Утро начиналось как обычно. Птицы сонно озирались, отряхивая перья и приводя себя в порядок перед очередным днем, звери выбирались из мест своих ночевок, чтобы отправится на поиски пищи для себя и своих детенышей. Цветы распускали нежные бутоны, заманивая первых пчел и благоухая разнообразными запахами. Деревья тянулись к мягким лучам летнего солнца. В общем, ничего не предвещало беды.
- А ну снимай штаны, пороть буду! – нарушил предутреннюю тишину резкий голос из-за кустарника, разом спугнув пару ранних пташек.
- Я саннин, все таки! И вообще я старше… – возмущался хриплый голос.
Послышалось неясное копошение, и чей-то невнятный визг.
- Старше, значит? А чего же ты не вспомнил об этом, когда предлагал мне… - он не успел договорить фразу, послышался звук, ударяемого обо что-то (или кого-то) ремня.
- Ой, - взвизгнул от неожиданности второй голос. – Саске – кун, я ведь тебе это еще припомню на тренир… Ой!
- Не снимешь штаны, я и так выпорю!
- Что за дети нынче пошли, - сокрушался саннин.
- Что за сенсеи нынче пошли! Предлагать мне, Учихе Саске, такое… – ремень снова рассек воздух.
- Всего то небольшая просьба, тебе что, жалко чтоли? И вообще, привыкай, у нас небольшие финансовые трудности, в связи с увеличившимися расходами. На тебя, между прочим! – шипел от боли и сбившегося дыхания (видимо убегал от поровшего его Саске – куна) второй голос.
- Деньги значит… А ну стой, старый змей, я из тебя всю дурь выбью, будешь знать, как предлагать мне сниматься голым на обложку порно журнала!
- Такого тела не стоит стесняться, - как-то по-змеиному тихо прошелестел голос саннина. Его Саске не услышал, продолжая выкрикивать что-то про честные заработки.
Шуршание и неясные крики продолжались до самого обеда, а обитатели леса продолжали свои дела. Их, слава Ками, не беспокоили финансовые заботы, и мир продолжал свой неспешный ход.