Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
И всё-таки первые подарки подоспели.
D-r Zlo сама могла бы написать этот текст куда лучше, но пусть небольшой драббл по "Моане" будет подарком к Новому году. Отсылки к полинезийскому фольклору прилагаются.
1357 слов, постканон, дружбаС возрастом она стала ещё больше ценить воду.
Только теперь Моана до конца поняла, почему бабушка так много времени проводила на пляже. Конечно, Тала любила море и ценила то наследие, которое удалось возродить её внучке, конечно, в прибойной волне она мысленно видела лодки предков, плывущие к новым островам; но теперь, достигнув бабушкиного тогдашнего возраста, Моана поняла ещё кое-что – когда стоишь в тёплой солёной воде, суставы не так болят. В море почти что можно почувствовать себя снова молодой… подвижной… прежней.
Моана прикрыла глаза от блеска солнца и всмотрелась в линию горизонта. Лодки быстро исчезали вдали, и лишь тёмные треугольники парусов удавалось рассмотреть её старым слезящимся глазам. Она уже почти десять лет не забиралась в лодку – трудно стало держать равновесие, а кататься в качестве бесполезного груза, лежа вместе с провизией на дне, будто давно покойный Хэйхэй – нет уж, увольте. Эти лодки сейчас ведёт по солнцу её средний внук, и у него это наверняка отлично получается. Моана тепло улыбнулась. Тама вырос таким сильным юношей. Таким любознательным… Отцу с ним непросто, но Тейн справится – не зря же он уже полтора десятка лет возглавляет племя. Он любит землю – наверное, потому, что сама Моана уж слишком много таскала его по морям, когда он был маленьким, - но понимает, как важно заплывать дальше родного острова.
Да, Моана может быть спокойна за них – за своих детей, внучат и будущего правнука (Атаахуа, похоже, родит вот-вот), за свой народ, за свой остров.
Они и без неё справятся.
Моана медленно побрела назад к берегу. С каждым шагом движение давалось тяжелее – без поддержки воды старческие кости вновь давали знать о себе, мышцы дрожали от напряжения, когда игривый прибой вытягивал из-под стопы прибрежный песок, лишая ногу твёрдой опоры. К тому времени, как Моана добралась до оставленной на сухом песке палки, она запыхалась. А когда с облегчением опёрлась на верную клюку – увидела сокола.
Моана покраснела и сердито закусила губу. Она не хотела, чтоб он видел это, видел её такой, тогда как раньше она могла добежать до камней вождей и не сбить дыхания. Моана не стыдилась своего возраста и не обманывала себя, но вот в глазах полубога… там всё, должно быть, отражалось совсем иначе.
- Чего явился? – сварливо поприветствовала Моана сокола, который сидел на прибрежном камне и перебирал пёрышки у себя на крыле. Она не видела Мауи много лет, но от досады на себя и его несвоевременное появление тон вышел не особенно радушным.
Впрочем, полубог, похоже, не обиделся. Сложно что-то прочитать по лицу ястреба, но, похоже, великий герой был в замешательстве.
- Послушай, Моана… ты знаешь, я выловил для людей острова из морской пучины, заарканил Солнце, чтоб оно светило вам подольше, изобрёл ловушки для угрей, сделал… - под скептическим взглядом Моаны распалившийся было сокол закашлялся и вновь смутился. – В общем, люблю я людям помогать, сама знаешь. Чего только я для вас не сделал, но одну проблему пока так и не решил… И вот я подумал…
-Мауи, мы уже говорили об этом пятнадцать лет назад, и мой ответ неизменен. Нет, - Моана устало присела на камень рядом с посторонившейся птицей. – Ты уже пробовал играть с самой жизнью, и ничего из этого хорошего не вышло.
Сокол виновато вздохнул. Вздохнула и Моана. Океан шумел, лаская песок своими бесконечными волнами.
- Но это другое дело! – всё-таки продолжил наконец Мауи, горячо и громко, и даже всплеснул крыльями, будто огромными мускулистыми руками. – Я же ничего не собираюсь красть! Я хочу победить чудовище, понимаешь? Это то, что я делаю, я Мауи Тысяча-Проделок, герой молодых людей, победитель чудовищ!
Моана вновь вздохнула. Ну точь-в-точь как Тама в детстве, обижавшийся, что кокосы нельзя есть до сезона сбора… И хуже всего, что какой-то её личный внутренний Тама на это отзывается; она давно уже смирилась и с возрастом, и с тем, что будет после, но приходит Мауи – и с ним глупая, детская мысль «а вдруг можно по-другому?».
- Речь не о чудовище, Мауи, а о порядке в мире. Ну сам ты подумай, куда будут деваться тогда люди?
- Велика беда – я вытащу новых рыб-острова! – отмахнулся сокол. – Свиней же я придумал? Кокосовую пальму из этого надоедливого туны сделал? Ну так и не беспокойся, Мауи найдёт, где вас всех поселить и чем накормить. Вы мне ещё «спасибо» скажете!
Моана фыркнула, резко встала, скрывая боль, угрём метнувшуюся от поясницы вверх по спине, и заковыляла прочь. Сокол нахохлился обиженно, но несколько мгновений спустя всё же полетел за старухой.
- Ну чем ты недовольна-то?! Да я же в первую очередь о тебе забочусь, если хочешь знать! – выкрикнул он, похоже, неожиданно для самого себя.
Моана остановилась и повернулась к парящей над ней птице. Порыв ветра растрепал её по-прежнему густые, хоть и изрядно выбеленные годами волосы, солнце отразилось в карих глазах – Моана была Моаной, сколько бы ей ни было лет и сколько бы ни было у неё внуков.
- Я знаю, Мауи. И поэтому прошу тебя – не надо. Да, я состарилась, и, наверное, тебе, тысячелетнему, это трудно понять. Это не особенно приятно, но не так уж страшно. Я всё равно Моана, а Моана теперь, помимо прочего, бабушка.
Птица приоткрыла было клюв, но Моана приподняла клюку, как некогда весло, и нахмурилась, заставив полубога обиженно захлопнуть клюв снова.
- А ещё Моана – смертная. Я с этим смирилась, и тебе придётся. И потом, мои бабушка, мать и отец, да и сотни поколений предков, ждут меня там. И ты не можешь этого изменить.
- Нет, могу!! – перед Моаной вдруг с грохотом опустился огромный мужчина. – Могу и сделаю это!! Я убью Великую Хану, и люди больше не будут умирать!
Яростно проорав это в лицо старухе, Мауи так ударил по земле своим крюком, что почву прочертила глубокая канава. Но Моана даже не вздрогнула.
- Ты не можешь убить Смерть! Ну Мауи, сам подумай! Это же глупо! Разве одного раза не хватило? Хочешь опять застрять на тысячу лет на богами забытом острове?!
С минуту двое – огромная скала и крепкая пальма, мощь и упорство, - стояли неподвижно, глядя друг на друга с молчаливым упрямством. Но черты Моаны всё же смягчились.
- Прошу тебя, Мауи… Не надо, - прошептала она, делая шаг к сердитому полубогу. Глаза Моаны увлажнились, и она про себя прокляла стариковскую слезливость.
Но прежде, чем её изломанная артритом рука коснулась татуированного бицепса Мауи, тот резко отвернулся и направился к берегу.
- Я это сделаю все равно. Это то, кто я есть – Мауи Тысяча-Проделок, герой и победитель чудовищ. А вы мне ещё спасибо скажете!!.. – последние слова он прокричал уже обернувшись соколом. Пара движений могучих крыльев – и птица взмыла в небеса.
- За мной, ребята! – услышала Моана призыв из синей выси, и вслед за оборотнем-полубогом взлетела из кустов целая туча птах.
Яркое послеполуденное солнце и текущие слёзы не давали Моане разглядеть удаляющуюся точку, но она всё равно долго смотрела вслед упрямому полубогу. «Спасибо… дурак такой». – прошептала Моана наконец, когда сокол давно скрылся за облаками, и заковыляла к деревне – надо было, пожалуй, готовиться к родам Атаахуа… Всему своё время.
***
Великая Хана воистину была велика – её огромное могучее тело заняло целый остров, груди вздымались холмами, спутанные космы купались в океане по одну сторону побережья, К счастью, и сон чудовища был крепким, как скала под островом. Или, по крайней мере, Мауи надеялся на это. Ему всего-то надо войти и выйти, и чудище умрёт, а Моана – и другие люди, конечно, - навсегда будет избавлена от смерти. Плёвое дело для храбреца и хитреца Мауи, пусть никто из вошедших в эту тьму и не выходил прежде наружу… А вот и цель их полёта.
Сокол опустился на землю между двумя огромными валами-ногами и, обернувшись вновь могучим воином, приложил палец к губам. Птицы послушно расселись на ветвях деревьев, умолкнув и напряжённо ожидая своего предводителя. А Мауи направился вперёд, к тёмному проходу, из которого прежде никто не возвращался.
Пещера была огромной, но узкой, и оттуда несло рыбой. Фыркнув, Мауи покрепче обхватил свой верный огромный крюк и начал протискиваться внутрь, погружаясь во влажную тьму… Погружаясь, чтоб выйти с другой стороны и подарить людям бессмертие. Они ещё его поблагодарят. Иначе и быть не может.
Могучие широкие плечи с трудом проходили между сырыми неровными стенками, но мана его крюка непременно разбудила бы чудовище, и Мауи понемногу протискивался внутрь сам. Ничего, он и без крюка и превращений малый не промах. Ловок как угорь, мало ли узких щелей Муи облазил?.. И эту преодолеет… Неловко брыкнув ногами, он вполз в пещеру почти целиком…
За спиной раздалось птичье чириканье, и стенки пещеры вдруг сомкнулись.
----------------------
Необходимые мифологические пояснения.В полинезийской мифологии повсеместно распространён миф, что полубог Мауи погиб, пытаясь победить бога или богиню подземного мира, чтоб избавить людей от смерти. Другой вариант мифа повествует, что Мауи пытался войти в лоно чудовища-людоедки Великой Ханы и выйти через её рот, что убило бы монстра и сделало Мауи бессмертным, но одна из прилетевших с ним птичек засмеялась. увидев ноги Мауи, торчащие из промежности Ханы, та проснулась и раздавила его. Я несколько вольно смешал эти мотивы (благо, и в самом мультфильме культура Полинезии как бы синтетическая и обобщенная).
D-r Zlo сама могла бы написать этот текст куда лучше, но пусть небольшой драббл по "Моане" будет подарком к Новому году. Отсылки к полинезийскому фольклору прилагаются.
1357 слов, постканон, дружбаС возрастом она стала ещё больше ценить воду.
Только теперь Моана до конца поняла, почему бабушка так много времени проводила на пляже. Конечно, Тала любила море и ценила то наследие, которое удалось возродить её внучке, конечно, в прибойной волне она мысленно видела лодки предков, плывущие к новым островам; но теперь, достигнув бабушкиного тогдашнего возраста, Моана поняла ещё кое-что – когда стоишь в тёплой солёной воде, суставы не так болят. В море почти что можно почувствовать себя снова молодой… подвижной… прежней.
Моана прикрыла глаза от блеска солнца и всмотрелась в линию горизонта. Лодки быстро исчезали вдали, и лишь тёмные треугольники парусов удавалось рассмотреть её старым слезящимся глазам. Она уже почти десять лет не забиралась в лодку – трудно стало держать равновесие, а кататься в качестве бесполезного груза, лежа вместе с провизией на дне, будто давно покойный Хэйхэй – нет уж, увольте. Эти лодки сейчас ведёт по солнцу её средний внук, и у него это наверняка отлично получается. Моана тепло улыбнулась. Тама вырос таким сильным юношей. Таким любознательным… Отцу с ним непросто, но Тейн справится – не зря же он уже полтора десятка лет возглавляет племя. Он любит землю – наверное, потому, что сама Моана уж слишком много таскала его по морям, когда он был маленьким, - но понимает, как важно заплывать дальше родного острова.
Да, Моана может быть спокойна за них – за своих детей, внучат и будущего правнука (Атаахуа, похоже, родит вот-вот), за свой народ, за свой остров.
Они и без неё справятся.
Моана медленно побрела назад к берегу. С каждым шагом движение давалось тяжелее – без поддержки воды старческие кости вновь давали знать о себе, мышцы дрожали от напряжения, когда игривый прибой вытягивал из-под стопы прибрежный песок, лишая ногу твёрдой опоры. К тому времени, как Моана добралась до оставленной на сухом песке палки, она запыхалась. А когда с облегчением опёрлась на верную клюку – увидела сокола.
Моана покраснела и сердито закусила губу. Она не хотела, чтоб он видел это, видел её такой, тогда как раньше она могла добежать до камней вождей и не сбить дыхания. Моана не стыдилась своего возраста и не обманывала себя, но вот в глазах полубога… там всё, должно быть, отражалось совсем иначе.
- Чего явился? – сварливо поприветствовала Моана сокола, который сидел на прибрежном камне и перебирал пёрышки у себя на крыле. Она не видела Мауи много лет, но от досады на себя и его несвоевременное появление тон вышел не особенно радушным.
Впрочем, полубог, похоже, не обиделся. Сложно что-то прочитать по лицу ястреба, но, похоже, великий герой был в замешательстве.
- Послушай, Моана… ты знаешь, я выловил для людей острова из морской пучины, заарканил Солнце, чтоб оно светило вам подольше, изобрёл ловушки для угрей, сделал… - под скептическим взглядом Моаны распалившийся было сокол закашлялся и вновь смутился. – В общем, люблю я людям помогать, сама знаешь. Чего только я для вас не сделал, но одну проблему пока так и не решил… И вот я подумал…
-Мауи, мы уже говорили об этом пятнадцать лет назад, и мой ответ неизменен. Нет, - Моана устало присела на камень рядом с посторонившейся птицей. – Ты уже пробовал играть с самой жизнью, и ничего из этого хорошего не вышло.
Сокол виновато вздохнул. Вздохнула и Моана. Океан шумел, лаская песок своими бесконечными волнами.
- Но это другое дело! – всё-таки продолжил наконец Мауи, горячо и громко, и даже всплеснул крыльями, будто огромными мускулистыми руками. – Я же ничего не собираюсь красть! Я хочу победить чудовище, понимаешь? Это то, что я делаю, я Мауи Тысяча-Проделок, герой молодых людей, победитель чудовищ!
Моана вновь вздохнула. Ну точь-в-точь как Тама в детстве, обижавшийся, что кокосы нельзя есть до сезона сбора… И хуже всего, что какой-то её личный внутренний Тама на это отзывается; она давно уже смирилась и с возрастом, и с тем, что будет после, но приходит Мауи – и с ним глупая, детская мысль «а вдруг можно по-другому?».
- Речь не о чудовище, Мауи, а о порядке в мире. Ну сам ты подумай, куда будут деваться тогда люди?
- Велика беда – я вытащу новых рыб-острова! – отмахнулся сокол. – Свиней же я придумал? Кокосовую пальму из этого надоедливого туны сделал? Ну так и не беспокойся, Мауи найдёт, где вас всех поселить и чем накормить. Вы мне ещё «спасибо» скажете!
Моана фыркнула, резко встала, скрывая боль, угрём метнувшуюся от поясницы вверх по спине, и заковыляла прочь. Сокол нахохлился обиженно, но несколько мгновений спустя всё же полетел за старухой.
- Ну чем ты недовольна-то?! Да я же в первую очередь о тебе забочусь, если хочешь знать! – выкрикнул он, похоже, неожиданно для самого себя.
Моана остановилась и повернулась к парящей над ней птице. Порыв ветра растрепал её по-прежнему густые, хоть и изрядно выбеленные годами волосы, солнце отразилось в карих глазах – Моана была Моаной, сколько бы ей ни было лет и сколько бы ни было у неё внуков.
- Я знаю, Мауи. И поэтому прошу тебя – не надо. Да, я состарилась, и, наверное, тебе, тысячелетнему, это трудно понять. Это не особенно приятно, но не так уж страшно. Я всё равно Моана, а Моана теперь, помимо прочего, бабушка.
Птица приоткрыла было клюв, но Моана приподняла клюку, как некогда весло, и нахмурилась, заставив полубога обиженно захлопнуть клюв снова.
- А ещё Моана – смертная. Я с этим смирилась, и тебе придётся. И потом, мои бабушка, мать и отец, да и сотни поколений предков, ждут меня там. И ты не можешь этого изменить.
- Нет, могу!! – перед Моаной вдруг с грохотом опустился огромный мужчина. – Могу и сделаю это!! Я убью Великую Хану, и люди больше не будут умирать!
Яростно проорав это в лицо старухе, Мауи так ударил по земле своим крюком, что почву прочертила глубокая канава. Но Моана даже не вздрогнула.
- Ты не можешь убить Смерть! Ну Мауи, сам подумай! Это же глупо! Разве одного раза не хватило? Хочешь опять застрять на тысячу лет на богами забытом острове?!
С минуту двое – огромная скала и крепкая пальма, мощь и упорство, - стояли неподвижно, глядя друг на друга с молчаливым упрямством. Но черты Моаны всё же смягчились.
- Прошу тебя, Мауи… Не надо, - прошептала она, делая шаг к сердитому полубогу. Глаза Моаны увлажнились, и она про себя прокляла стариковскую слезливость.
Но прежде, чем её изломанная артритом рука коснулась татуированного бицепса Мауи, тот резко отвернулся и направился к берегу.
- Я это сделаю все равно. Это то, кто я есть – Мауи Тысяча-Проделок, герой и победитель чудовищ. А вы мне ещё спасибо скажете!!.. – последние слова он прокричал уже обернувшись соколом. Пара движений могучих крыльев – и птица взмыла в небеса.
- За мной, ребята! – услышала Моана призыв из синей выси, и вслед за оборотнем-полубогом взлетела из кустов целая туча птах.
Яркое послеполуденное солнце и текущие слёзы не давали Моане разглядеть удаляющуюся точку, но она всё равно долго смотрела вслед упрямому полубогу. «Спасибо… дурак такой». – прошептала Моана наконец, когда сокол давно скрылся за облаками, и заковыляла к деревне – надо было, пожалуй, готовиться к родам Атаахуа… Всему своё время.
Великая Хана воистину была велика – её огромное могучее тело заняло целый остров, груди вздымались холмами, спутанные космы купались в океане по одну сторону побережья, К счастью, и сон чудовища был крепким, как скала под островом. Или, по крайней мере, Мауи надеялся на это. Ему всего-то надо войти и выйти, и чудище умрёт, а Моана – и другие люди, конечно, - навсегда будет избавлена от смерти. Плёвое дело для храбреца и хитреца Мауи, пусть никто из вошедших в эту тьму и не выходил прежде наружу… А вот и цель их полёта.
Сокол опустился на землю между двумя огромными валами-ногами и, обернувшись вновь могучим воином, приложил палец к губам. Птицы послушно расселись на ветвях деревьев, умолкнув и напряжённо ожидая своего предводителя. А Мауи направился вперёд, к тёмному проходу, из которого прежде никто не возвращался.
Пещера была огромной, но узкой, и оттуда несло рыбой. Фыркнув, Мауи покрепче обхватил свой верный огромный крюк и начал протискиваться внутрь, погружаясь во влажную тьму… Погружаясь, чтоб выйти с другой стороны и подарить людям бессмертие. Они ещё его поблагодарят. Иначе и быть не может.
Могучие широкие плечи с трудом проходили между сырыми неровными стенками, но мана его крюка непременно разбудила бы чудовище, и Мауи понемногу протискивался внутрь сам. Ничего, он и без крюка и превращений малый не промах. Ловок как угорь, мало ли узких щелей Муи облазил?.. И эту преодолеет… Неловко брыкнув ногами, он вполз в пещеру почти целиком…
За спиной раздалось птичье чириканье, и стенки пещеры вдруг сомкнулись.
----------------------
Необходимые мифологические пояснения.В полинезийской мифологии повсеместно распространён миф, что полубог Мауи погиб, пытаясь победить бога или богиню подземного мира, чтоб избавить людей от смерти. Другой вариант мифа повествует, что Мауи пытался войти в лоно чудовища-людоедки Великой Ханы и выйти через её рот, что убило бы монстра и сделало Мауи бессмертным, но одна из прилетевших с ним птичек засмеялась. увидев ноги Мауи, торчащие из промежности Ханы, та проснулась и раздавила его. Я несколько вольно смешал эти мотивы (благо, и в самом мультфильме культура Полинезии как бы синтетическая и обобщенная).
@темы: западная мультипликация разрушает мозг, типа творчество