И кто мой муж?!
- Нет, я не знаю, кто ваш муж, - ответил мужчина, кладя одну свою ногу поверх обеих ног своей пленницы и как бы зажимая их между своими. – Но кем бы он ни был, он наверняка идиот. Другой бы с вами, боюсь, не ужился. И либо сбежал бы, куда глаза глядят, либо сделал то, что я намереваюсь сделать прямо сейчас.
Англичанин поправил свою жертву так, что голова её скользнула ещё ниже, а вот зато попа оказалась максимально задранной вверх, выставляя для наказания свою самую чувствительную область.
- Вот так-то, - одобрительно сказал он сам себе и ласково похлопал по округлым, мягким половинкам.
- Убери руки! Тебе не жить!!
- Очень страшно, - согласился с ней англичанин и шлёпнул на пробу ровно по тому месту, на котором обычно сидят. – Впрочем... Так вы, пожалуй, ничего не поймёте. У вас очень запущенный случай, мне, право, жаль.
С этими словами мужчина задрал подол платья женщины ей на спину.
Сердце у Бориса заколотилось. Ноги миссис были одеты в красивые чулки с ажурной вставкой там, где располагалась резинка, удерживающая их на ногах, а вот трусиков как будто бы не было вовсе, настолько открытой была их модель. Смотреть на происходящее, любуясь практически абсолютно голой красивой попой, вдруг стало странной, сладкой, тягучей пыткой, и парень едва мог сидеть спокойно уже вовсе не из-за боли пониже спины.
Англичанин же, не обращая больше внимания на ругательства и угрозы мадам, со знанием дела один за другим отвешивал её попке сильные, хлёсткие, уверенные удары, орудуя ладонью, словно теннисной ракеткой на корте и намеренно целясь по самым уязвимым местам. Мягкие, подтянутые окружности сплющивались и, словно желе, дрожали после каждого из шлепков.
Бориса это зрелище буквально гипнотизировало. Боясь даже моргнуть, он неотрывно смотрел на стремительно краснеющие аккуратные, пышные половинки и точно знал, что не забудет этого никогда.
Англичанин же, под одобрительные возгласы многочисленных зрителей, продолжал начатое, шлёпая то по правой, то по левой, то по обеим окружностям сразу, подогревая их, словно две аппетитные булочки. А их хозяйка всё вскрикивала и машинально вертела попкой из стороны в сторону, лишь подставляясь под карающую ладонь.
По мнению Бориса до неё долго доходило, что угрозы и требования не помогают, и лучше бы стать повежливее и извиниться.
Наконец, когда всхлипы и вскрики стали отчётливей, а ругань прекратилась, мужчина остановился. Нежно погладил нашлёпанные места: покрасневшие и, как думал Борис, наверняка тёплые на ощупь.
- Двадцать семь, - подытожили из толпы.
- Х-хватит, - сквозь слёзы выдавила из себя миссис, тяжело дыша и шмыгая носом.
Англичанин улыбнулся. Напряжение от усилий, требовавшихся его узнице, чтобы вновь не разразиться ругательствами, звенело в воздухе.
- Ну, за свои испорченные брюки и книжку я вас, конечно, прощаю, - с готовностью согласился он, продолжая поглаживать и ласково похлопывать нашлёпанные места. – Но что же нам делать с кителем капитана? – очередной хлёсткий шлепок обжёг попку, выбивая из владелицы очередной громкий вскрик. - А с этим молодым человеком? – ещё один сильный удар не заставил себя ждать. - Ваш сын, пока вы отсутствовали, просветил весь вагон на его счёт!..
- А-аай! - последующий за этим шлепок, веротно, оказался особенно болезненным.
Борис облизал пересохшие губы. Вид виляющей отшлёпанной попки с каждой секундой становился всё прекрасней и невыносимей одновременно. О такой сладкой мести своей обидчице он не мог и мечтать, и всё происходящее сейчас казалось мороком.
– Сколько вы тогда получили, простите меня за бестактность? – обратился экзекутор к Борису, вырывая того из забытья.
– Тридцать девять ударов ремнём, сэр.
Кто-то из пассажиров присвистнул.
- Начальник что-то рассказывал про эту цифру, дескать, она особенная, - смутившись, начал оправдываться Борис. - Но я не очень запомнил.
- Я этого не знала! – вставила женщина. – Администратор сказал это, когда мы уже выписывались!
– А ведь у нас ещё в списке мадам, которую вы оскорбили, - горестно вздохнул англичанин, игнорируя её замечание. - Кстати, она сейчас возится с вашими детьми. Так как же нам быть?
- Я, – заёрзала пленница на чужих коленях. – Обещаю, я больше не буду!
- Больше – конечно, нет, - согласился мужчина. – Но за то, что вы натворили _уже_ придётся всё же ответить.
Англичанин повернулся к Борису и попросил вытащить из бокового кармана его сумки наушники. (1)
- Не надо!! – закричала жертва, догадавшись, что её ждёт. – Пожалуйста!
- Вот видите, - рассмеялся мужчина, повесив ободок от наушников себе на шею и складывая шнур вдвое. – Наказание ещё только началось, а уже какой эффект! Почти уверен, когда всё закончится, вы будете прекрасно воспитанной леди. А ваш муж - кем бы он ни был – ещё не раз скажет мне за это спасибо.
Шнур от наушников взметнулся в воздух, и весь вагон затаил дыхание.
- Аааа-ййй!! – завизжала несчастная жертва, когда с характерным звуком тот впился в чувствительную, разгорячённую от шлепков нижнюю часть её попы, оставляя на коже яркий отчетливый след в виде петли. – Ааай-ай-ай!!! Оооой-й!!!
- Ой! – вполголоса вторили ей пассажиры, из сострадания зажмуриваясь, когда шнур, взлетев, вновь приземлялся на мягкое место, награждая его всё новыми лиловыми росчерками...
- Аааааааа-а!!! – растеряв весь свой гонор, в голос вопила мадам, скребя и стуча свободной рукой по пустому сиденью и изо всех сил вертя настрадавшейся, красной в светло-лиловые полосы попкой, насколько только позволял это делать захват англичанина.
- Семь!.. Восемь!.. – отсчитывал кто-то, перекрикивая отчаянные вопли бедняжки.
Всем собравшимся возле было вполне очевидно, что мужчина порол её не со всех сил, хоть и весьма строго, но сама суровость девайса придавала каждому из ударов дополнительный смысл. Не было никаких сомнений, что попа зарвавшейся миссис после свидания с ним надолго запомнит урок.
Наконец, после двенадцатого удара англичанин сделал паузу достаточной, чтобы миссис сквозь крики, слёзы и сопли смогла запросить о пощаде как следует:
- П-пожалуйста, пожалуйста, прости-ите меняяя-а!! – плакала она, судорожно глотая воздух и утыкаясь лицом в сидение. – Я б-больше не буду! Никогда не будуу-у!! Только проститее-е!
Её выпоротая пышная попка подрагивала в такт рыданиям и боязливо поджималась в ожидании продолжения.
- Ну, - протянул экзекутор, удовлетворённо и немного сочувственно рассматривая проделанную работу. – Раз уж вы так искренне просите. Говорил же: никак не могу отказать тому, кто вежливо о чём-либо попросит!
Он улыбнулся и, подняв голову, подмигнул Борису.
«Вот ведь, - с неожиданным облегчением подумал тот про себя. – С самого же начала и не собирался пороть её дальше».
- Надеюсь, все, кого вы обидели, вас прощают? - он вопросительно посмотрел на людей, что стояли рядом.
- Я без претензий, - засмеялся шкипер, - Зрелище было что надо, полная компенсация!
- Я, - Борис почувствовал, как сердце в груди снова начинает набирать обороты. Ему очень хотелось попросить этого удивительного, бесстрашного и столь же бесстыдного человека разрешить ему прикоснуться к поротой попе, владелица которой принесла ему столько бед, погладить по ней или хоть просто разок провести рукой... – Я тоже без претензий, – услышал он как будто издалека свой собственный голос. - Только пусть больше правда не делает так: из-за их с сыном бесконечных капризов у меня даже зарплаты почти не осталось, всё ушло на штрафы, не говоря уж о... ну, понимаете.
Чувствуя, как вновь начинает пылать лицо, Борис окончательно смутился и замолчал.
- Вы поняли? - спросил англичанин у дамы.
- Да-да! Б-больше никогда, никогда так не буду-у!! Обещаю!
В ответ на это мужчина освободил её руку – порядком затёкшую за всё это время – и опустил подол платья, скрывая от глаз окружающих пикантное зрелище.
- Надеюсь, что это так, - сказал он, поглаживая уже через ткань столь искусно обработанный тыл под тихие всхлипы его обладательницы. – И раз уж вы, судя по всему, можете себе позволить, думаю, хорошо бы всё-таки денежно возместить и химчистку кителя, и несправедливые штрафы этого юноши.
- Да, хорошо, - опять согласилась женщина, от заносчивости которой не осталось даже следа.
- Вот и славно, – наградив напоследок несильным, хоть и весьма ощутимым после порки, шлепком, англичанин, наконец, позволил ей встать.
Поднявшись, женщина, под смешки пассажиров, ещё долго всхлипывала, ойкала и переминалась с ноги на ногу, то потирая намученную попу, то размазывая по лицу слёзы впережку с косметикой.
Но самым страшным и неотвратимым стал факт, что куда бы ни упал взгляд – кругом были свидетели её позора. Несколько раз она едва не пересеклась взглядом с Борисом – который, впрочем, и сам едва ли мог бы сейчас это вынести – и, уткнувшись в пол, вдруг осознала, что ехать ей всю дорогу придётся стоя!
Борис понял это по её широко распахнувшимся газам и выражению ужаса на лице: пожалуй, на её месте и у него самого было бы примерно такое.
Вновь горько расплакавшись, она вытащила чеки, кое-как вывела на них цифры, достаточные для компенсации за китель и штрафы и, бросив их на свободное место, заспешила в конец вагона, скорей всего, в тамбур.
Англичанин спрятал в сумку орудие грозной расправы и проводил её задумчивым взглядом. А потом и сам куда-то ушёл.
Борис тоже поднялся с места. Всё это было слишком, слишком сильно для восемнадцатилетнего обалдуя. Нужно было уединиться. Хоть бы в неудобном общественном туалете, за недостатком чего получше.
Уже выходя из уборной, разделённой с тамбуром ещё одной дверью с ребристым, полупрозрачным стеклом, Борис услышал знакомые голоса.
- Так и думал, что вы здесь, - говорил англичанин. – Я договорился с проводницей. Можете провести в её купе остаток пути. Дети ваши и багаж уже там.
Женщина, прислонившись к стене, болезненно ойкнула.
- Не надо было! - Быстро заговорила она. – То есть, я хотела сказать...
- Да будет вам, - примирительно ответил мужчина. – Не собираетесь же вы до приезда стоять здесь? А в купе можно прилечь и уединиться. Отдохнёте перед встречей с мужем.
- Да нет у меня никакого мужа, - призналась собеседница и всплеснула руками. – Никогда не было. Дети, и те от разных отцов.
Судорожно вздохнув, она обняла себе за плечи и, как показалось Борису через мутное стекло, поёжилась.
- Вот как? – англичанин поцокал языком и тоже вздохнул.
Какое-то время они молчали.
- Ну, пойдёмте! - сказал он решительно и, очевидно, испугав женщину, замотал головой. – Нет-нет! И в мыслях не было! Не думайте про меня так ужасно, прошу вас, – судя по голосу, мужчина пытался придать словам непринуждённый тон. – Идите в купе, оно в противоположном конце вагона. Сколько бы вам ни ехать ещё, я вас больше тревожить не буду.
- Я выхожу на следующей станции.
- Хм. Боюсь, и я там же, - мужчина как будто бы виновато пожал плечами. – Ну, да в любом случае мне... – Борис не расслышал точно, но, судя по всему, англичанин назвал какое-то известное место.
- Но мне туда же! – от изумления его попутчица даже забыла про страх и неловкость. – Вы назвали мой дом, я – домовладелица! Джессика Джонс. А вы... Адам Браун? Сняли жильё на три месяца с предоплатой?
В голосе Джессики угадывался ужас.
Адам Браун лишь развёл руки в стороны. Дескать, чего только не бывает в этих странных американских поездах, спешащих от Брайтон-Бич...
- Ну, по крайней мере, вам будет, кому помочь с багажом!

Конец.

*...заставила я написать себя и волевым усилием поставила точку (а то не успеешь моргнуть, как где-нибудь на сто первой странице они бы наверняка поженились, а на сто двадцатой пятой завели ещё одного ребёнка)))) > < *
---------
(1) наушники от плеера в те годы были замечательные в этом плане Толще, чем современные, но при этом тоньше чем, скажем, провод зарядника от обычного сотового. Лично я ориентировалась на что-то вроде зарядника от смартфона/айфона или, например, на ту узкую часть шнура, что от зарядки ноутов.
Имхо, в самый раз для серьёзной порки, которая должна запомниться максимально надолго. Думаю, такой девайс вообще запросто можно сравнить, например, с розгой или чем-то к ней близким.
Ну, и силу удара определённо брать под контроль, чтобы не превращать порку в пытку и жестокое измывательство.

Ну, а 39 ударов ремнём из натуральной кожи по голому телу - это из Талмуда)) Так предписывалось наказывать провинившихся за нарушение запретов Торы. В современное время если где ещё и практикуется, то носит *ну, или, во всяком случае, должно носить* чисто символичный характер.

ps: ну, и на счёт девиза, думаю, тут очевидно, что это искажённый постулат из "Маленького Принца" Экзюпери, который должен звучать как: "мы в ответе за тех, кого приручили". теперь, когда я это всё написала, право, даже и стыдно-то как-то, что такого писателя непойми куда приплела))