Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
С днём рождения, Hundred Clouds!
Ты, в общем. знаешь, что я хочу сказать по этому поводу, поэтому давай перейдем сразу к подаркам. Как-то уже сложилась традиция, что я дарю тебе что-то WH-related на день рождения, и я решил от неё не отказываться.
Замысел текста много раз менялся, хотя дети Императора там фигурировали с самого начала, как ни забавно. Возможно, в итоге нереализованные варианты выльются в сиквел, но я пока ничего не обещаю. (т.к. я преимущественно читал лор по-английски, могут быть косяки с переводами терминов; имена и название планеты - лично мои).
Фандом: War Hammer 40.000
Рейтинг: NC-21
Жанры: Дарк, Джен
Как расцветить скучную и серую жизнь унылой провинциальной планеты? Дети Императора знают, как!Пейзаж Бейтара, планеты на окраине Империума, но не в его фронтире, был во всех смыслах плоским. Большую часть поверхности планеты покрывали пустыни, и это желтовато-серое пространство без какого-либо разнообразия в рельефе тянулось до горизонта, где сливалось с выцветшей голубизной неба. Постройки, созданные руками человека, вносили очень мало разнообразия в этот пейзаж – жители Бейтара в основном занимались выкачиванием ресурсов из своих недр, и прямоугольные землистого оттенка надстройки над шахтами мало чем отличались от приземистых жилых строений такого же унылого оттенка. Между ними тут и там ютились оранжереи из запылённого стекла. Все эти постройки несли печать скучной функциональности, их даже не попытались украсить или сделать изящнее – серость среди серости.
Для такой планеты визит Детей Императора – истинное благословение.
Их появление возвестил протяжный вой. Он пронёсся над этим хмурым пространством до самого горизонта, переливаясь ультра- и инфразвуковыми руладами, проходя сквозь плоть и камень. Будто сотней циркулярных пил разом распиливали сотню вопящих младенцев. Звуковой удар поднял в воздух верхний слой песка, покрывавшего всё на Бейтаре, а стёкла оранжерей треснули и разлетелись блестящими и переливающимися в солнечных лучах осколками-брызгами.
Люди, находившиеся в этот момент на улице, повалились в постепенно опадающую пыль, хватаясь за изливающиеся кармином уши, корчась в пёстрых лужах собственной блевотины и вопя – будто слабое эхо боевого клича Детей Императора ещё висело над этим поселением, эхо боли, агонии и ужаса.
Бедняги лишили сами себя самого великолепного зрелища в истории этой планетки до сего дня, ведь вслед за исполнившим роль герольда шумовым десантником на сцену, в которую милостью Принца Удовольствий обратилось это серое поселение, вышел сам Лукулл Блистающий. Солнечные лучи играли на его великолепных нежно-розовых доспехах, будто потерявшись в тончайшей филигранной гравировке распускающихся цветов, составленных из вопящих лиц и деформированных гениталий. Начищенные золотые аквилы, орлиные головы которых заменили искусно выкованные символы Той, Что Жаждет, сверкали на его наплечниках, и им отвечал золотистый блеск гульфика в форме стилизованной головы Скакуна Слаанеш. Переливающийся многоцветный плюмаж, составленный из шерсти и волос животных и ксеносов трёх миров (Лукулл лично убедился, что эти виды уничтожены, дабы его плюмаж остался единственным в своём роде), трепетал на ветру, будто радуга, которой никогда не знал этот пустынный мир.
Конечно, его братья не были чужды элегантности: Афраний Злато-Смарагдовый в давших ему имя драгоценных доспехах, Диадох Насильник-Тысячи с его великолепной коллекцией искусно выкованных мечей со всех концов Галактики, лучшие образы которых он укрепил тут и там на своей броне, Патрокл Безмятежный, чей шлем украшают массивные рога из цельного сапфира, а инкрустация на прочем вооружении – две сотни человеческих глаз, и другие прославленные воины, которые сейчас шагали по горячему песку рядом с Лукуллом, однако он справедливо полагал, что его тонкий вкус и чувство прекрасного не превзошёл никто в отряде.
Сегодня и Бейтар сможет погреться в сиянии достоинств и великолепия Лукулла Блистающего.
Впрочем, изысканный ужин ни один гурман не начнёт с главного блюда, а наилучшим бриллиантам требуется достойная оправа. Лин Соловей Хаоса обеспечил увертюрой эту ораторию насилия и экстаза, а теперь пришло время для развития темы. Лукулл с ленивым изяществом взмахнул рукой, и вперёд ринулась лёгкая пехота.
Рабы и потомки рабов, несомненно, видевшие сейчас много более красочные и завораживающие картины, чем это пыльное поселение, с визгом и хохотом бросились вперёд с лёгкими лазганами наперевес. Воздух наполнили яркие росчерки лазерных зарядов и запах гари, дополнивший лёгкие ароматы крови, рвоты и мочи. Вслед за рабами поскакали на всех четырёх, а порой и шести конечностях питомцы отряда. Лукулл некогда лично отыскал этих удивительных созданий на планете, которую чуть раньше посетил Фабий Байл. Лукулла неизменно восхищали творения Байла, да и сам он носил в себе прогеноидные железы, над которыми ещё до осады Терры поработал прославленный Апотекарий, поэтому он с радостью принял противоестественные порождения гения Байла на вооружение. И ни разу об этом не пожалел.
Вот и сейчас осклизло-блестящие, сохранившие лишь отдалённое, но тем более шокирующее сходство с человеком создание с визгом и чавканьем набросились на лежащих на песке людей, пожирая и насилуя их, поочередно или одновременно. К этому моменту из зданий вокруг появились и другие бейтарцы, недоумевающие и напуганные, так что целей у тварей было в избытке.
Один из выстрелов беспорядочно палящих рабов попал в какую-то цистерну, и на мгновение вопли ужаса и боли перекрыл грохот взрыва. Над домами взметнулось изумрудное пламя, окрашивая песок вокруг в цвет весенней травы, а небо перечеркнула полоса жирного чёрного дыма, будто камуфляж на лице партизана. Впрочем, едва ли жители Бейтара смогли бы оценить это сходство – ни свежей травы, ни лесов для партизанских засад они никогда не видели. Многие – из тех, кто сейчас беспомощно рыдали барахтались под продуманно-диспропорциональными творениями Лорда Клонов, или чей побег в пустыню прервал выстрел в спину из лазгана, - уже и не увидят, но для других визит Детей Императора станет шансом не только увидеть сотни миров, но и познать невообразимую красоту и бесконечные возможности измерений варпа.
Лукулл надеялся, что они наслаждаются подготовкой к этому путешествию. Пришло время и самим посланникам Слаанеш получить удовольствие от происходящего.
Бейтар был мирной планетой, не слишком-то готовой к внезапным атакам (не зря ведь их проворный «Лонгин» так легко обошёл единственную станцию орбитальной защиты и произвёл десантирование), но ввиду ценности местных ресурсов тут всё же содержали значительный гарнизон. Лукулл не мог не признать, что солдаты с этой пустынной планетки обладали и определенным профессионализмом – несмотря на творящийся вокруг хаос и вероятную глухоту после песни Лина, они проворно и чётко заняли огневые позиции, и их первый залп снёс пару десятков рабов-пехотинцев и нескольких гончих тварей. Песок вокруг, прежде изжелта-серый, стал бурым от пролитой крови.
Пришло время для коды в этой симфонии боли и наслаждения. Десантники бросились в атаку.
Лукулл лёгкими скачками, поднимающими за ним тучи песка, сблизился с группой из трёх солдат, которые встретили его короткими очередями из лазганов. Космодесантник с наслаждением увидел удивление и непонимание в их расширившихся глазах, когда его внешне тяжеловесное бронированное тело лёгким движением ушло с линии огня.
- За Императора, - нежно шепнул он своим ошеломлённым противникам.
Клинок Лукулла, Изысканность Агонии, будто серебряная рыбка скользнул из ножен в его руку. Когда-то Детям Императора посчастливилось захватить мастера-оружейника, ковавшего мечи для Теней Императора, и Лукулл Блистающий после нескольких недель пыток убедил его изготовить это оружие – великолепный однолезвийный клинок в традициях древней терранской Азии. Тончайшей работы гравировка на нём изображала демонетту, простершуюся в оргазмическом экстазе – или бросающуюся в атаку, в зависимости от того, как падает на металл свет. Впрочем, едва ли бейтарские солдаты успели оценить великолепие этого произведение кузнечного искусства, когда он одним филигранным движением отсек кисти рук всем троим, и те вместе с лазганами упали в песок. Ещё одно короткое мгновение размытый след от клинка белел в воздухе невесомой вязью, а затем из обрубков ударили алые фонтаны. Лукулл видел каждую багряную капельку, что летели и сталкивались, подобно маленьким карбункулам, рассыпавшимся из драгоценной шкатулки. Согласный вопль трёх искалеченных солдат, звенящий болью, ужасом и непониманием, сделал картину завершённой.
Лукулл снял шлем, чтоб, наконец, собственными ноздрями вдохнуть запах опалённой плоти, разорванных кишок, спекшегося песка, горящих химикатов, крови, разогретого металла и спермы генетических уродцев. Изъязвлённые губы космодесантника растянулись в блаженной улыбке, когда он встретился взглядами с побледневшими солдатами. Один из них вздрогнул и попытался потерять сознание при виде сложной вязи татуировок во славу Принца Наслаждений, в самых разнообразных оттенках лилового и фиалкового покрывающих безволосую и чуть розоватую, как после ожога. Кожу Лукулла, но тот привёл его в чувство нежной пощечиной.
Небольшие, тщательно скрытые среди декоративных элементов пластины на боках десантных доспехов (впрочем, давно сросшихся с телом Лукулла благодаря животворящей силе Хаоса и жестокой нежности Той, Что Жаждет) бесшумно сдвинулись, и оттуда любопытными змейками выскользнули наружу толстые металлические иглы, которыми оканчивались маслянисто блестящие аугментические щупы-кабели. Третья игла с лёгким щелчком появилась изо рта золотого Скакуна, торчащего между ног космодесантника. Уже упавшие на колени от ужаса и потери крови, пропитавшей песок вокруг, солдаты испуганно дёрнулись, но Лукулл отработанным движением споро ухватил одного из них за коротко стриженную голову и воткнул одну из игл в основание черепа – лёгкий хруст, и жертва задрожала от вожделения, а тем временем и два других щупа были водворены на полагающиеся места. На Лукулла накатили согласным хором ощущения трёх человек, и он охнул от наслаждения; конечно, эти грубые солдаты со скучной и примитивной планеты не обладали развитыми и утонченными чувствами, но сейчас адреналин, ужас и боль обострили все их ощущения, и эмалевая голубизна неба, закопчённая пожарами, хруст влажных от крови песчинок под их коленями, пульсирующая острая боль в рассечённых костях, кисловаты запах возбуждения гончих, смешанный с тщательно подобранным парфюмом самого космодесантника, - всё это обрушилось на него восхитительной волной экстатического великолепия. Как милостива Слаанеш, даруя ему такие ощущения – а этим людям шанс пережить их благодаря Лукуллу!..
Лукулл протянул руку и сдавил горло одного из солдат. Асфиксия еще более обострила его чувства, трепет предсмертной судороги прошёл от макушки до пяток, и дыхание космодесантника стало прерывистым и неровным от всеохватного возбуждения. Его проворные пальцы, навеки обрамленные в безупречную броню, нашли глазницы другого солдата и начали надавливать, пока по ним не потекла водянистая жидкость. Лукулл купался в сенсорных впечатлениях. О, это острое переживание новообретённой слепоты, о, ошеломляющая и захлёстывающая боль!..
Наконец, все трое полупустыми мешками повалились на песок - отработанный материал. Который более никогда ничего не почувствует. Отчасти удовлетворённый, Лукулл тщательно протёр иглы платком из тончайшего искрасна-синего шёлка, прежде чем позволить им вновь скрыться в углублениях доспехов, и облизнул губы длинным сиреневатым языком. Он огляделся. Изумрудное и оранжевое пламя пожаров словно соревновались в яркости, забрызгав все окрестности своими отсветами, создававшими причудливые сочетания цветов при пересечении. Кровь мазками порывистого художника окрасила землю и здания, тут и там тускло отблёскивал сплавившийся в стекловидную массу от шального выстрела песок, а контраст этим отблескам составила синева разбросанных кишок. Стрельба, рыдания, шум пламени и вопли сливались в никогда не повторяющуюся симфонию приветствия Детей Императора, и Лин готовился вновь внести в неё собственное уникальное фортиссимо.
Лукулл Блистающий улыбнулся. Они действительно расцветили унылый блеклый Бейтар и подарили его населению впечатления, которых те не могли и вообразить. Новые рабы – самое мало. Чем планетка могла отплатить за непревзойдённую щедрость Принца Боли и Наслаждений.
Ты, в общем. знаешь, что я хочу сказать по этому поводу, поэтому давай перейдем сразу к подаркам. Как-то уже сложилась традиция, что я дарю тебе что-то WH-related на день рождения, и я решил от неё не отказываться.
Замысел текста много раз менялся, хотя дети Императора там фигурировали с самого начала, как ни забавно. Возможно, в итоге нереализованные варианты выльются в сиквел, но я пока ничего не обещаю. (т.к. я преимущественно читал лор по-английски, могут быть косяки с переводами терминов; имена и название планеты - лично мои).
Фандом: War Hammer 40.000
Рейтинг: NC-21
Жанры: Дарк, Джен
Как расцветить скучную и серую жизнь унылой провинциальной планеты? Дети Императора знают, как!Пейзаж Бейтара, планеты на окраине Империума, но не в его фронтире, был во всех смыслах плоским. Большую часть поверхности планеты покрывали пустыни, и это желтовато-серое пространство без какого-либо разнообразия в рельефе тянулось до горизонта, где сливалось с выцветшей голубизной неба. Постройки, созданные руками человека, вносили очень мало разнообразия в этот пейзаж – жители Бейтара в основном занимались выкачиванием ресурсов из своих недр, и прямоугольные землистого оттенка надстройки над шахтами мало чем отличались от приземистых жилых строений такого же унылого оттенка. Между ними тут и там ютились оранжереи из запылённого стекла. Все эти постройки несли печать скучной функциональности, их даже не попытались украсить или сделать изящнее – серость среди серости.
Для такой планеты визит Детей Императора – истинное благословение.
Их появление возвестил протяжный вой. Он пронёсся над этим хмурым пространством до самого горизонта, переливаясь ультра- и инфразвуковыми руладами, проходя сквозь плоть и камень. Будто сотней циркулярных пил разом распиливали сотню вопящих младенцев. Звуковой удар поднял в воздух верхний слой песка, покрывавшего всё на Бейтаре, а стёкла оранжерей треснули и разлетелись блестящими и переливающимися в солнечных лучах осколками-брызгами.
Люди, находившиеся в этот момент на улице, повалились в постепенно опадающую пыль, хватаясь за изливающиеся кармином уши, корчась в пёстрых лужах собственной блевотины и вопя – будто слабое эхо боевого клича Детей Императора ещё висело над этим поселением, эхо боли, агонии и ужаса.
Бедняги лишили сами себя самого великолепного зрелища в истории этой планетки до сего дня, ведь вслед за исполнившим роль герольда шумовым десантником на сцену, в которую милостью Принца Удовольствий обратилось это серое поселение, вышел сам Лукулл Блистающий. Солнечные лучи играли на его великолепных нежно-розовых доспехах, будто потерявшись в тончайшей филигранной гравировке распускающихся цветов, составленных из вопящих лиц и деформированных гениталий. Начищенные золотые аквилы, орлиные головы которых заменили искусно выкованные символы Той, Что Жаждет, сверкали на его наплечниках, и им отвечал золотистый блеск гульфика в форме стилизованной головы Скакуна Слаанеш. Переливающийся многоцветный плюмаж, составленный из шерсти и волос животных и ксеносов трёх миров (Лукулл лично убедился, что эти виды уничтожены, дабы его плюмаж остался единственным в своём роде), трепетал на ветру, будто радуга, которой никогда не знал этот пустынный мир.
Конечно, его братья не были чужды элегантности: Афраний Злато-Смарагдовый в давших ему имя драгоценных доспехах, Диадох Насильник-Тысячи с его великолепной коллекцией искусно выкованных мечей со всех концов Галактики, лучшие образы которых он укрепил тут и там на своей броне, Патрокл Безмятежный, чей шлем украшают массивные рога из цельного сапфира, а инкрустация на прочем вооружении – две сотни человеческих глаз, и другие прославленные воины, которые сейчас шагали по горячему песку рядом с Лукуллом, однако он справедливо полагал, что его тонкий вкус и чувство прекрасного не превзошёл никто в отряде.
Сегодня и Бейтар сможет погреться в сиянии достоинств и великолепия Лукулла Блистающего.
Впрочем, изысканный ужин ни один гурман не начнёт с главного блюда, а наилучшим бриллиантам требуется достойная оправа. Лин Соловей Хаоса обеспечил увертюрой эту ораторию насилия и экстаза, а теперь пришло время для развития темы. Лукулл с ленивым изяществом взмахнул рукой, и вперёд ринулась лёгкая пехота.
Рабы и потомки рабов, несомненно, видевшие сейчас много более красочные и завораживающие картины, чем это пыльное поселение, с визгом и хохотом бросились вперёд с лёгкими лазганами наперевес. Воздух наполнили яркие росчерки лазерных зарядов и запах гари, дополнивший лёгкие ароматы крови, рвоты и мочи. Вслед за рабами поскакали на всех четырёх, а порой и шести конечностях питомцы отряда. Лукулл некогда лично отыскал этих удивительных созданий на планете, которую чуть раньше посетил Фабий Байл. Лукулла неизменно восхищали творения Байла, да и сам он носил в себе прогеноидные железы, над которыми ещё до осады Терры поработал прославленный Апотекарий, поэтому он с радостью принял противоестественные порождения гения Байла на вооружение. И ни разу об этом не пожалел.
Вот и сейчас осклизло-блестящие, сохранившие лишь отдалённое, но тем более шокирующее сходство с человеком создание с визгом и чавканьем набросились на лежащих на песке людей, пожирая и насилуя их, поочередно или одновременно. К этому моменту из зданий вокруг появились и другие бейтарцы, недоумевающие и напуганные, так что целей у тварей было в избытке.
Один из выстрелов беспорядочно палящих рабов попал в какую-то цистерну, и на мгновение вопли ужаса и боли перекрыл грохот взрыва. Над домами взметнулось изумрудное пламя, окрашивая песок вокруг в цвет весенней травы, а небо перечеркнула полоса жирного чёрного дыма, будто камуфляж на лице партизана. Впрочем, едва ли жители Бейтара смогли бы оценить это сходство – ни свежей травы, ни лесов для партизанских засад они никогда не видели. Многие – из тех, кто сейчас беспомощно рыдали барахтались под продуманно-диспропорциональными творениями Лорда Клонов, или чей побег в пустыню прервал выстрел в спину из лазгана, - уже и не увидят, но для других визит Детей Императора станет шансом не только увидеть сотни миров, но и познать невообразимую красоту и бесконечные возможности измерений варпа.
Лукулл надеялся, что они наслаждаются подготовкой к этому путешествию. Пришло время и самим посланникам Слаанеш получить удовольствие от происходящего.
Бейтар был мирной планетой, не слишком-то готовой к внезапным атакам (не зря ведь их проворный «Лонгин» так легко обошёл единственную станцию орбитальной защиты и произвёл десантирование), но ввиду ценности местных ресурсов тут всё же содержали значительный гарнизон. Лукулл не мог не признать, что солдаты с этой пустынной планетки обладали и определенным профессионализмом – несмотря на творящийся вокруг хаос и вероятную глухоту после песни Лина, они проворно и чётко заняли огневые позиции, и их первый залп снёс пару десятков рабов-пехотинцев и нескольких гончих тварей. Песок вокруг, прежде изжелта-серый, стал бурым от пролитой крови.
Пришло время для коды в этой симфонии боли и наслаждения. Десантники бросились в атаку.
Лукулл лёгкими скачками, поднимающими за ним тучи песка, сблизился с группой из трёх солдат, которые встретили его короткими очередями из лазганов. Космодесантник с наслаждением увидел удивление и непонимание в их расширившихся глазах, когда его внешне тяжеловесное бронированное тело лёгким движением ушло с линии огня.
- За Императора, - нежно шепнул он своим ошеломлённым противникам.
Клинок Лукулла, Изысканность Агонии, будто серебряная рыбка скользнул из ножен в его руку. Когда-то Детям Императора посчастливилось захватить мастера-оружейника, ковавшего мечи для Теней Императора, и Лукулл Блистающий после нескольких недель пыток убедил его изготовить это оружие – великолепный однолезвийный клинок в традициях древней терранской Азии. Тончайшей работы гравировка на нём изображала демонетту, простершуюся в оргазмическом экстазе – или бросающуюся в атаку, в зависимости от того, как падает на металл свет. Впрочем, едва ли бейтарские солдаты успели оценить великолепие этого произведение кузнечного искусства, когда он одним филигранным движением отсек кисти рук всем троим, и те вместе с лазганами упали в песок. Ещё одно короткое мгновение размытый след от клинка белел в воздухе невесомой вязью, а затем из обрубков ударили алые фонтаны. Лукулл видел каждую багряную капельку, что летели и сталкивались, подобно маленьким карбункулам, рассыпавшимся из драгоценной шкатулки. Согласный вопль трёх искалеченных солдат, звенящий болью, ужасом и непониманием, сделал картину завершённой.
Лукулл снял шлем, чтоб, наконец, собственными ноздрями вдохнуть запах опалённой плоти, разорванных кишок, спекшегося песка, горящих химикатов, крови, разогретого металла и спермы генетических уродцев. Изъязвлённые губы космодесантника растянулись в блаженной улыбке, когда он встретился взглядами с побледневшими солдатами. Один из них вздрогнул и попытался потерять сознание при виде сложной вязи татуировок во славу Принца Наслаждений, в самых разнообразных оттенках лилового и фиалкового покрывающих безволосую и чуть розоватую, как после ожога. Кожу Лукулла, но тот привёл его в чувство нежной пощечиной.
Небольшие, тщательно скрытые среди декоративных элементов пластины на боках десантных доспехов (впрочем, давно сросшихся с телом Лукулла благодаря животворящей силе Хаоса и жестокой нежности Той, Что Жаждет) бесшумно сдвинулись, и оттуда любопытными змейками выскользнули наружу толстые металлические иглы, которыми оканчивались маслянисто блестящие аугментические щупы-кабели. Третья игла с лёгким щелчком появилась изо рта золотого Скакуна, торчащего между ног космодесантника. Уже упавшие на колени от ужаса и потери крови, пропитавшей песок вокруг, солдаты испуганно дёрнулись, но Лукулл отработанным движением споро ухватил одного из них за коротко стриженную голову и воткнул одну из игл в основание черепа – лёгкий хруст, и жертва задрожала от вожделения, а тем временем и два других щупа были водворены на полагающиеся места. На Лукулла накатили согласным хором ощущения трёх человек, и он охнул от наслаждения; конечно, эти грубые солдаты со скучной и примитивной планеты не обладали развитыми и утонченными чувствами, но сейчас адреналин, ужас и боль обострили все их ощущения, и эмалевая голубизна неба, закопчённая пожарами, хруст влажных от крови песчинок под их коленями, пульсирующая острая боль в рассечённых костях, кисловаты запах возбуждения гончих, смешанный с тщательно подобранным парфюмом самого космодесантника, - всё это обрушилось на него восхитительной волной экстатического великолепия. Как милостива Слаанеш, даруя ему такие ощущения – а этим людям шанс пережить их благодаря Лукуллу!..
Лукулл протянул руку и сдавил горло одного из солдат. Асфиксия еще более обострила его чувства, трепет предсмертной судороги прошёл от макушки до пяток, и дыхание космодесантника стало прерывистым и неровным от всеохватного возбуждения. Его проворные пальцы, навеки обрамленные в безупречную броню, нашли глазницы другого солдата и начали надавливать, пока по ним не потекла водянистая жидкость. Лукулл купался в сенсорных впечатлениях. О, это острое переживание новообретённой слепоты, о, ошеломляющая и захлёстывающая боль!..
Наконец, все трое полупустыми мешками повалились на песок - отработанный материал. Который более никогда ничего не почувствует. Отчасти удовлетворённый, Лукулл тщательно протёр иглы платком из тончайшего искрасна-синего шёлка, прежде чем позволить им вновь скрыться в углублениях доспехов, и облизнул губы длинным сиреневатым языком. Он огляделся. Изумрудное и оранжевое пламя пожаров словно соревновались в яркости, забрызгав все окрестности своими отсветами, создававшими причудливые сочетания цветов при пересечении. Кровь мазками порывистого художника окрасила землю и здания, тут и там тускло отблёскивал сплавившийся в стекловидную массу от шального выстрела песок, а контраст этим отблескам составила синева разбросанных кишок. Стрельба, рыдания, шум пламени и вопли сливались в никогда не повторяющуюся симфонию приветствия Детей Императора, и Лин готовился вновь внести в неё собственное уникальное фортиссимо.
Лукулл Блистающий улыбнулся. Они действительно расцветили унылый блеклый Бейтар и подарили его населению впечатления, которых те не могли и вообразить. Новые рабы – самое мало. Чем планетка могла отплатить за непревзойдённую щедрость Принца Боли и Наслаждений.
@музыка: HMKids - Emperor's Children
@темы: расчленёнка, трэш, угар и содомия, крови Богу Крови!!!, поздравления, типа творчество