Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Едва я взялся за расследование серийных убийц, как полиция поймала маньяка - разумеется, не того. К счастью, нашим стражам порядка достало ума, чтоб понять - этот измазанный в крови припадочный, едва сумевший добить жертву, не совершал предыдущих, до мелочей продуманных идеальных преступлений. К несчастью, ума и умения, чтоб скрыть этот арест от прессы у них не хватило. Так что теперь власти (и, следовательно, Сородичи) Гамбурга окажутся в полном дерьме, как только настоящий убийца прикончит ещё кого-то - а он сделает это очень скоро, поскольку стремится привлечь к своим действиям как можно больше внимания и вызвать максимум истерии. Всё это очень похоже на действия Сородича, копающего под Камарилью или её верхушку... Анархи, Шабаш, Ассамиты - список слишком длинен, чтоб строить предположения. А главное - убийца явственно безумен, так что за этим может вовсе не стоять никакого плана, и быть вампиром маньяку вовсе не обязательно...
Как я и обещал Ирине, я отправился на поиски Дейаны Ранович, чтоб предупредить её об опасности. Ситуация воистину патовая - нарушать обещания, данные этой даме, явно чудовищно опасно, но вести с ней дела, одновременно играя роль ближайшего сподвижника Лазаря, не менее рискованно. В особенности учитывая, что именно от Лазаря я и должен её защищать. Ранович, вся болезненная, подчёркнуто-невзрачная, застывшая среди икон, напоминает персонажа Достоевского - одухотворённая в той же мере, что и надломленная. Не уверен, убедили ли её мои слова, но дела, полагаю, убедили - я прибыл как раз вовремя, чтоб предотвратить нападение на неё. К сожалению, прикончить последнего из ублюдков я не успел, и мне остаётся только надеяться, что он не заметил, кто именно сорвал их план. Ведь с Лазарем мне ещё работать и работать...
А потому я хочу верить, что серб не выучил пока урока, который сегодня преподали мне итальянцы: если доверяешь кому-то, то тебя предадут. Я мило болтал с Беатриче (она ведь начала мне нравиться - нравиться, хотя романтика всегда была для меня лишь литературным приёмом, дающим повод для трагедии, в самом лучшем случае), а потом, выйдя из их особняка, на мгновение увидел это. На моём капоте - девица, подчёркнуто, гротескно вульгарная, образец того, как низко может опуститься человек, а в её венах торчат рядами причины этого падения. Не ожидал, что моё зрение стало настолько острым. Что ж, решил я, обидно, что за мной хотят проследить, но разве что наивное дитя может надеяться, что среди Сородичей существуют абсолютно доверительные и бескорыстные отношения... А потом у моей машины открылся глаз, и она попыталась меня убить. Полагаю, ощущения не слишком отличаются от того, что испытывает тот, кому не повезло на обледеневшей дороге или в сходной ситуации - отчаянная попытка удержать руль, упирающийся переключатель передач, безумно вращающаяся дорога... С той лишь разницей, что мой автомобиль вполне целенаправленно раз за разом поворачивал туда, где я должен был бы погибнуть, навстречу каждой проезжающей машине - и пытался переехать меня, когда я выбрался из этого бесноватого куска металла.
Думаю, я воздержусь в дальнейшем от визитов к Джованни. Итальянское гостеприимство слишком дорого стоит - я не могу менять автомобили каждую неделю.
Надеюсь, Штефан передал хоть половину того, что я рассказал, своему Сиру... Призраки, убийца, паника - в конечно счёте всё это означает страх, и я начинаю задумываться, насколько сильно влияет на Гамбург Чёрный Змей. Насколько вообще может быть влиятелен бог?..
Как я и обещал Ирине, я отправился на поиски Дейаны Ранович, чтоб предупредить её об опасности. Ситуация воистину патовая - нарушать обещания, данные этой даме, явно чудовищно опасно, но вести с ней дела, одновременно играя роль ближайшего сподвижника Лазаря, не менее рискованно. В особенности учитывая, что именно от Лазаря я и должен её защищать. Ранович, вся болезненная, подчёркнуто-невзрачная, застывшая среди икон, напоминает персонажа Достоевского - одухотворённая в той же мере, что и надломленная. Не уверен, убедили ли её мои слова, но дела, полагаю, убедили - я прибыл как раз вовремя, чтоб предотвратить нападение на неё. К сожалению, прикончить последнего из ублюдков я не успел, и мне остаётся только надеяться, что он не заметил, кто именно сорвал их план. Ведь с Лазарем мне ещё работать и работать...
А потому я хочу верить, что серб не выучил пока урока, который сегодня преподали мне итальянцы: если доверяешь кому-то, то тебя предадут. Я мило болтал с Беатриче (она ведь начала мне нравиться - нравиться, хотя романтика всегда была для меня лишь литературным приёмом, дающим повод для трагедии, в самом лучшем случае), а потом, выйдя из их особняка, на мгновение увидел это. На моём капоте - девица, подчёркнуто, гротескно вульгарная, образец того, как низко может опуститься человек, а в её венах торчат рядами причины этого падения. Не ожидал, что моё зрение стало настолько острым. Что ж, решил я, обидно, что за мной хотят проследить, но разве что наивное дитя может надеяться, что среди Сородичей существуют абсолютно доверительные и бескорыстные отношения... А потом у моей машины открылся глаз, и она попыталась меня убить. Полагаю, ощущения не слишком отличаются от того, что испытывает тот, кому не повезло на обледеневшей дороге или в сходной ситуации - отчаянная попытка удержать руль, упирающийся переключатель передач, безумно вращающаяся дорога... С той лишь разницей, что мой автомобиль вполне целенаправленно раз за разом поворачивал туда, где я должен был бы погибнуть, навстречу каждой проезжающей машине - и пытался переехать меня, когда я выбрался из этого бесноватого куска металла.
Думаю, я воздержусь в дальнейшем от визитов к Джованни. Итальянское гостеприимство слишком дорого стоит - я не могу менять автомобили каждую неделю.
Надеюсь, Штефан передал хоть половину того, что я рассказал, своему Сиру... Призраки, убийца, паника - в конечно счёте всё это означает страх, и я начинаю задумываться, насколько сильно влияет на Гамбург Чёрный Змей. Насколько вообще может быть влиятелен бог?..