Оптимистичный Четверг: Как быть иностранцем

Сегодня я хочу вам предложить небольшую выдержку из книги Джорджа Микеша "Как быть иностранцем". Очень оптимистично, особенно про славянскую душу.

Душа и подтекст
У иностранцев есть душа; у англичан она отсутствует.
В Европе есть люди, и их немало, которые вдруг, безо всякой видимой причины, начинают тяжело вздыхать, тосковать, страдать и с грустным видом взирать на небо. Это и есть душа.
Худший вид души – это великая славянская душа. Страдающие от нее – обычно очень глубокие мыслители. Они могут говорить такие, например, вещи: «Иногда я так весел, а иногда так грустен. Вы можете объяснить почему?» (И не пытайтесь.) Или они могут сказать: «Я такой таинственный... Мне иногда ужасно хочется перенестись куда-нибудь совсем в другое место». (Только не говорите: «Как я вас понимаю».) Или: «Когда я ночью забрел в лес и прыгаю с дерева на дерево, жизнь кажется мне такой странной!»
Все это очень глубоко и непостижимо. Душа есть душа, иначе не скажешь.
У англичан души нет. Вместо души у них подтекст.
Если европейский юноша хочет объясниться в любви, он становится перед девушкой на колени, говорит ей, что она самое прелестное, самое обворожительное существо на свете, что в ней есть что-то такое, что отличает еще лишь несколько сот тысяч других женщин, и что жизни без нее он себе совершенно не представляет. Чтобы доказать, что слов на ветер он не бросает, юноша иногда тут же, на месте стреляется. Таково самое заурядное, повторяющееся изо дня в день объяснение в любви в темпераментных европейских странах. В Англии же молодой человек хлопает свою возлюбленную пониже спины и вполголоса роняет: «Я вообще-то против тебя ничего не имею». Если же он обезумел от страсти, то может добавить: «Ты мне как бы нравишься».
Если он собирается на этой девушке жениться, то говорит: «Ну, что скажешь?..» Если же он хочет сделать ей неприличное предложение, то процедит: «Слушай, как насчет...»

Как не быть умным...

Как не быть умным
Европеец, любуясь красивыми местами, скажет: "Этот вид напоминает мне Утрехт, где 11 апреля 1713 года был подписан мирный договор, поставивший точку в войне за Испанское наследство. Река же похожа на Гвадалквивир, который берет свое начало в Сьерра де Казарла и течет на юго-запад к Атлантическому океану, растянувшись в общей сложности на 650 километров. Ах, реки... Что говорил о реках Паскаль? "Les rivires sont les jui marchent..." (Реки - дороги, которые сами в пути).
Такого рода напыщенные высказывания в Англии неприемлемы. Англичанин скромен и прост. Он пользуется лишь несколькими словами, зато в них так много всего заложено. Взглянув на тот же самый вид, англичанин часа два-три не проронит ни слова, а затем собравшись с мыслями заметит: "Недурно, а?"

Как быть грубым
В Европе быть грубым просто. Надо кричать что есть мочи и называть людей именами домашних животных.
Если же вы хотите оскорбить человека по-настоящему, то можете придумать про него несколько забавных историй. В Будапеште, к примеру, когда одна весьма невзрачная актриса вступила в нудистский клуб, более молодые и хорошенькие нудистки стали всюду рассказывать, что в клуб ее приняли лишь на том условии, что она наденет на лицо фиговый листок.
В Англии грубят совершенно иначе. Если кто-то рассказывает вам совершенно неправдоподобную историю, в Европе вы воскликнете: «Вы лжец, сударь! Бессовестный лжец!» В Англии же как ни в чем не бывало вы скажете: «В самом деле?» Или: «Довольно странная история, вам не кажется?»
Когда несколько лет назад, зная по-английски не более десяти слов, я предложил свои услуги в качестве переводчика, мой работодатель (а вернее, «работонедатель») совершенно спокойно заметил:
– Боюсь, ваш английский язык несколько необычен.
Если перевести его замечание, скажем, на французский язык, это бы означало: «Жан, спусти этого типа с лестницы»!
В прошлом веке, когда нерадивый подданный имел несчастье не угодить турецкому султану или русскому царю, ему без лишних слов отрубали голову. Однако когда то же самое происходило в Англии, монарх заявлял: «Мы не в восторге», и даже теперь, спустя столетие, весь британский народ необычайно гордится тем, как была резка, делая это заявление, их королева.
Непотребно грубыми выражениями в Англии считаются: «Боюсь, что...», «Если не...», «И тем не менее...», «Как странно...» и «Вы, конечно, простите, но...»
Бывает, правда, что и в Англии можно услышать замечания вроде: «Шел бы ты отсюда!» Или: «Заткни пасть!» Или: «Грязная свинья!» и так дальше. Однако эти восклицания крайне неанглийские и являются следствием иноязычного влияния, восходящего еще к нашествию датчан.

Язык
Многие иностранцы, изучавшие латынь и греческий в школе, с удивлением и удовлетворением обнаружили, что в английском языке имеется огромное количество латинских и древнегреческих выражений. Сделав это открытие, они поняли, что:
а) гораздо легче выучить эти выражения, чем куда более простые слова;
б) латинские и греческие слова, как правило, необычайно длинны и производят просто отличное впечатление, если употреблять их в беседе с зеленщиком, уборщиком мусора либо страховым агентом.
Представьте, к примеру, что уборщик мусора в многоквартирном доме, где вы живете, указывает вам, и довольно резко, на то, что выносить мусорное ведро на площадку до 7.30 утра запрещается. Если вы ответите: "Не морочьте мне голову", начнется нескончаемый, утомительный, да еще и на повышенных тонах спор, в котором уборщик, скорее всего, выйдет победителем,ведь в вашем контракте наверняка имеется пункт (последний на странице, шрифт мелкий), что уборщик мусора всегда прав и вы должны неукоснительно его слушаться и беспрекословно ему подчиняться. Если же вы скажете: "Вынужден отклонить ваши вербальные инсинуации", пререкания тут же прекратятся, уборщик станет с гордостью всем рассказывать, что у него в доме живет "высококультурный джентльмен", и с этого дня вы сможете, если найдете нужным, вставать в четыре утра и выбрасывать содержимое вашего мусорного ведра из окна.
Надо сказать, что и в высшем обществе, если вы, к примеру, скажете про кого-то "крутой малый", вас сочтут хамом, грубым и наглым субъектом, от которого лучше держаться подальше. Если же вы заявите, что этот "homo sapiens - доктринер и догматик", вас поймут едва ли, однако смекнут, что человек вы, безусловно, незаурядный.

@темы: цитатко, смотрит в книгу - видит..., бокал наполовину пуст, но ведь я всегда могу заказать ещё один

---

Кубический глобус is TEARING ME APART

Сегодня мы поговорим про сразу два прекрасных образца плохой кинопродукции. Ибо помимо "плохой" немногое можно сказать про них.

Начнём с мультфильма "Волшебное путешествие", про который можно сказать чуть больше. И коль скоро более всего в нём впечатляет сюжет, то на нём и сосредоточимся. Книжный червь - или, судя по виду и поведению, скорее книжный термит - по имени Пико (гусары, молчать!) попадает на корабль, где Христофор Колумб раздумывает о своём открытии - что Земля не плоская, как думают остальные, а кубическая! Пико обгрызает его глобус по углам и объясняет, что Земля - шарообразная и, более того, вертится! Колумб спешит получить за такое открытие грант у короля Испании, толстого, похожего на жабу человечка. Тот, однако, встречает его очень недружелюбно, и это отношение только усиливается, когда королева, немолодая и почти постоянно пьяная женщина начинает с Колумбом недвусмысленно заигрывать. Не Торквемада - если я только всё правильно понял, это он, да и некому больше! - советует послать Колумба в запланированное им путешествие с наказом не возвращаться без золота под страхом смерти (казнить незадачливого географа просто так король-подкаблучник при жене не решается). Пико тем временем знакомится с принцессой фей Мерилин, которую преследует злой Рой (это не имя, а определение - это куча жуков с общим разумом), вот она и послелилась в испанском королевском замке. В подтверждение ёе слов Рой появляется и утаскивает фею в неведомые дали. А Пико присоединяется к Колумбу на корабле. Там команда (бесстрашный мореплаватель в первую очередь объяснил матросам, что они плывут по плану говорящего червя, чем не снискал у них популярности) пытается его повесить, Колумб видит странные сны, и буря выбрасывает корабль на берег, с котрого как раз видна ступенчатая индейская пирамида, в которой Рой заточил принцессу Мерилин...
Знаете, можно подумать, что этот мультик выпустили в прямом эфире, и аниматоры, рисуя по нескольку кадров в секунду, импровизируют на ходу. Сценарий - оставим в стороне сомнительные находки в его основе, - непоследователен до невероятия. Он напоминает ребёнка с синдромом дефицита внимания. Испанские короли исчезают из сюжета и больше не возвращаются; Пико легко забывает о Мерилин; после кораблекрушения из сюжета выпадают и матросы; зато в него регулярно включаются совершенно рандомные эпизоды - вроде снов Колумба, появления лишних сайдкиков, индейцев, которые в итоге не играют никакой роли и проводят на экране минуты две... В такой ситуации непросто понять, предполагали ли авторы изобразить Колумба абсолютно чокнутым изначально. И да, тут злодея побеждают самым очаровательно нелепым образом в истории!..
Что до анимации, она средней паршивости. Дизайны людей большей частью отталкивающие Торквемада (?) выглядит, как ни иронично, злодейским евреем с антисемитской карикатуры, с принцессы Мерилин явно потом слизали дизайн "Винкс", а такого подражания стоит стыдиться, ну а в остальном - ну, обычный второразрядный мультфильм дешевой-европейской-студии-которая-хочет-быть-Диснеем.
На самом деле "Волшебное путешествие" не столько ужасное, сколько... странное. Отсутствие всякго плана скорее поражает воображение, чем раздражает. Смотреть это по меньшей мере уморительно.

А вот наш следующий фильм по-настоящему плох, и смотреть его - несмотря на определённого рода популярность - очень скучно. Это "Комната" Томми Вайсо, и вы, возможно, о ней слышали. Большая часть того, что необходимо знать об этом... куске пленки содержится в его официальном трейлере. Да, он отражает сюжет фильма. Да, актёры так и играют, всегда. Да, все эти фразы есть в фильме. Не верьте только одному - это не комедия; то есть не было ею, пока не выяснилось, что на глубокую драму о человеческих отношениях ходят только люди, которые хотят посмеяться.
В принципе Томми Вайсо в некотором роде даёт надежду всем нам: если этот человек смог снять фильм за шесть миллионов долларов и стать знаменитым, то есть ли на свете хоть что-то невозможное? Кроме того, я уважаю его смелость - показаться на публике с причёской, похожей на блевотину кита, решится не всякий.
Актёрскую игру вы уже могли оценить. Сценарий... Судя по всему, Томми Вайсо полагает, что человеческая жизнь состоит из секса, игры в мяч (которая непременно заканчивается падением без причины) и разговоров с мамой. Для художественности это перебивается видами Сан-Франциско, демонстриующимися по нескольку минут. Чтоб добавить драматизма, в сюжете есть несколько напряжённых сцен, которые не влияют на происходящее - например, трагический момент, когда подросток, состоящий из главгероями в неясных отношениях, оказывается задолжавшим мафии наркоманом. Диалоги, насколько позволяет судить моё знание английского, хромают даже с точки зрения грамматики, со всех же остальных точек зрения... Обычно начинающим писателям советуют прочитывать диалоги в их книгах вслух, чтоб почувствовать, естественно ли они звучат; Томми Вайсо играет главную роль в фильме по своему сценарию, но не чувствует почему-то ничего (впрочем, разгадка ясна - Томми не смог бы произнести естественно хоть Чехова). Наиболее удачные сценарные находки стали мемами, и в целом разговоры тут звучат примерно так:

-Никто не заботится обо мне, а ведь я умираю.
-Ты не умираешь, мама.
-Я получила результаты анализоы - у меня рак груди.
-Мама, все с тобой будет в порядке.
-Ладно, доча, мне пора.

Возможно, Томми Вайсо хотел стать новым Квентином Тарантино; что ж, теперь, в сравнении, понимаешь, что в разговорах о том, как зовут чизбургеры в Европе и о чём поёт Мадонна, был смысл.
По каким-то причинам в фильме за шесть миллионов долларов декорации почти целиком ограничены двумя комнатами в духе средней руки порно и "крышей" окружённой фотообоями с видами Сан-Франциско. Саундтрек в нём в половине случаев тоже как в порно, а в половине - как в дешёвом ужастике, причём с действием на экране это никак не соотносится. И есть тут ещё кое-что, что соответствует комнатам и музыке - секс. Вначале его как-то невероятно много. Томми Вайсо, видимо, посмотрел один или два выпуска Плейбоя и выучил, что эротику надо снимать медленно движущейся камерой через полупрозрачные занавески; делает он это с усердием послушного ученика, многократно и занудно.
Собственно, занудство - главная беда "Комнаты". Несмотря на все восторги по поводу того, как неописуемо плох этот фильм, цитирование фраз оттуда и коллективные просмотры с ложкобросанием - в действительности это очень занудное, утомительное кино, как утомительно почти всё по-настоящему неталантливое, а не просто халтурное. Посмотрите в интернете пару роликов оттуда, но не тратьте время своей жизни на "Комнату".

@темы: трэш, угар и содомия, важнейшим из искусств..., Бог ненавидит идиотов, западная мультипликация разрушает мозг, мне не нравится этот корабль, мне не нравится эта команда, и вообще мне всё не нравится

---

Сны — это способ подсознания напомнить человеку, что нужно прийти в школу голышом (с)

Я часто упоминаю, что вполне доволен, что сны мне не снятся, а какие и снятся - не запоминаются. Но при этом порой выражаю сдержанную зависть, когда кто-то рассказывает об особо странных и художественных снах, такого рода, что не снятся мне вовсе (даже если и снится что-нибудь). Сегодня подсознание, очевидно, решило меня побаловать...
Я устроился на работу в какой-то музей (?), осваиваясь там, столкнулся с очень жёсткими и необычными правилами и деловым этикетом... Потом, на болотах - или это просто разлилась вода из разбитого аквариума с мороженной рыбой, но в итоге зал был точь-в-точь болото, - я понимаю, что в сущности весь персонал - частично фанатичные последователи, а частично запуганные жертвы чего-то вроде тоталитарной секты. Во главе которой, как выясняется далее, стоит Антихрист (кстати, он женщина.
Далее происходит серия приключений, за мной гонятся приспешники-коллеги, я кого-то спасаю, отбиваюсь рапирой, и проходит несколько лет. За это время Антихрист захватывает мир... Хотя тут нужно пояснение: во сне я, кажется, этот музей (?!) так ни разу и не покидал; несколько раз действие переносилось на большие пространства, над которыми находилось открытое небо, но при этом соседними с ними локациями, вроде городов или географических зон, оказывались комнаты музея. Это довольно сложно объяснить - или понять мне самому - вне сна. Поэтому я не уверен, захватила ли антихрист мир (то есть произошло нечто динамичное), или мне во сне пришло понимание, что музей и есть мир, то есть она уже (всегда?) его контролирует.
Так или иначе, я нахожу поле цветов, выросших из тела Девы Марии. Эти цветы способствуют деторождению, что - не помню, было ли этому какое-то объяснение во сне, кажется, это было очевидной данностью, - должно сокрушить власть Антихриста. Мы со старушкой, которая помогает мне в повстанческой борьбе, срываем как можно больше и бежим отдать цветы людям... Но комнаты, в которые мы в бегаем оказываются пусты и заканчиваются тупиком, а вслед за нами по комнатам ломятся антихристовы приспешники... Они вот-вот будет здесь, и тут старушка поясняет, что благодаря благословенным цветам даже мужчина может забеременеть (sic!), я поспешно проглатываю букет, выламываю ржавое ограждение балкончика, имеющегося в комнате, и прыгаю в вовремя подлетевший флаер... где есть, к сожалению, место лишь на одного, и старушка добровольно остаётся. Я улетаю в рассвет, и сон заканчивается, как оптимистическая антиутопия - робкой надеждой на спасение позже, за кадром.
Нужно ещё пояснить, что "я" - обозначение условное. Примерно с середины сна я-сновидец (но не главный герой) чётко слышал (?) авторское изложение происходящего от третьего лица, лирические отступления и описания мыслей и чувств всех персонажей. Так что, возможно, я во сне писал или читал книгу, а приключался лирический герой, тем более что он даже визуально, кажется, не был мне идентичен, хоть и описать его я затрудняюсь.

Люди, способные истолковать это по Фрейду, Мерлину или девице Ленорман, приглашаются в комментарии.

@темы: днявка, трэш, угар и содомия, Эпполет, я видела дурной сон

---

Свистать всех наверх! Всем по бочонку рома к морскому празднику!

Сегодня, да будет вам известно, сухопутные крысы, Международный день "Говори-Как-Пират"! Йо-хо-хо и бутылка рома!
Всем праздновать! Кто будет недостаточно весел - пройдётся по доске! А-а-ррр!

@темы: праздничное, (к)роличег

---

Черепаха - природный враг танка

Свершилось. сложно поверить, но я увидел фильм, в сравнении с которым "Атака крабов-монстров" - шедевр как со сценарной точки зрения, так и - особенно! - в отношении спецэффектов. Это "Монстры", российский фильм 1993 года.
Научная экспедиция (вообще, собственно, непонятно, кто эти люди и чем конкретно они занимаются) приезжает в некую закрытую зону, где какое-то время назад взорвался атомный реактор, после чего всех людей оттуда эвакуировали, и в огромных количествах начали рождаться двухголовые телята и прочие чудеса природы. Нам заботливо и ненавязчиво сообщают - так, чтоб даже самый тупой зритель не мог это упустить, - что часть реактора так завалена, что учёные не контролируют, и что там происходит, что через дыры в бетоне туда проникают кошки и крысы и почему-то не дохнут там живут. Естественно, стоило только приехать научной экспедиции, как все эти твари - почему-то общество кошек и крыс разбавлено черепахой и питоном, - вырываются на пустынные улицы и принимаются крушить всё подряд, ведь радиация сделала их ГИГАНТСКИМИ. И нет, это нужно писать именно капслоком.
Что только после падения "железного занавеса" до (пост)советских сценаристов добрались американские фильмы пятидесятых про радиоактивных монстров - это понятно. А вот то, что снятые в Америке в середине века фильмы выглядят лучше, чем снятые в России сорок лет спустя - это грустно. И вдвойне грустно, если вспомнить, что и американские-то фильмы большей частью вызывают истерический хохот. На комбинированные съёмки в 1993 году денег, понятно, не было, поэтому нападение гигантских животных выглядит большей так: кадр с человеком, в ужасе отмахивающимся руками от чего-то, предположительно нависающего сверху, - морда крысы, весело шевелящей усиками, взятая самым крупным планом, - крупный план ненатурально вопящего человека, - повтор кадра с крысой. В самых крутых сценах задействованы игрушечные машинки и танки, которые чудовищные звери эффектно топчут. Зато сжечь живую змею авторы не поленились. Ах, да, ещё животные издают потусторонние, явно не имеющие отношения к черепахам и ракам звуки, которые никто и не пытался синхронизировать с движениями их ртов.
Я начал разговор со спецэффектов, потому что они более всего бросаются в глаза, но фильм замечателен стабильностью - он одинаково плох во всех отношениях. Сюжет идиотский и пестрит дырами (почему, если от учёного в реакторе осталась только недоеденная рука, вызывают армию с танками? какие, к чертям, магнитные пятна на солнце при мутациях?!), а сценарий чудовищно монотонен - герои вяло бегут, регулярно натыкаются на монстров и тогда поворачиваются и бегут в другую сторону. Романтически-эротическая сцена вызвала у меня истерический хохот; во-первых, это образец того, как плохо сыграть и снять поцелуй, а во-вторых, флэшбэк - прекрасный набор пошлейших штампов. Ах, да, а ещё периодически тут прорываются нуарные закадровые монологи!.. Актёрская игра, что сказать про неё... Борис Щербаков и неизвестные люди старательно изображают суровость - настолько, что изобразить испуг при встрече с чудовищами уже не получается, все просто вяло расходятся, произнося крики ужаса; правда, главная героиня симулирует испуг лучше - постанывая, будто в разгаре анального соития. И тут омерзительный саундтрек - какой-то вдохновенно плохой синтипоп, вероятно, призванный разделить страдания героев со зрителем, ибо всякий, кто такое слушает, страдает ужасающе.
Единственная загадка, которая меня мучит - как в фильме, у создателей которого не нашлось денег на монтаж, только на черепашку, оказались военные самолёты, вертолёты и танки?..
Я бы посоветовал вам этот трэш, но он слишком уныл, это уже даже не забавно. Посмотрите "Монстров" - но только в хорошей большой компании и под алкоголь.

Чтобы не быть голословным, вот несколько наиболее - и я не иронизирую, наиболее - эффектных кадров.

@темы: трэш, угар и содомия, важнейшим из искусств..., Бог ненавидит идиотов

---

Сплошные салатики и Лавкрафт

Вчера был чудесный насыщенный день в гостях. Всю чудесность и насыщенность я не передам, но кое о каких, менее субъективных впечатлениях, поговорим.
Во-первых, это было очень атмосферно. Я, конечно, своим присутствием, как всегда, атмосферу портил, но всё-таки она была, и ещё какая! Джаз, The H. P. Lovecraft Historical Society, федоры, подтяжки, мистически плодящиеся статуэтки Ктулху, нечестивые салатики, получившие непроизносимые имена древних богов... А ещё - паранойя, расследование зловещих заговоров, плетение зловещих заговоров и как результат - достойная ничья; Ктулху пробудился, но все нечестивые артефакты древнебогопоклонников уничтожены.
Во-вторых, салатики, несмотря на (или благодаря?) нечестивые имена, были весьма вкусны и при том по вкусу необычайны.
В-третьих, были игры и всякие прочие предосудительные развлечения.
Прежде всего, "мафия" - тоже по тридцатым, с разоблачением культистов. Прошла хорошо, задорно, в двух из трёх случаев победили мирные жители. Запомнились из возникших по ходу персонажей старушка-вдова, безногий и безрукий расист, милейшая дочь гангстера и стереотипно-героический нуарный журналист, а вот своим сумасшедшим стариком-алкоголиком я недоволен.
Затем - "Манчкин Ктулху", опять-таки в продолжение темы. Как и всякий "Манчкин" умеренно забавна, в основном для тех, кто играет в первый раз и может радоваться каждой новой карте - к счастью, таковыми были все присутствующие. Одна из игр, которые хорошо иметь у друзей.
Опробовали "Континенты", последнее дополнение к "Эволюции". Достаточно интересное обновление, значительно влияющее на ход игры. Теперь нам предлагается два континента, да ещё океан, чтоб распределять наших генетических уродцев по ним, и у каждой области - независимая кормовая база. Это, во-первых, позволило создавать и сохранять больше животных (что, в свою очередь, сделало играбельным новое свойство Стадность, принесшее и новую тактику), а во-вторых внесло в игру определённый элемент не просто стратегии, но политики. Внезапно вы обнаруживаете, что проверяете, есть ли на вашем континенте хищники у игрока, которому вы хотите подсадить паразита, захотят ли и смогут ли оппоненты сократить вашу популяцию в этой части света... а в другой?..
А эта игра в бога ведёт нас к другой. "Small World" - это нечто потрясающее! Самая динамичная настольная стратегия, что я видел. Правила очень просты, суть игры сводится к тому, чтоб получить как можно больше победных очков, захватывая своими войсками территории с помощью одного расового, и одного дополнительного, рандомного бонуса, причём раса может "прийти в упадок" по желанию игрока и смениться новой. Но цимес в том, что оболочка этой несложной механики, игровой антураж проработан так шикарно, что в процессе игры без всяких дополнительных усилий происходящее превращается в изящный и логичный сюжет, фактически эта игра генерирует историю фэнтезийного мира, причём вполне внятную. Например, такую...
В начале времён на северо-западном побережье из моря вышли тритоны, мудрый, строящий хитроумные механизмы народ. В то же время на северо-востоке в мистических, полных волшебства холмах явился миролюбивый орден чародеев, а в поля юго-запада пришли маги, могущественные и любознательные. В юго-восточных же горах возникло племя орков, воинственное, но и прокладывающее в своих завоеваниях новые пути торговли. Притягательность мощи и знаний вынудила многих тритонов, постепенно осваивавших побережье всё далее и далее, присоединиться к магам, тогда как чародеи на другом конце континента мирно исследовали окрестные рощи и горные хребты... пока не столкнулись со сметающими всё на своём пути орками. Это стало началом конца золотого века. Наполовину вырезанные безжалостными противниками, чародеи отбросили своё миролюбие и ответили ударом на удар, вновь загнав остатки орков на горные кряжи, однако их собственная культура, разочаровавшись в самой себе, угасла - как и цивилизация тритонов, слишком далеко ушедшая от моря и слишком развращённая магией. Маги, напротив, охватили своей властью полмира - но на этом их амбиции и были удовлетворены. Жрицы, появившиеся было на востоке, чтоб напомнить о прежних идеалах чародеев, подверглись преследованию неизвестно откуда взявшихся живых мертвецов, предводительствуемых свирепым драконом - и с этого момента силы распада захлестнули мир. Из северного моря поднялись орды скелетов, сокрушив последние остатки тритонсой цивилизации, а из-за южного океана приплыли крысы, мириады крыс, без разбору истребививших всех и вся, что попалось им на пути и прошедших континент из конца в конец; добравшись до морей севера, впрочем, самые воинственные отправились дальше, сквозь водные просторы, а оставшиеся более ничего не завоёвывали, удовлетворённые своей громадной империей и без того. Из-под земли начали вырываться тучи кровожадных пикси, словно саранча, проносящихся над землями старших народов. Единственным светлым лучом в эту эпоху ужаса были лепреконы - возможно, потомки или ученики последних магов, умевшие получать золото буквально из ничего добродушные создания, чьи укрепления большей частью смогли устоять даже против крыс и пикси. Они стали первым лучом новой надежды, пробуждения если не цивилизации, то жизненной мощи. Вскоре на юге, где ещё бродили скелеты, их власть сбросили с себя воинственные амазонки, дочери холмов, а на востоке кочевники-варвары, среди которых рождались непобедимые герои, прошли сквозь земли крыс, более не способных их оборонить. С юга же пришли эльфы - бессмертные и оттого бесстрашные и безжалостные воители, с какой-то даже наивностью истребляющие тех, кто попадался на пути их странствий, и не пытающиеся нигде закрепиться и осесть. Только от своих владений спустившиеся с гор великаны их отогнали... А пророки и предсказатели предрекали появление гномов и цивилизованных людей...

@темы: днявка, come join The Party!, явное обнаружение умственного банкротства, he has completely no life, ...this suddenly isn't fun

---

Есть явные бояны (и это я ещё кое-что убрал), но я улыбнулся - может, и вы тоже.

04.09.2012 в 00:15

Пишет  Малли:

Прелесть прелестная

21.08.2012 в 18:45

Пишет  Младшая старшая сестра зельевара:

Килограмм смешинок, пожалуйста!
Нарыла цитаток в дневе  you are just my cup of tea:

Всем спасибо, все съедобны ©

Марина, Вам никогда не приходило в голову... копье? ©

Надоели оргазмы.
Доведи меня до абсурда. ©

Еще?

...А потом ещё и эти человеческие жертвоприношения! Человеческие!!! Я же интроверт! Я не могу работать с людьми! ©

"Дорогие мама и папа, пишу вам я, ваш сын Дядя Фёдор из Шаолиня, недавно я обрел просветление и отказался от оценочного восприятия, так что дела у меня никак" ©

— А ты не переживаешь, что поздно выскочила замуж?
— «Выскочила»! Калянский, мы были вместе пять лет. Я не выскочила замуж! Я выползла, подволакивая хромую ногу! ©

Диалог в австралийском аэропорту.
Таможенник (проверяя документы):
- Have you ever been in prison? (Судимости есть?)
Гражданин Великобритании:
- Is it still necessary? (Это все ещё необходимо для въезда в страну?) ©

К сведению лиц с нетрадиционной орфографической ориентацией.
Если вы решили положить х#й на грамотную речь, то, пожалуйста, не надо его ложить. Кладите его. КЛАДИТЕ. ©

@темы: цитатко, трэш, угар и содомия, ни о чём

---

"По моему опыту сколько бы ни было солнечного света, боли и смерти может быть больше"

Ознакомился с веб-комиксом "Goblins: Life through Their Eyes" Tarol "Thunt" Hunt'а. Потрясающе!
Это пародия на D&D, основной замысел которой вполне выражен в названии. Точнее, начинается как пародия... Ладно, давайте-ка по порядку. Однажды в одном гоблинском лагере готовились встретить очередной отряд приключенцев первого уровня. Как вы понимаете (то есть если на секунду задумаетесь над этим вопросом, который обычно никого не интересует), для гоблинов это - бессмысленная бесконечная война без надежды на победу... большей частью потому, что мир просто так устроен. Но в этой деревне находятся гоблины, которые подвергают это мироустройство сомнению. Два гоблина, которые отбрасывают две древних традиции - "гоблины не пользуются артефактами из плохо закрытого сундука посреди лагеря" и "гоблины не берут классов"... Эти две - и та горстка, что выжила после нападения приключенцев на лагерь. Они решают стать сильнее, чтоб защитить всех гоблинов, всех, кого убивают похода, ради нескольких пунктов опыта, и они отправляются в приключение. Гоблины, которые осознали себя чем-то большим, чем монстры для первоуровневых персонажей, и благодаря которым кое-кто ещё тоже это осознает...
Понимаете, а? В этом мире всем действующим лицам известны законы D&D, но это не приводит ни к каким проблемам с восприятием реальности и тому подобного, потому что они всегда это знали, так что шокирующего "Matrix has you" не стоит ждать. Мы же не удивляемся, что законы физики выражаются формулами, а у нас есть цифровые характеристики, вроде роста или кровяного давления; проверка на внимательность и показатель сообразительности в этом отношении не отличаются принципиально. Такой подход даёт троякий результат. Во-первых, это неисчерпаемые темы для шуток - "я обменял способность нарочно рифмовать на +1 к попаданию", "Я уклоняюсь от тебя!!!" и прочее; порой, когда сюжет кажется уж слишком серьёзным и мы почти забываем, что это D&D, для комического эффекта достаточно оказывается просто упоминания игровых характеристик. Во-вторых, комикс позволяет действительно под другим углом взглянуть на само D&D и тому подобные вещи. Конечно, это не первый раз, когда расизм (уходом от которого изначально, по моему убеждению, было фэнтези - подарившее по природе своей злые расы авторам, которые не могли без оговорок писать о добре и зле в рамках исторических, слишком сложных и неоднозначных конфликтов), сделав круг, выставляется авторам фэнтези на вид; но и действительно, очень редко и игроки, и рассказчики дают себе труд задуматься, как живут всякого рода второстепенные монстры (конечно, боссам можно уделить и больше внимания) в то время, как герои не пытаются их убить, и насколько вообще оправдано потрошить кого-то, кого случайно встретил в лесу, или про кого суеверные крестьяне сказали, что он крадёт детей, или... В "Goblins" есть очень яркий персонаж - абсолютный злодей, садист, ненавидящий и презирающий все неиграбельные расы, который при ближайшем рассмотрении оказывается типичным и даже симпатичным приключенцем; просто нормальное для приключенца отношение к гоблинам, оркам и прочим подобным тварям доведено в нём до логического конца. И это подводит нас к тому, что, в-третьих, в "Goblins" ставят вопросы о ксенофобии, самоидентификации и стереотипах, выходящие за пределы ролевых, серьёзные вопросы. А также о самопожертвовании, судьбе и много о чём ещё. Это неожиданно драматическое произведение; глядя на первые, юмористические страницы вы едва ли поверите, что дальше вас ожидают настоящие трагедии и воистину берущие за душу сцены, которые запомнятся надолго.
Я думаю, дело в том, что автор, и это очевидно, хороший гейммастер. На самом деле я никак не мог отделаться от мысли, что передо мной хроника, а не комикс, пусть я и не участвую в действии; я не могу вполне объяснить это ощущение, хотя, конечно, тут присутствуют и узнаваемые приёмы поддержания темпоритма, и типажи персонажей, какие у каждого мастера имеются на всякий случай (разумеется, это приёмы любого рассказа, но в ролевых есть своя, опять же, трудноуловимая специфика). Так или иначе, думается, он просто не мог не начать продумывать характеры и предысторию для персонажей, изначально бывших лишь плоскими масками в скетч-шоу. Персонажи стали глубже, а повествование, следовательно, серьёзнее; у персонажей появилась предыстория, а с нею пришли мир и будущий сюжет (Меткость уже тянет за собой всю арку с Меднолуньем, например). Нечто похоже, мне кажется, случилось в своё время с Плоским Миром (если вы вспомните самые первые, чисто гэговые и не шибко удачные книги).
Что до рисунка... "Goblins" семь лет, и мало какие веб-комиксы не меняются за такое время очень значительно. Хант начинал с простого (в самом начале - ещё и чёрно-белого) рисунка в карикатурной манере. Уже там, впрочем, видно, что его стилю свойственны динамика и выразительность, и это верно. В дальнейшем детализация и сложность рисунка значительно возрастают (да и технический уровень тоже), а эстетика становится скорее мультяшной - персонажи всё ещё скорее милые и узнаваемые, чем реалистические, но не должны больше вызывать хохот самой своей внешностью. Это, несомненно, не комикс, который вы будете читать ради рисунка, но и ругать его не за что. А вот режиссёр Хант действительно замчательный - он прекрасно строит кадр, располагает кадры на странице и рассчитывает их ритм, так что эффектности им не занимать, как ни смотри на рисунок как таковой.
Коротко говоря, "Goblins" меня поразили. Если вы (как и я до прошлой недели) не слышали об этой вещи - постарайтесь ознакомиться. И не дайте первой полусотне страниц вас смутить... это совсем, совсем не такой комикс.

@темы: ролевое, лубки заморские

---

Кое-что из семейных цитат и не только семейных

Брат ловко считает:

-Всё, хватит мультики смотреть!
-Ну ещё три минуточки!
-Две.
*торжествующе прыгая по комнате* -Пять-пять-пять-пять!...
-----
-Я вам советую убрать кофеварку, а то Леммивинкс будет вставать рано-рано пока ты, мама, не видишь, и пить кофе.
-Знаешь, я не готов рано вставать ради кофе... Обычно причинно-следственная связь тут обратная.
-----
-Мам, давай поиграем в шашки.
-Поиграй с папой, а?..
-Я хочу с тобой!
-Ну я плохо играю...
-Мам, ну надо же расти над собой!
-----
*при виде лошадки* -My little pony, my little pony-y-y...
-Это же большой Мак!
-Почему именно он?
-Ну, он такой большой, сильный и стоит в углу.
-А последнее тут при чём?
-Ну... Если б это была Твайлайт, она читала бы книжку...

@темы: днявка, friendship is manly, клановое, живая жизнь

---

По-моему тест сломался... Не очень похоже на меня и явно противоречит моим ответам...

Рыцарь

Слова «честь, гордость, справедливость» для Вас не пустой звук. Ради защиты своих ценностей, Вы способны на поступок. Обладаете самой адекватной ответной реакцией на агрессию. В борьбе с недругами, действуете, как правило, честно, предпочитая закулисным крысиным играм, открытое противостояние. Никогда не начинаете вражду первым, без веских на то оснований. Вывод: враг Вы сильный, но не слишком изворотливый. В борьбе с неприятелем, Вы стремитесь не уничтожить, а всё-таки лишь проучить его, восстановив попранную справедливость. Учтите, вокруг не все так благородны, и могут всадить нож в спину даже после официального перемирия.

Пройти тест

@темы: тест

---

Стихотворения в прозе, Великая стена, павильоны и светлая грусть

После недавно оцененных повестей заинтересовался и прочитал сборник "Китайская классическая проза" в переводах В.М. Алексеева.
Впрочем, это сборник совсем иного рода, чем "Сапог бога Эрлана". Название вполне справедливо - тут собраны образцы прозы за более чем тысячелетие, что при относительно малом объёме сборника (то есть малом для такого замысла) означает, что в него вошли лишь короткие тексты. Я, к сожалению, недостаточно владею материалом, чтоб определить, для кого из представленных авторов короткие эссе и стихотворения в прозе были характерны и являются вполне показательными, а для кого - нет (кроме, конечно, Сыма Цяня, из "Исторических записок" которого приведены большей частью предисловия к разделам). При такой пестроте текстов поговорить о каждом будет сложно, так что я остановлюсь на том, что действительно запомнилось, про остальное же, если вкратце, можно сказать словами одного из этих произведений - "читается с трудом, но величаво". Думаю, частично это связано с китайской эстетикой (кстати, следует заметить, что тут "народных" повестей нет - всё это тексты учёных-интеллигентов), а частично и со стилем переводчика, порой слишком явно ударяющегося в канцелярит, но так или иначе, а многие тексты страдают невнятностью. Учитывая, что часто это полные символизма поэтичные тексты без прямого смысла, в результате их почти невозможно как-то воспринять. Они остаются причудливыми полу-абстрактными пейзажами, с деталями слишком мелкими, чтоб их рассмотреть, и слишком пёстрыми, чтоб видеть картинку в целом. Что же до остальных..
Цюй Юань очень загадочен - его работы кажутся интересными не столько с чисто литературной точки зрения, сколько как отражение и выражение трагической судьбы, напряжённость которой в них чувствуется несомненно. Сун Юй, в противовес ему, привлекает внимание скорее формой, риторическими красотами и ловкими софизмами и в этом отношении очень хороши - именно тут пестрота, доказывая виртуозность автора, ещё не мешает воспринимать само произведение.
Сыма Цянь очень заинтересовал меня - надо будет прочитать его "Записки" целиком. Здесь же наибольшее впечатление произвёл "Ответ Жэнь Шао-цину", письмо, в котором выражена вся горечь автора, жизнь которого разрушена, тело искалечено, и единственной причиной продолжать жить оказывается не оконченный ещё исторический труд (или то попытка самого себя разубедить в трусости?)... Очень пронзительный, личный текст. На этом фоне извлечения из "Исторических записок" - большей частью введения к главам, содержащие общие рассуждения о различных аспектах истории и государственного управления, - выглядят много отстранённей, что не отменяет живости мысли и слога, при том, что умеренные красивости не мешают воспринимать смысл.
Ли Лин снова впечатляет прежде всего остротой переживаний, выраженных в его письме из плена, - человек, захваченный в чужой стране, знающий, что его имя опозорено, семья казнена, все прежние заслуги стёрты в пыль, и всё же желающий сообщить, что не видит за собой вины. Тао Юань-мин очень лиричен, его тексты - и правда стихотворения в прозе; особая, чуть меланхолическая удовлетворённость и тихое, ровное восхищение жизнью пронизывают их. Быть может, в строках, выражающих стремление к простой жизни и умиротворённости, следует видеть нечто даосское, но, думается, такое мог написать уроженец любой страны, столь универсально это настроение. Хань Юй - одновременно циничный и искренний, очевидная неудовлетворённость своей судьбой и отношением вышестоящих сочетается в его текстах со скепсисом в отношении нынешних порядков и человечества вообще, а равно и особой, интеллигентской в своей сущности, ностальгии по идеалам, в которые не верит сам автор; особо отмечу его "Молитвенное и жертвенное обращение к крокодилу" - я так и не уверен, сатирическая ли это стилизация или вполне серьёзный текст, но он немало насмешил меня - и он очень китайский. Лю Цзун-юань представлен в сборнике шире всех прочих - не знаю, причиной ли тому симпатия переводчика или остросоциальная тематика, - так что его нельзя обойти внимание, пусть он мне и не понравился. Цзун-юань - очень серьёзный, ответственный человек, много говорящий о долге и в своих работах говорящий исключительно о благе народа и против нерадивых чиновников; собственно, дидактизм и однообразие компенсируются разве что благонамеренностью. Это, похоже, своего рода китайский Роберт Бёрнс - и даже отношение к природе у этих авторов схожее.
В целом, боюсь, сборник едва ли может послужить обстоятельному знакомству с китайской литературой, слишком он пёстр и лаконичен, однако вызвать интерес к ней, передать её дух и просто доставить несколько приятных часов - более чем способен.

@темы: смотрит в книгу - видит...

---

Занятые кабинки и сидение на двух стульях

Прочитал десятый том "Liar Game" Синобу Кайтани. Всё ещё интересно.
К сожалению, сюжет тут очень сложно обсуждать без спойлеров, а портить другим читателям удовольствие мне не хотелось бы... Скажем, способ, которым Акияма добился победы в отборочном раунде, поражает своей простотой и неочевидностью. Пожалуй, самый изящный ход если не за всю мангу - теперь я уже не вспомню все до одного, - то за последние несколько томов. Завязка пятого раунда тоже очень интересна - на первый взгляд, всё должно свестись к элементарной битве подкупов, но, зная Кайтани, на деле должно оказаться сложнее. Ввод нового серьёзного игрока интригует, хотя поневоле и засомневаешься, не многовато ли их...
Замечу, что мангаке удаётся и продвигать свою идею доверия и взаимопомощи, и двигать дальше сюжет при помощи хитрых уловок и достаточно изощрённого обмана. Это тонкая грань, но пока обходится без срывов (а логические задачки, замечу, уже остались у Кайтани интересными дольше, чем у, кхм-кхм, Обы, например).
"Liar Game" не разочаровывает, и это очень отрадно.

P.S. Фукунага, сексапильный ты трансвестит, как приятно вновь видеть тебя!

@темы: отакуёвое, лубки заморские, манго

---

Оптимистичный Четверг: кроссоверы, выпуск 4

So freakin' badass

@темы: трэш, угар и содомия, нежить немёртвая, отакуёвое, лубки заморские, западная мультипликация разрушает мозг, картинко, то, что меня не убивает, делает меня страннее, бокал наполовину пуст, но ведь я всегда могу заказать ещё один

---

"Ничто не лишает нас ничего. Смерть забирает всё."

Ещё один пункт в списке кино о религии - "Смерть мастера чайной церемонии" Кэя Кумаи. Хотя я позволил бы себе сказать, что это не столько кино о буддизме, сколько о японской культуре - культуре, проникнутой духом буддизма, причём понятого тоже по-особому, но не сводящейся к нему и при этом монолитной; культуре, в которой дзэнская медитация, путь воина, чайная церемония, поэзия и каллиграфия - не отдельные разные её составляющие, и вообще не разные.
Фильм посвящён воспоминаниям о Сэн-но Рикю, великом мастере чая. Через двадцать лет после того, как он сделал сэппуку по приказу Тоётоми Хидэёси, его ученик, друзья и поклонники (если такое слово применимо к людям, восхищёнными глубиной его чайных церемоний) пытаются разгадать причины его смерти и отношение мастера к ней... Через отдельные эпизоды, связанные также и с последователями Рикю (которых тоже ожидало сэппуку), постепенно раскрывают картину противостояния властителей, одержимых страстями, и познавших Путь, а потому безмятежных, мастеров чая...
Поначалу сложно уйти от очевидной аналогии отношений Рикю и Хидэёси со столь же сложными взаимоотношениями в отечественной истории - патриарха Филиппа и Иоанна IV. В дальнейшем же мы видим, что это более комплексный случай - или, точнее, архетип, намеренно глобальный, включающий и отношения интеллигенции и революционных масс, и Солона с Крезом, и... Речь идёт о сущностном антагонизме тех, кто не обладает властью, поскольку не ищет её, и тех, кто стремится к власти и потому её обладают. Антагонизм неизбежный, поскольку властителей, хотят они того или нет, беспокоит, что кто-то может игнорировать, то, ради чего они убивают и умирают, и умереть за то, что они не в силах понять; поэтому они приближают таких людей к себе, поэтому они в конце концов убивают их.
И на ещё более глубоком - или обобщённом - уровне "Смерть мастера чайной церемонии" - о том, о чём, в первую очередь, вся японская культура: во-первых, как жить просто, а во-вторых, как правильно умереть. Чтоб осуществить второе, необходимо научиться первому, а первое происходит от готовности ко второму.
Фильм потрясающе красивый, хотя это особая, японская красота, та, что не бросается в глаза слишком нарочито. В первую очередь это заслуга оператора и монтажёра - какие тут планы, и как они сменяют один другой!.. Это хокку на экране, не больше, не меньше.
Интересно, как типичная для массовой японской кинопродукции несколько избыточная, гротескная игра сочетается со строгими минимализмом актёрской работы в таких, интеллектуальных фильмах. Даже в самых драматических моментах чувства персонажей выражают движение бровей, полуприкрытые веки, никакого грома и крови. Загадочно-харизматичный Кинноскэ Накамура и создавший очень сложный образ вечного ученика, вокруг которого в действительности и строится фильм, Эйдзи Окуда, Тосиро Мифунэ, достойно представивший образ почти мифологического масштаба...
"Смерть мастера чайной церемонии" - прекрасный фильм. Действительно прекрасный.

@темы: важнейшим из искусств..., Будда ехал на козе - это дзэн!, режиссер — бог, но актеры, увы, атеисты

---

Чёрная Среда: Фрукты с самого дна вазы

Не знаю, найдёте ли вы этот рассказ смешным. Я нахожу. И жутким.

Рэй Брэдбери

Фрукты с самого дна вазы

Уильям Эктон поднялся с пола. Часы на камине пробили полночь.

Уильям Эктон поднялся с пола. Часы на камине пробили полночь.
Он взглянул на свои пальцы, взглянул на большую комнату, в которой находился, и на человека, лежавшего на полу. Уильям Эктон, чьи пальцы стучали по клавишам пишущей машинки, и ласкали любимых женщин, и жарили яичницу с беконом на завтрак поутру, именно этими десятью скрюченными пальцами только что совершил убийство.
Он никогда в жизни не мнил себя скульптором, однако сейчас, видя между своими руками распростертое на полированном дубовом полу тело, он вдруг осознал, что подобно скульптору, тиская, скручивая и переворачивая человеческую плоть, он так отделал человека по имени Дональд Хаксли, что совершенно изменил его физиономию, да и всю его фигуру.
Сплетением своих пальцев он уничтожил въедливый блеск хакслиевых глаз, заменив его слепой, холодной тоской в глазных впадинах. Всегда розовые и чувственные губы разверзлись, открыв лошадиные зубы, желтые от никотина резцы и клыки, золотые коронки на коренных зубах. Нос, тоже обычно розовый, обесцветился, как и его уши, и покрылся пятнами. Раскинутые на полу ладони Хаксли были раскрыты, впервые за всю их жизнь будто прося чего-то, а не требуя, как обычно.
Да, так это воспринималось с эстетической точки зрения. В общем-то перемены в Хаксли пошли на пользу ему. Смерть превратила его в человека, более достойного и доступного. С ним теперь можно было говорить, и он вынужден был слушать вас.
Уильям Эктон посмотрел на свои собственные пальцы.
Дело сделано. Теперь не в его силах вернуть все обратно. Не слышал ли кто-нибудь? Он прислушался. Снаружи доносились обычные звуки ночного городского транспорта. Никто не стучал в дверь, не пытался разбить ее в щепки ударом плеча, никто не орал, требуя впустить его. Убийство, превращение человеческой плоти из теплой в ледяную произошло, и никто не знал об этом.
И что теперь? Часы продолжали отбивать полночь. В истерике он всеми фибрами души рвался в одном направлении - к двери. Только бы убежать, убраться отсюда, рвануть на вокзал, на поезд, остановить такси, сесть, ехать, мчаться, идти, ползти, лишь бы подальше отсюда и никогда не возвращаться назад!
Его руки покачивались перед его глазами, летали, поворачиваясь то одной, то другой стороной. Он сжал их в раздумье, они, легкие как перышко, повисли по бокам. Почему он так пристально разглядывал их? - спросил он самого себя. Было ли в них что-то настолько важное, что он сейчас, после успешного удушения своего противника, вынужден остановиться и изучить их досконально, морщинку за морщинкой, завиток за завитком?
Руки были совершенно обыкновенные. Не толстые и не тонкие, не длинные и не короткие, не волосатые и не голые, не наманикюренные и не грязные, не мягкие и не мозолистые, не морщинистые и не гладкие - отнюдь не руки убийцы, однако и не руки ни в чем не повинного человека. Он сам удивлялся, глядя на них.
Его занимали собственно даже не сами его руки и не сами по себе его пальцы. В том тупом безвременье, которое наступило после совершенного им насилия, он находил интересным только кончики своих пальцев.
На камине по-прежнему тикали часы.
Он опустился на колени возле тела Хаксли, вынул из кармана Хаксли его носовой платок и стал методично протирать им шею Хаксли. В каком-то исступлении он чистил, массировал шею, протирал ее снаружи и сзади. Затем он встал.
Он посмотрел на шею Хаксли. Посмотрел на полированный пол. Медленно наклонился и провел по полу платком несколько раз, потом принялся тереть и драить пол сначала вокруг головы трупа, затем возле его рук. Потом он отполировал пол вокруг всего тела. Он оттер пол на ярд вокруг всего тела убитого. Затем он отполировал пол еще на расстоянии двух ярдов вокруг трупа. Затем он...
Он остановился.

И в какое-то мгновение его глазам предстал весь дом, с его холлами в зеркалах, с резными дверями, прекрасной мебелью; и он вдруг совершенно явственно, слово в слово, будто кто повторил все это ему, услышал все, что говорил ему Хаксли и что говорил он сам во время их беседы всего какой-нибудь час назад.
Вот он нажимает кнопку звонка у Хаксли. Дверь открывается.
- О! - удивляется Хаксли. - Это ты, Эктон?
- Где моя жена, Хаксли?
- Уж не думаешь ли ты, что я скажу тебе это? Да не стой ты там, идиот этакий! Если хочешь поговорить всерьез, входи. В эту дверь. Сюда. В библиотеку.
Эктон дотронулся до двери в библиотеку.
- Выпьешь?
- Да. Ни за что не поверю, что Лили ушла от меня, что она...
- Есть бутылка бургундского, Эктон. Тебе не трудно будет достать его из шкафа?
Достаю. Трогаю ее. Касаюсь шкафа.
- Там есть интересные первые издания, Эктон. Пощупай вот этот переплет. Пощупай его.
- Я пришел не книги смотреть. Я...
Он дотрагивался до книг и до стола в библиотеке, он дотрагивался до бутылки и до стаканов с бургундским.
И вот, скорчившись на полу возле холодного тела Хаксли с носовым платком в руке, в полной неподвижности Эктон, ошеломленный пришедшей ему в голову мыслью и всем увиденным, расширенными от ужаса глазами, с отпавшей челюстью разглядывал комнату, стены, мебель, окружавшие его. Он закрыл глаза, уронил голову, стиснул в руках платок, превратив его в пыж, и, кусая губы, постарался осадить себя.
Отпечатки его пальцев были везде, везде!
- Тебя не затруднит налить бургундское, Эктон, э? Из бутылки, э? И собственными руками, э? А то я ужасно устал, понимаешь?
Пара перчаток.
Прежде чем приниматься еще за что-то, прежде чем протирать следующий предмет, ему необходимо найти пару перчаток, иначе, очищая очередную поверхность, он может невзначай оставить на ней отпечаток своей личности.
Он засунул руки в карманы. Он прошел через весь дом в переднюю к стойке для зонтов, к вешалке для шляп. Обнаружил пальто Хаксли. Вывернул его карманы.
Перчаток не было.
Снова засунув руки в карманы, он поднялся по лестнице, продвигаясь быстро, но при этом контролируя каждый свой шаг, не позволяя безумию, дикости овладеть им. С его стороны было грубой ошибкой не носить перчаток (но он же, в конце концов, не замышлял убийство, а в его подсознании, которое могло загодя предположить возможность совершения преступления, даже намека не было на то, что еще до истечения ночи ему могут понадобиться перчатки), и теперь ему приходилось расплачиваться за свою оплошность. В доме, конечно, где-то должна была находиться хотя бы пара перчаток. Ему надлежало спешить: ведь даже в это время к Хаксли мог кто-нибудь заглянуть. Кто-нибудь из богатеньких подвыпивших друзей, имеющих привычку, не говоря ни "здравствуй", ни "прощай", зайти, выпить, поорать, посмеяться и уйти восвояси. До шести утра, когда за Хаксли должны были заехать друзья и поехать с ним сначала в аэропорт, а затем в Мехико-Сити, Эктону нужно было выбраться из дома...
Эктон торопливо обшарил все ящики наверху, используя при этом носовой платок в качестве защиты. Он переворошил семьдесят или восемьдесят ящиков в шести комнатах, после чего будто языки свешивались из них, и продолжал рыться в следующих. Он чувствовал себя голым, неспособным делать что-либо, пока не найдет перчатки. Он мог протереть платком все в доме, отполировать любую поверхность, на которой оказались отпечатки его пальцев, но при этом случайно опереться о стену там или тут и таким образом пропечатать свою собственную судьбу микроскопическими, извилистыми символами! Это будет его собственной, удостоверяющей его личность печатью на доказательстве об убийстве, вот чем это будет! Это все равно что восковые печати в древности, когда, гремя папирусом, на нем цветисто расписывались чернилами, присыпали роспись песком, чтобы высушить чернила, и в конце послания прикладывали перстень с печаткой на расплавленный алый воск. Так оно и будет, уж поверьте, если он оставит где-нибудь тут хотя бы один отпечаток своих пальцев. Он не пойдет так далеко, чтобы признать свою вину в убийстве наложением собственной печати на улики.
Еще ящики! Успокойся, будь внимателен, будь осторожен, повторял он себе.
На самом дне восемьдесят восьмого ящика он обнаружил перчатки.
"О, мой Бог! Мой Бог!" Он со вздохом опустился на стол. Примерил перчатки, повертел ими перед глазами, застегнул их, с гордостью посгибал пальцы. Перчатки были серого цвета, мягкие, плотные, непроницаемые. Теперь он мог делать все что угодно своими руками, не рискуя оставить следы. В спальне перед зеркалом он показал себе нос и высунул языкю

"НЕТ!" - прокричал Эктон.
Это был воистину зловредный план.
Хаксли нарочно свалился на пол! О, до чего же это дьявольски умный человек! Прямо на дубовый пол упал Хаксли, а вслед за ним и Эктон. И они катались по нему, и тузили друг друга, и цеплялись за него, без конца покрывая его отпечатками ошалевших пальцев! Хаксли переместился на несколько футов - Эктон пополз за ним, чтобы охватить его шею руками и давить ее до тех пор, пока не выдавил из него жизнь, словно пасту из тюбика!
Уже в перчатках Уильям Эктон вернулся в комнату и, опустившись на колени, начал тщательно протирать каждый дюйм пола, на котором могли остаться следы. Дюйм за дюймом, дюйм за дюймом, он все полировал и полировал пол, пока не увидел отражение собственного напряженного, покрытого потом лица в нем. Потом он подошел к столу и стал шлифовать его ножку, затем выше, всю добротную основу стола, добрался до его крышки, протер ручки ящиков. Обнаружив вазу с восковыми фруктами, он до блеска вычистил серебро, вынул из вазы несколько восковых фруктов и основательно протер их, оставив нетронутыми те, что лежали на самом дне.
"Я уверен, что не касался их",- успокоил он себя.
Покончив со столом, он обратил свое внимание на картину в раме, висевшую над ним.
"Я знаю, что не трогал ее", - сказал он себе.
Он стоял, не спуская глаз с нее.
Он осмотрел все двери в комнате. Какими дверями он пользовался сегодня вечером? Он не помнил. Тогда протрем все. Начал он с дверных ручек, продраил их до блеска и тогда стал оттирать двери сверху донизу, не давая себе поблажки. Потом он занялся мебелью в комнате и протер все кресла.
- Это кресло, в котором ты сидишь, Эктон, старое, еще времен Людовика XIV. Пощупай его обивку, - предложил ему Хаксли.
- Я пришел не о мебели толковать, Хаксли! Я пришел ради Лили.
- О, оставь это, тебе нет дела до нее. Ты же знаешь, она не любит тебя. Она сказала, что завтра поедет со мной в Мехико-Сити.
- Да пошел ты со своей дурацкой мебелью!
- Это прекрасная мебель, Эктон, будь порядочным гостем и потрогай ее.
На материи могли остаться отпечатки пальцев.
- Хаксли! - Уильям Эктон уставился на лежавший перед ним труп. - Ты что, догадался, что я собираюсь убить тебя? Твое подсознание-так же как мое - заподозрило во мне убийцу? И это твое подсознание надоумило тебя заставить меня обойти весь твой дом, трогая руками, перекладывая, обглаживая старинные книги, посуду, двери, кресла? Ты что, был такой умный и такой подлый?
Зажатым в руке платком он протер все стулья. Тут он вспомнил о трупе - его-то он не обработал. Он вернулся к нему и, поворачивая его так и сяк, протер его со всех сторон. Даже почистил ему ботинки - ничего не пропустил.
Когда Эктон занимался ботинками, его лицо исказила гримаса беспокойства, он тут же поднялся и направился к столу.
Он снова вынул из вазы фрукты и тщательно протер те, что оставались на самом ее дне.
"Так-то лучше", - прошептал он и вернулся к трупу.
Но когда он опускался на пол возле трупа, веки его дернулись, челюсть отвисла - он заколебался, потом встал и снова направился к столу.
Он протер раму картины.
За этим занятием он вдруг сделал открытие...
Стена.
"Но это глупо", - подумал он.
"О!" - вскрикнул Хаксли, отражая его нападение. Во время их стычки он оттолкнул Эктона. Тот упал и, поднимаясь, оперся о стену и снова набросился на Хаксли. Он задушил Хаксли. Хаксли умер.
Эктон, полный решимости и уверенности в себе, отвернулся от этой стены. Ругательства и слова обвинения выскочили у него из головы. Он смотрел теперь на все четыре стены.
"Веселенькое дельце!" - произнес он.
Уголком глаза он что-то заметил на одной из стен.
"Не буду обращать внимание, - сказал он себе, чтобы отвлечься. - Теперь следующая комната! Я буду действовать последовательно. Ну-ка вспомним - мы за все то время побывали в передней, в библиотеке, в этой комнате, в столовой и на кухне".
На стене у себя за спиной он увидел пятно.
"А было ли оно там?"
Разозлившись, он тем не менее повернулся к стене.
"Ладно уж, ладно, для того только, чтобы не сомневаться", - и он приблизился к стене и не обнаружил на ней никакого пятна.
О, такое малюсенькое... ну да, вот здесь. Он потыкал в это место платком. Это, конечно же, не были отпечатки пальцев. Покончив с этим, он оперся о стену своими руками в перчатках и осмотрел всю стену сначала справа от себя, потом слева, затем сверху донизу - там, где она начиналась выше его головы и заканчивалась у его ног, - и тихо произнес: "Ну нет". Он прошелся взглядом вниз и вверх, поперек и вдоль стены и прошептал: "Это уж слишком". Сколько тут квадратных футов? "Ни за какие коврижки, черт меня побери", - сказал он. Однако глаза боялись, а руки в перчатках уже потихоньку протирали стену.
Он воззрился на свою руку и на обои. Взглянул через плечо в соседнюю комнату.
"Я должен пойти туда и почистить основные предметы", - приказал он себе, но его рука, да и он сам, будто они были подпоркой стены, оставались на месте. Он нахмурился.
Не произнеся ни слова, он стал скрести стену - вверх-вниз, вперед-назад, вверх-вниз - настолько высоко, насколько он мог дотянуться, и настолько низко, насколько он мог нагнуться.
"Смех один, Бог мой, один смех!"
Но ты должен быть уверен, подсказывал ему разум.
"Конечно, нужно быть уверенным", - отвечал он.
Он покончил с одной стеной и...
Перешел к другой.
"Сколько там времени?"
Он посмотрел на часы на камине. Прошел час. Было пять минут второго.
Прозвенел звонок в дверь.
Эктон замер, уставившись на дверь, на замок - на дверь, на замок.
Кто-то громко стал стучать в дверь.
Прошла целая вечность. Эктон не дышал. Оставшись без воздуха, он стал терять силы, покачнулся; в его голове тишину разорвало грохотание волн, бьющих в прибрежные скалы.
- Эй, вы там! - орал кто-то пьяный. - Я же знаю, Хаксли, ты тут! Открой, черт тебя подери! Это Билли-бой, пьяный вдрызг, Хаксли, старик, пьянь беспробудная!
- Пошел вон, - беззвучно пробурчал потрясенный Эктон.
- Хаксли, ты ведь там, я слышу твое дыхание! - кричал пьяный голос,
- Да, я здесь, - шептал Эктон, каждой клеткой ощущая это, распростертое на полу, длинное, неуклюжее, остылое и молчащее. - Да.
- Дьявольщина! - произнес голос, затихая вдали в тумане. Шаги удалялись. - Дьявольщина...
Эктон долго стоял неподвижно, ощущая красное биение сердца в своих закрытых глазах и в голове. Когда он наконец открыл глаза, он увидел прямо перед собой еще одну необработанную стену и снова обрел способность говорить.
"Дурак, - сказал он, - эта стена безупречна. Я не трогал ее. Надо спешить. Надо спешить. Время. Время. Осталось всего несколько часов до того, как припрутся его проклятые дружки!"
Он отвернулся.
Боковым зрением он заметил мелкие паутинки на стене. Когда он находился спиной к ней, паучки выбрались из своих укрытий и потихоньку сплели свои едва заметные, недолговечные паутинки. Не на той стене слева, которую он уже обработал, а на трех других стенах, к которым он еще не прикасался. Всякий раз, когда он смотрел в направлении паучков, они прятались в сооруженной ими паутине, но, стоило ему отвернуться, они вылезали вновь.
"Эти стены в полном порядке, - чуть ли не криком убеждал он себя. - Я их не трогал!"
Он подошел к письменному столу, за которым раньше сидел Хаксли. Он открыл ящик и вынул из него то, что он искал. Небольшое увеличительное стекло, которым Хаксли пользовался иногда при чтении. С увеличительным стеклом в руке он неуверенно подошел к стене.
Отпечатки пальцев.
"Но это не мои! - он боязливо засмеялся. - Я их тут не оставлял! Я уверен, что не оставлял! Может, это слуга, дворецкий или горничная!"
Их было множество на стенке.
"Посмотри хоть на этот вот, - сказал он. - Длинный и конусообразный, женский, готов поспорить на что угодно".
"Правда?"
"Правда!"
"Ты уверен?"
"Да!"
"Точно?"
"Ну... да".
"Абсолютно?"
"Да, черт возьми, да!"
"И все-таки уничтожь его, почему бы нет?"
"Бог мой, да на тебе!"
"Вот и нет проклятого отпечатка, а, Эктон?"
"А вот этот, вот тут, - усмехнулся Эктон. - Этот оставил какой-то толстяк".
"Ты уверен?"
"Довольно! Покончим с этим!" - отрубил он и стер пятно. Он снял перчатку и поднял вверх руку, дрожавшую в ослепительном свете ламп.
"Посмотри на нее, дурень! Видишь извилины? Видишь?"
"Это ничего не доказывает!"
"Ах так!"
Разозлившись, он принялся чистить стенку сверху-вниз, вперед-назад руками в перчатках, потея, ворча, проклиная все на свете, наклоняясь, вытягиваясь во весь рост, лицо его становилось все краснее.
Он снял с себя пальто, положил его на стул.
"Два часа", - произнес он, взглянув на часы и покончив со стенкой.
Он подошел к вазе с восковыми фруктами, вынул их и тщательно протер те, что лежали на самом дне вазы, положил их обратно и протер раму картины.
Он взглянул на люстру.
Пальцы зашевелились у него на висевших по бокам руках.
Он облизнул губы - рот его так и остался открытым, - и он смотрел на люстру, и смотрел в сторону, и снова смотрел на люстру, и смотрел на труп Хаксли, и опять на люстру, на великое множество длинных, хрустальных подвесок на ней.
Он взял стул и подтащил его под люстру, поставил одну ногу на него и убрал ее, и, смеясь, яростно отбросил стул в угол. И он выскочил из комнаты, так и оставив одну из стен не обработанной.
В гостиной он подошел к столу.
- Хочу показать тебе мою коллекцию грегорианских ножей, Эктон, - сказал Хаксли. О, этот пренебрежительный, гипнотизирующий тон!
- У меня нет времени, - возразил Эктон. - Я должен видеть Лили...
- Чушь, посмотри лучше на это серебро, на это тончайшее искусство.
Эктон склонился над столом, на котором стояли коробки с вилками, ложками и ножами, и, припоминая все движения и прикосновения к лежащим перед ним предметам, снова слышал голос Хаксли.
И Эктон занялся протиранием ложек и вилок, снял со стены все декоративные тарелки и керамические блюда.
- Здесь есть изумительная керамика от Гертруды и Отто Нацлера, Эктон. Ты знаком с их изделиями?
- Они действительно прекрасны.
- Возьми вот эту. Переверни ее. Взгляни на изумительно тонкую вазу ручной работы, тончайшая, не толще яичной скорлупы - просто невероятно. И какая глазировка. Потрогай ее, давай. Я не возражаю.
ВОЗЬМИ! ДАВАЙ! ПОТРОГАЙ!
Эктон всхлипнул. Он грохнул вазой по стене. Она разлетелась на мелкие кусочки, хлопьями рассыпалась по полу.
Через мгновение он уже стоял на коленях. Нужно было разыскать каждый кусочек, околочек от нее. Дурачина, дурачина, дурачина! - кричал он на самого себя, тряся головой, то закрывая, то открывая глаза, скорчившись под столом. Ищи каждый осколочек, идиот, ни одного кусочка нельзя оставить. Дурак, дурак! Он собрал их. Все ли? Он обыскал стол, пространство под столом и под стульями и на буфете при свете зажженной спички обнаружил еще один-единственный осколок, и после всего этого стал полировать каждый мельчайший фрагмент вазы, как если бы это был наидрагоценнейший камень. Он складывал их аккуратно на блестящем после его обработки столе.
- Изумительные керамические изделия, Эктон. Давай возьми это.
Эктон вооружился тряпкой и протер стулья, и столы, и дверные ручки, и подоконники, и все выступы, и драпировки, и все полы, тяжело дыша, чувствую сильное сердцебиение, он скинул с себя и пиджак, поправил перчатки на руках, довел до блеска хром...
- Я хочу показать тебе мой дом, Эктон, - говорил Хаксли. - Пошли...
И он перемыл всю посуду, и водопроводные краны, и миксеры, потому что к этому времени он напрочь забыл, что он трогал, а чего не касался. Вот здесь, на кухне они с Хаксли задержались - Хаксли хвастался царившем на ней порядком, скрывая таким образом свою тревогу из-за присутствия потенциального убийцы, а возможно, стараясь быть поближе к своим ножам, если они вдруг понадобятся. Они проводили время, трогая то одно, то другое, то еще что-нибудь - в его памяти ничего не осталось: ни скольких предметов он коснулся, ни того, много ли их вообще было, - и вот он закончил дела на кухне и через переднюю направился в комнату, где лежал Хаксли.
Он вскрикнул.
Он забыл про четвертую стену этой комнаты! И пока его не было, паучки повылезали из своих убежищ на четвертой, еще не обработанной стене. И мим кишели уже чистые три стены, которые они старательно пачкали паутиной! На потолке, в углах комнаты, на полу, на люстре расположился миллион маленьких узорчатых паутинок всколыхнувшихся от его вскрика! Крохотные, малюсенькие паутинки, не больше - как это ни покажется смешным - чем ваш... палец!
Пока он наблюдал эту картину, паутина появилась на раме картины, на вазе с фруктами, на трупе, полу. Отпечатки легли на нож для разрезания бумаги, на раскрытые ящики, покрыли крышку стола, покрывали, покрывали, покрывали все и повсюду.

Он отчаянно тер и тер пол. Он переворачивал тело со стороны на сторону и орал на него в то время, когда мыл его, и поднимался и шел к вазе и протирал восковые фрукты с самого ее дна. Потом он поставил стул под люстру, взобрался на него и протер каждую горящую висюльку на ней, тряся ею как хрустальным тамбурином, пока она не зазвенела серебряными колокольчиками. После этого он спрыгнул со стула и принялся за дверные ручки, затем влез на другие стулья и прошвабрил стены, забираясь все выше и выше, и помчался на кухню, схватил веник и содрал паутину с потолка, и протер фрукты с самого дна вазы, и помыл тело, и дверные ручки, и столовое серебро, и обнаружил в передней перила и, держась за них, вскарабкался наверх.
Три часа! повсюду в доме с ужасающей методичностью пробили часы! Внизу было двенадцать комнат и восемь наверху. Он сосчитал, сколько ярдов надо почистить в этих помещениях и сколько времени на это уйдет. Сто стульев, шесть диванов, двадцать семь столов, шесть приемников. И еще под ними, над ними, и вокруг них... Он отодвигал мебель от стен и, всхлипывая, стирал вековую пыль с них и, пошатываясь, цепляясь за перила, подчищая их, драя все по пути - потому что не дай Бог оставит хоть малейший отпечаток пальцев! - поднимался на второй этаж, и здесь надо было продолжать делать то же, - а стукнуло уже четыре часа! - а у него уже болели руки, глаза вылезали из орбит, и он едва передвигал ноги, уронив голову, а руки продолжали работать, протирая и выскребая все в одной спальне за другой, в клозете за клозетом...
Его нашли утром, в половине седьмого.
На чердаке.
Весь дом сверкал чистотой. Вазы сияли словно хрустальные звезды. Все стулья были начищены. Медь, бронза сверкали в утреннем освещении. Блестели полы, перила.
Сияло все. Все сверкало, все блестело.
Его нашли на чердаке полирующим старые сундуки и старые рамы, и старые стулья, и старые коляски, и старые игрушки, и музыкальные шкатулки, и вазы, и наборы ножей, и лошадок на колесиках, и пропыленные монеты времен гражданской войны. Он уже заканчивал свою работу на чердаке, когда там появился полицейский офицер с пистолетом в руке и встал позади него.
"Все!"
Выходя из дома, Эктон носовым платком протер ручку у входной двери и торжествующе хлопнул ею!

@темы: цитатко, благословение Малкава, смотрит в книгу - видит..., в аду есть специальные места для медведей вроде вас

---

А часовню тоже я развалил?..(с)

11.09.2012 в 23:17

Пишет  Мастер Боевой Линейки:

Пушкин с поздравительным мадригалом убил
Я, Разин Степан Тимофеев, действительно выбросил Шайдурмаханову Эльвиру Гасановну из принадлежащего мне челна «Юность» отечественного производства, государственный номер 3-87. Поясняю, что поступил так в шутку и чтобы доказать всем, что Шайдурмаханова Э.Г. не умеет плавать, и вообще у неё истёк срок годности.
(Разин С.Т.)
Я, Сусанин Иван Осипович, поясняю, что никуда я поляков не водил, ибо был болен. Об одном лишь сожалею, что сопровождение экспедиции славного польского войска поручил я своему брату Николаю…
(Сусанин И.О.)
07 сентября 1812 года я двигался, управляя исправным, принадлежащим мне войском, по Смоленской дороге в сторону города Москва. Скорость передвижения составляла 3 км/ч, видимость — 800 м. В районе Бородино мне в переднюю часть моего войска неожиданно врезалось войско без номеров, управляемое господином Кутузовым М.И., лишённым водительских прав за управление войсками в нетрезвом состоянии, к тому же инвалидом по зрению. В результате чего у моего войска оказались повреждены передние части. Виновник же инцидента с места происшествия скрылся, бросив Москву с включенным зажиганием…
(Буонапарте Н.К.)
Свою жену, царицу Евплаксию, я не убивал, она жива и здорова, сидит на колу, чего и вам желает!
(Грозный И.В.)

Я уснул, но должен был проснуться ровно через двадцать минут бодрым и полным сил. К сожалению, проснулся я позже, ударившись о бампер едущего впереди "Опеля". Впредь обещаю быть внимательнее и больше отдыхать перед тем, как садиться за руль.
(Штирлиц М.О. фон)
С гражданином Челубеем я до этого случая знаком не был, и никакой личной неприязни к нему не испытывал. Просто скакал на коне, глянул, он на встречу скачет. А дальше не помню.
(Пересвет)
Картофель приобрёл в Голландии у одного дилера. Раздавал бесплатно боярам, дворянам и их сынкам-мажорам с целью получить выгоду после их привыкания. Сам я картофель не употребляю и не курю. Курю табак и пью анисовую водку.
(Бомбардир Пётр Романов)
Я настаиваю на том, что Голиаф был убит из пращи в честном поединке. Пистолет не мой, мне его подкинули археологи.
(Давид)

Перейти Рубикон мне посоветовали Рубикян и Рубинштейн…( Цезарь Г. Ю.)
Фраза, которую приписывают мне, вырвана из контекста. На самом деле я сказал: «Мы, фашисты, негодяи, с нас спросу нет, поэтому мы сейчас все поедем к бабам пьянствовать, а вы, Штирлиц, останьтесь!» (Мюллер Г. А.)
Мы собрались на Сенатской площади, чтобы поздравить государя со вступлением на престол, и ждали только С. Трубецкого, который обещал привезти торт. Однако не дождались ни С. Трубецкого, ни А. Пушкина, который должен был из торта выскакивать с поздравительным мадригалом… (Каховский П. Г., 14 декабря 1825 г.)
По существу дела могу заявить следующее: «Я Котовский!» (Котовский Г. И.)

@темы: цитатко, трэш, угар и содомия, собрание фактов, которых не должно было быть

---

А что мне подарили! А что мне подарили!

И да, я это заказал. Клёвый подарок - это так приятно, что я даже не собираюсь стесняться.
И потом, должен же я в благодарность хоть прорекламировать дивного художника?
*скачет по комнате в восторге*

11.09.2012 в 21:32

Пишет  Ripushko:

Та я сегодня сам себя удивляю по продуктивности. Этот презент думала завтра нарисовать, но что то попёрло)

Фанарт на "Мойдодыра"! Я сам в шоке) Для  Леммивинкс, Король Хомячков. Самого Мойдодыра, увы, в кадре нет. Ибо представляла его в такой ситуации, исключительно фапающим на всё это безобразие. Рука не поднялась такое изобразить.
Надеюсь вы имели в виду нечто подобное.

Ах да... шампунькаааа

@темы: цитатко, мсье знает толк в извращениях, come join The Party!, радость-радость-радость, счастье-счастье-счастье, Она была такая цветная-цветная, круглая-круглая, яркая-яркая. Прямо как он раньше, картинко

---

"Освободился от понимания что мыслит и чувствует и позволил чужой душе овладеть собой

Прочитал сборник Роберта Сильверберга под общим названием "Хроники Маджипура" (включающий одноимённый роман и роман "Время перемен"). Меня преследует ощущение знакомства с этим автором, но я не могу припомнить, что именно читал у него (а его невероятная плодотворность не позволяет вычислить прочитанное из гигантской библиографии). Так что, может, ничего и не читал...
"Хроники Маджипура" - в принципе, часть цикла, но вполне успешно читаются и сами по себе, в отрыве от приквелов и сиквелов. Это довольно своеобразное произведение... С одной стороны, хочется назвать его скорее сборником новелл, объединённых арочным сюжетом, с другой - с точки зрения структуры это всё-таки роман, поскольку от одной истории к другой явно развивается единая идея, между ними имеется смысловая, хоть и не сюжетная, связь (не зря книга построена по зеркальному принципу: две истории о любви к чужакам, две об убийствах, и т.д.). Завязка проста - на планете Маджипур имеется технология, позволяющая записать память индивида, а затем воспроизводить её в сознании любого желающего с "полным погружением". Наш протагонист - сотрудник архива, имеющий (не вполне, впрочем, законный) доступ к необходимой для этого машине и записям воспоминаний; частично из праздного любопытства, частично ради самообразования он просматривает некоторые из них, и наиболее примечательные и становятся, собственно, вставными сюжетами. Сразу скажу, использовать потенциал идеи в полной мере Сильвербергу не удалось: вместо того, чтоб показать подлинное разнообразие судеб, он разрабатывает довольно узкий набор сюжетов и увлекается героикой (действующие и будущие Короналы и Понтифексы, верховные правители планеты, появляются почти в каждой новелле). Но то, что сделано, само по себе интересно. "Тесме и Хайрог" - история о женщине, любившей выходить за общепринятые рамки, и её связи с антропоморфным ящером, психологически интересная, довольно глубоко проработан характер главной героини. "Время огня" - история о противостоянии гордого человека-одиночки и бездушной государственной машины (ведомой, возможно, куда менее сильной личностью); довольно банально, хоть написано ярко. "Пятый год путешествия", история про инопланетное Саргассово море, напротив, сюжетно, да и стилистически, малоинтересен, а вот этический вопрос, поставленный новеллой, заслуживает всестороннего рассмотрения. "Объяснение Калинтана" - интересный и в отношении характеров, и несколько авантюрного сюжета рассказ; хотя с авторскими оценками можно поспорить - лично я не могу согласиться с трактовкой чувства долга по Ариоку. "Пустыня украденных снов" - умеренно интересный приключенческий сюжет, довольно топорное продвижение то ли психоанализа, то ли просто γνῶθι σεαυτόν. "Художник и изменяющий форму" - рассказ-антитеса к "Тесме...", где отношения, построенные на равнодушии к внешности и видовой принадлежности партнёра (а не их особом подчёркивании, хоть бы и положительном) становятся счастливыми... "Преступление и наказание" - антитеза для "Пятого года...", история не о самоосуждении, но о прощении самого себя и победе над чувством вины, мешающем идти вперёд. "Толкователи снов" - опять какая-то простоватая история о внутреннем психологическом комфорте... Страшно не понравилась мне "Воровка из Ни-Мойи" - абсолютный дамский роман в кратком пересказе; автор прямо - от лица протагониста, глазами которого нам положено смотреть на текст, - говорит, что главная героиня заслуживает уважения, но что уважать в морально нечистоплотной, плывущей по течению девице, единственное достоинство которой - наглость, я не могу уразуметь. "Вориакс и Валентин", история о довольно очевидном предсказании власти двум братьям, показалась мне слишком примитивной - она непосредственно примыкает к остальному циклу и, возможно, в отличие от прочих, не может быть оценена сама по себе.
В целом роман написан довольно сочно, характеры героев от новеллы к новелле влияют на манеру повествования (хоть и не слишком сильно), образы Маджипура достаточно яркие и любопытные. Сильверберг (как это, кажется, ему свойственно - собственно, ощущение знакомой манеры в этом отношении во многом и укрепило впечатление, что я его читал раньше) несколько злоупотребляет эротикой, вводя её часто вовсе без нужды (объективно к месту она, собственно, лишь в одной новелле), хотя нельзя сказать, чтоб эта эротика была дурно написана. Мир формально - научно-фантастический, но на самом деле - пасторальное фэнтези, где высокие технологииПри не совсем ровном качестве рассказов, общее впечатление скорее остаётся положительным (да и критический взгляд во многом ретроспективен: при чтении они в большинстве казались лучше - характерная черта профессионально написанного "лёгкого чтения"). Вполне приятная, не лишённая интереса книга.
"Время перемен" - роман более традиционного формата, написан от первого лица как исповедь-автобиография. Идея в его основе тоже лежит достаточно любопытная. На планете Борсен действует строгий запрет на разговоры о своём внутреннем мире, рефлексию и вообще всяческие попытки поделиться своими душевными переживаниями с другими людьми - это считается безнравственным, поскольку растлевает и делает человека слабым, а слова "я" и "мой" - непристойности, которые никто не решится произносить. Исключение составляют лишь побратимы, люди, с которым делиться сокровенным дозволено, да исповедники - те, кому за выслушивание излияний платят. Как вы уже поняли, главный герой-повествователь однажды усомнился в правильности этой религиозной максимы (благодаря влиянию землянина, конечно, свободного от таких традиций).
И снова Сильверберг не справился в полной мере с собственной удачной идеей. Он описывает страдания людей, лишённых эмоционального контакта с ближними, однако последствия такого рода изоляции не разрабатывает - а ведь главный герой встретил своих побратимов впервые лет в пять-шесть, а до того был совершенно лишён эмоционального тепла, его приучали не говорить даже маме с папой о том, что он чувствует, и то же относится к любому человеку на планете; они должны быть совершенно свихнутыми, если вы понимаете, о чём я. Сильверберг, кроме того, старается увязать всё это с религией, однако выходит довольно несуразно. Во-первых, люди, выслушивающие без вопросов и почти без комментариев (кроме способствующих разговорчивости) всё, что хочет выложить человек, берущие за это немалые деньги и подписывающие контракт о неразглашении - это не священники, а психоаналитики. Во-вторых, их мифология (согласно которой только боги способны открываться друг другу и читать в душах, а люди слишком несовершенны для того, чтоб делать это безнаказанно) совершенно противоречит отношению к "самообнажению" как к чему-то ослабляющему и грязному.
А главное - книга явно сбивается во второй половине; пока нам рассказывают о том, как герой пришёл к своим новым взглядам, роман хорош - исподволь, без надрыва передаётся ощущение ужасающей неестественности человеческих отношений на Борсене, герой живой, и эволюция его достоверна... Но когда он проникается идеей общения и становится своего рода мессией - ну, знаете, о том, что персонаж - мессия, ему должны говорить другие, в повествовании от первого лица мессианский пафос всегда смотрится плохо. Кроме того, уверенность рассказчика в благостности душевного контакта не вполне подтверждается не только повседневным опытом читателя, но и сюжетом: на самых близких герою людей опыт такого общения оказывает травматическое действие, но это вообще никак не объяснено, не обдумано, не развито в тексте. Конечно, текст написан от лица человека, фанатично приверженного идее, но писательское мастерство в том и состоит, чтоб и в такую манеру повествования внести больше, чем понимает его персонаж, сказать и о нём самом... Но этого нет. В итоге финальная часть романа производит странное впечатление.
В целом "Время перемен" представляет интерес - как минимум небанальной проблематикой, однако за что этой книге дали "Небьюлу", я и вообразить не могу...

запись создана: 10.09.2012 в 03:58

@темы: смотрит в книгу - видит..., Брат мой, брат мой, ревы слышишь, запах чуешь, видишь дым?

---

Воистину, педагогическая поэма! Это должен Уэс Крейвен экранизировать...

24.07.2012 в 04:08

Пишет  Gingery.:

трендец

@темы: цитатко, трэш, угар и содомия, картинко

---

Буровые установки, криотурбина и другие таинственные артефакты

В Политехническом музее я не был лет восемь, если не больше. В раннем детстве меня, как и всех детей (то есть мне так представляется - быть может, я ошибочно экстраполирую свой опыт на массы), нередко туда водили, но когда явно открылось, что ребёнок - гуманитарий, ну и ещё любит динозавров, эти, надо признать, несколько тягостные для меня визиты, сошли на нет... И вот теперь обновил старые впечатления, ведь скоро музей закроется, а откроется потом обновлённым - и, очевидно, изменившимся.
Тягостными эти визиты были из-за того, что я - мальчик, как уже упомянуто, гуманитарного склада, - не очень-то глубоко мог понять устройство и принцип работы многих сложных механизмов и установок и большей частью наслаждался эстетическим видом всякого рода циклопических экскаваторов, мило прищуривающихся атомных бомб, вычурных, украшенных виньетками астролябий и секстантов, да старомодно-нелепых паровых машин; большинство же экспонатов отнюдь не впечатляют внешне. К сожалению, с годами ситуация не сильно изменилась - я всё так же по-настоящему могу оценить лишь впечатление от механизмов, и в залах химии или гидроэлектростанций мою душу практически ничто не радует, ибо нечему увлечь моё воображение. С сожалением вынужден констатировать, что виной тому не только мой слабый ум и нерадение, но и устройство музея - экспонаты не снабжены пояснительными табличками, указаны лишь их названия, которые часто ни о чём не говорят - проверено на опыте - даже человеку с техническим образованием, ибо тематика музея уж слишком всеохватна. Если б посетителям было обеспечено хоть минимальное понимание увиденного, уверен, они испытывали бы намного больший интерес.
Вообще же Политехнический за прошедшее время почти совершенно не изменился, что, с одной стороны, отрадно, а с другой - досадно. Отрадно, поскольку с ним связаны определённые ностальгические воспоминания, а кроме того, музеям надлежит сохранять постоянство, тут Холден Колфилд прав. А досадно из-за того, что экспозиция в основном явно сформировалась к началу восьмидесятых и уже в моём детстве лишь минимально отражала дальнейший прогресс, а с тех пор и вовсе не обновлялась... Короче, автоматизация производства и ЭВМ уже выглядят слишком вопиюще музейными.
В целом - заряд ностальгии, множество идей для ноккеров и Эфирников, и много новых знаний про бурение. Весьма любопытно, хотя я не стал бы делать это часто.

@темы: днявка, одна научная загадка