Это первая часть текста, который, я надеюсь, потянет на миди. Я не мастер крупной формы, не обещаю удачи, но очень постараюсь.
Фанфик по
BTAS, все персонажи принадлежат своим создателям, WarnerBros. и DC Comics.
Про рейтинг не знаю. Тут убивают людей, но нет секса и мата... Наверное, где-нибудь PG-13?.. Дальше точно будет R, в следующих главах
Отзывы меня порадовали бы, хоть пока отзываться особо не на что.
И да, я ненавижу придумывать названия.
Мэрия сияла и блестела, как начищенный пятак… нет, как полновесный золотой! С раннего утра, ещё в рассветных сумерках, над этим потрудилась армия уборщиков, протирая мраморные полы, надраивая многочисленные зеркала, хрустальные светильники и позолоченные ручки. Сейчас все эти незаметные труженики уже исчезли со сцены, уступив места клеркам, бюрократам, представительного вида девушкам с дружелюбными улыбками и серьёзным охранникам в аккуратных костюмах. Всё было готово к началу управленческого балета, ожидая только главного героя... Мэрия сияла и блестела, как начищенный пятак… нет, как полновесный золотой! С раннего утра, ещё в рассветных сумерках, над этим потрудилась армия уборщиков, протирая мраморные полы, надраивая многочисленные зеркала, хрустальные светильники и позолоченные ручки. Сейчас все эти незаметные труженики уже исчезли со сцены, уступив места клеркам, бюрократам, представительного вида девушкам с дружелюбными улыбками и серьёзным охранникам в аккуратных костюмах. Всё было готово к началу управленческого балета, ожидая только главного героя.
И он появился – мэр, мистер Гамильтон Хилл собственной персоной. Секьюрити почтительно открыл блестящие двери чёрного авто, и он поднялся по широким ступеням энергичным шагом лидера. Другие люди уже спешили открыть перед ним двери мэрии. Мэр вошёл в сияющий холл, одарив встречающих не менее сияющей улыбкой.
Шагая по надраенному мрамору пола в ногу со своим отражением, минуя зеркала в золотых рамах, призванные помочь посетителям явиться ему в подобающем виде, Гамильтон Хилл не тратит время на разглядывание своих отражений, а также отражений отражений и их отражений заодно… И без того есть люди, работа которых следить, чтоб его вид был безупречен – серый костюм «с искрой» сидит идеально, тронутые благородной сединой волосы тщательно зачёсаны, открывая благородный высокий лоб, аккуратно подстриженные усики напоминают, что лидер Готэма – зрелый, но энергичный лидер, которому далеко до старости… Что до удовольствия взглянуть на себя – мэр Хилл видел своё отражение в улыбающихся лицах своих соратников по обустройству города, в этом великолепном здании мэрии и в самом Готэме, во всех его начинаниях и успехах, величественных зданиях и уютных детских площадках. Это не тщеславие: город – это люди, которые в нём живут, их мечты и амбиции, и если он не станет отражением законно избранного мэра, выражающего чаяния граждан, то отразит кого-то ещё, быть может, гораздо более неприглядного…
Мягко улыбнувшись всем присутствующим, мэр Хилл вошёл в открывшиеся с музыкальным звоном двери лифта в сопровождении всё того же секьюрити и немедленно присоединившейся к нему секретарши. Прочая армия служащих, вышедших поприветствовать высокое начальство, разбрелась по рабочим местам. В холле, сразу как-то потерявшем часть блеска без глаз, которые можно было бы им слепить, остались лишь те, кто проведут здесь весь рабочий день: девушка-администратор, ожидающая нуждающихся в консультации посетителей за широким помпезным столом, и впечатляюще незаметные охранники у входа.
Вот только вместо того, чтоб замереть у дверей, один из них начал вдруг деловито задвигать бронированную решётку, блокирующую вход, а другой направился к столу администрации. Делали они это так буднично, что девушка за столом сообразила спросить, что происходит, только когда секьюрити невозмутимо достал пистолет и приставил к её подбородку. И вопрос, который через минуту будет волновать весь Готэм, так и не был задан – вместо него с губ девушки слетел только сдавленный писк. Как у мыши, увидевшей змею.
Мэр Хилл вышел из лифта, на ходу просматривая и подписывая документы на планшете, который заботливо придерживала мисс Карлайл – секретарь настолько идеальный, что приноровилась к походке босса, чтоб строчки перед его глазами не дрожали. Приветливо кивая проходящим мимо коллегам, мэр миновал двери туалета… Через пятнадцать секунд оттуда вышло трое в пластиковых клоунских масках и с пистолетами-пулемётами в руках. Один из них приложил палец к красным целлулоидным губам, а его напарник, направив дуло на застывших в шоке клерков, кивком указал им на пол. Третий клоун направился вслед за мэром.
Гамильтон Хилл любил добираться до кабинета окольным путём, проходя мимо коллег, работающих вместе с ним на благо Готэма. Перекинуться парой слов или просто пожелать доброго утра работнику лично – вот что превращает босса в партнёра и друга, вот что мотивирует и создаёт настоящую команду. В соответствии с этим принципом мэр Хилл энергично шёл между столами с перегородками, кивая сидящим за ними людям, осведомляясь, как семья, поздравляя со вчерашней победой «Готэм Найтс», и при этом сосредоточившись на постановлении о передаче муниципальных…
И как раз когда мэр дошёл до «муниципальных», один из работников повернулся, чтоб протянуть ему руку. Это в протокол таких утренних встреч не входило, и телохранитель Хилла мягко выдвинулся навстречу чрезмерно дружелюбному клерку, чтоб ненавязчиво его загородить. Но тот протягивал руку вовсе не мэру. Всё с той же мягкой улыбкой клерк крепко схватил правое запястье секьюрити. Тот, пытаясь вырваться из захвата, одновременно потянулся к кобуре левой… Хилл, не успев ещё ничего заметить, продолжал идти вперёд… люди за соседними столами непонимающе смотрели на коллегу…
Когда раздалась серия оглушительных выстрелов, и из спины телохранителя мэра разлетелся кровавый шлейф.
В дверях стоял человек в клоунской маске, крепко сжимая пистолет-пулемёт.
Массивное тело глухо ударилось о ковролин, и на мгновение наступила абсолютная тишина. А потом кто-то пронзительно завизжал.
Люди вопили, с грохотом падали со стульев и пытались перелезть через столы, клоун и «клерк», успевший вынуть из ящика стола пистолет, размахивали стволами и приказывали лежать, мэр в ужасе взирал на подрагивающего в расширяющейся луже крови охранника, а мисс Карлайл тащила его куда-то в сторону… И просто удивительно, что потребовалась лишь пара мгновений, чтоб в этом хаосе заметили открывшуюся в другом конце комнаты дверь и вошедшего в сопровождении ещё нескольких вооружённых людей мужчину.
Впрочем, он был просто создан для того, чтоб его замечали. Изящный костюм очень необычного покроя (у портного, очевидно, было оригинальное представление о «чёрно-белом») выделил бы из толпы любого… Но он терялся в сравнении с тем, что было над воротничком. Правая половина этого лица, когда-то, несомненно, привлекала внимание женщин – импозантный мужчина с волевым подбородком, чувственными губами и истинно итальянским шармом… Зато левая могла привлечь чьё угодно внимание: жуткое собрание бугров и волдырей, безгубая дыра на месте рта… Отвести взгляд от этого сплошного шрама просто не удавалось.
И сейчас на него были устремлены все взгляды комнате.
-Господин мэр. Сограждане, - вероятно, и-за деформации рта голос Двуликого (а он не нуждался в представлении) звучал странно, будто отдаваясь эхом с почти неощутимой задержкой. – Сохраняйте спокойствие, и никто не пострадает… сверх необходимого. Руки за голову и на пол…
Каким-то образом паника прекратилась. Люди были слишком напуганы, чтобы кричать. Два часа назад они вышли из дома, обняв перед этим своих жён, мужей, детей или родителей, выпив растворимого кофе и думая о планах на вечер, а сейчас в воздухе висел запах пороха, потёртый ковролин постепенно пропитывался кровью, а в любого из них могла впиться пуля, и это было ужасно; но Двуликий, его подёргивающееся, блестящее как оплавленный пластик лицо, - хуже, чем ужасно, больше, чем человек может выдержать. Один за другим люди ложились лицом в пол.
Мисс Карлайл тоже опустилась на пол – у неё подогнулись ноги. Цепляясь за идеально отутюженный рукав босса, она всхлипывала и дрожала, дрожала и всхлипывала, не замечая сопли, стекающей на её кораллово-алые губы. Хилл пытался её успокоить, отчаянно шептал, чтоб она легла, легла, потому что всё будет хорошо, но надо лечь, - и потому медлил сам. Пока не раздался пронзительный, хрипловатый и визгливый одновременно голос:
-Гамильтон, старина, тебя это тоже касается. Поспеши-ка, пока городской голова не остался без головы!
И когда новый гость рассмеялся, заложники поняли, что лицо Дэнта – это тоже не самое худшее.
@темы:
благословение Малкава,
лубки заморские,
то, что меня не убивает, делает меня страннее,
типа творчество
-
-
26.10.2012 в 21:18-
-
27.10.2012 в 00:57Я, честно говоря, думал, что вышло в этой части что-то слишком нолановское; надеюсь в дальнейшем сделать больший упор на готик-панк.