Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Прочёл (наконец-то, забросил его с месяц назад) сборник "Страх: Французская готическая проза". Если там и правда собраны лучшие образцы жанра, то, видимо, французы слишком жизнерадостны, чтоб создать свойственную ему атмосферу ужаса и мрака. Но я склонен скорее отнести это на счёт личных свойств авторов.
Проспер Мериме представлен рассказом "Джуман" и повестью "Локис", в которых, вопреки готической направленности сборника, демонстрирует прежде всего свою знаменитую иронию. "Джуман" - пародия на романтические приключения и ужасы, которая в наше время смотрится прежде всего как намёк на Роберта Говарда: изобильные змеи, зловещие жрецы и роковые красавицы в Марокко. "Локис" по сюжету вполне мог бы считаться настоящим готическим произведением, напряжение нагнетается самым правильным образом и история то ли об оборотничестве, то о психопатии была бы действительно жуткой - если б автора это волновало. Но Мериме, хоть и создаёт страшную историю, интересуется совсем не ею, а своими персонажами. Должен сказать, стиль великолепен - "Локис" можно назвать практически идеальным примером речевой характеристики персонажей. Доктор, граф Шемет, профессор - замечательно, насколько разнообразная и живая речь звучит в повести.
Теофиль Готье грешит некоторой искусственностью и выспренностью в прямой речи, зато очень увлечён описаниями. Описывает ли он античный дворик, публику на корабле, входящем в неаполитанский порт, или женскую грудь - он делает это весьма подробно и художественно. Это, конечно, неизбежно снижает напряжение - равно как и ирония, на которую Готье также щедр. Она нарастает от новеллы к новелле. "Аррия Марцелла" - довольно простая зарисовка на тему любви к недоступному идеалу, основная причина написания которой, похоже - желание описать римский быт, вдохновлённое созерцанием Помпей. "Jetatura" - произведение трагическое (хотя и перемежающееся эпизодами и описаниями до крайности комичными), пожалуй, стоит ближе всего к собственно готическому, хотя автора больше занимает состояние человека, обнаружившего, что обладает "дурным глазом", чем само это мистическое явление. Конец печален и ожидаем. "Мадемуазель Дафна де Монбриан" - вещь явно пародийная, а заодно представляющая собой сатиру на, простите мою вульгарность, светскую тусовку - отточенные фразы Готье приводят в искренний восторг.
"Страх" Ги де Мопассана - зарисовка психологическая, однако этот самый страх автор больше описывает и характеризует, чем вызывает (впрочем, не похоже, чтоб это и входило в его планы). Возможно, идея страха перед неведомым тут, правда, несколько преувеличенна.
Огюст Вилье де Лиль-Адан - пожалуй, единственный автор тут, кто действительно имеет непосредственное отношение к готической прозе. Две его небольшие новеллы очень напоминают По, да и сюжеты вполне в его духе: "Тайна эшафота" посвящена вопросу о сохранении сознания после смерти, трактуемому в специфически наукообразной форме, а "Пытка надеждой" - история об инквизиции, направленная на то, чтоб вызвать у читателя сопереживание герою - и через это ужас.
В целом, в сборнике отличная проза, но к готическому он имеет не слишком много отношения.
Проспер Мериме представлен рассказом "Джуман" и повестью "Локис", в которых, вопреки готической направленности сборника, демонстрирует прежде всего свою знаменитую иронию. "Джуман" - пародия на романтические приключения и ужасы, которая в наше время смотрится прежде всего как намёк на Роберта Говарда: изобильные змеи, зловещие жрецы и роковые красавицы в Марокко. "Локис" по сюжету вполне мог бы считаться настоящим готическим произведением, напряжение нагнетается самым правильным образом и история то ли об оборотничестве, то о психопатии была бы действительно жуткой - если б автора это волновало. Но Мериме, хоть и создаёт страшную историю, интересуется совсем не ею, а своими персонажами. Должен сказать, стиль великолепен - "Локис" можно назвать практически идеальным примером речевой характеристики персонажей. Доктор, граф Шемет, профессор - замечательно, насколько разнообразная и живая речь звучит в повести.
Теофиль Готье грешит некоторой искусственностью и выспренностью в прямой речи, зато очень увлечён описаниями. Описывает ли он античный дворик, публику на корабле, входящем в неаполитанский порт, или женскую грудь - он делает это весьма подробно и художественно. Это, конечно, неизбежно снижает напряжение - равно как и ирония, на которую Готье также щедр. Она нарастает от новеллы к новелле. "Аррия Марцелла" - довольно простая зарисовка на тему любви к недоступному идеалу, основная причина написания которой, похоже - желание описать римский быт, вдохновлённое созерцанием Помпей. "Jetatura" - произведение трагическое (хотя и перемежающееся эпизодами и описаниями до крайности комичными), пожалуй, стоит ближе всего к собственно готическому, хотя автора больше занимает состояние человека, обнаружившего, что обладает "дурным глазом", чем само это мистическое явление. Конец печален и ожидаем. "Мадемуазель Дафна де Монбриан" - вещь явно пародийная, а заодно представляющая собой сатиру на, простите мою вульгарность, светскую тусовку - отточенные фразы Готье приводят в искренний восторг.
"Страх" Ги де Мопассана - зарисовка психологическая, однако этот самый страх автор больше описывает и характеризует, чем вызывает (впрочем, не похоже, чтоб это и входило в его планы). Возможно, идея страха перед неведомым тут, правда, несколько преувеличенна.
Огюст Вилье де Лиль-Адан - пожалуй, единственный автор тут, кто действительно имеет непосредственное отношение к готической прозе. Две его небольшие новеллы очень напоминают По, да и сюжеты вполне в его духе: "Тайна эшафота" посвящена вопросу о сохранении сознания после смерти, трактуемому в специфически наукообразной форме, а "Пытка надеждой" - история об инквизиции, направленная на то, чтоб вызвать у читателя сопереживание герою - и через это ужас.
В целом, в сборнике отличная проза, но к готическому он имеет не слишком много отношения.