Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Итак, господа и дамы, "The Sandman" by Neil Gaiman, том второй.
В качестве прелюдии том открывает история, поясняющая кое-что, почти незаметно проскользнувшее в томе первом. История о любви к Сну доказывает, что Гейман, прежде всего, мастер легенд, он глубоко чувствует сущность мифологии и способен её воспроизводить. Разумеется, в определённой степени и весь "Sandman" - новый миф и корнями уходит в мифы, но тут миф предстаёт обнажённым - и кажется подлинным. История о том, что людям и Вечным не быть вместе и о гневе отвергнутого Морфея создаёт странную параллель с дальнейшим сюжетом - частью предвосхищая выводы из него, а частью и противореча им. А затем начинается сама история. Во-первых, в этой истории Морфей продолжает наводить порядок в своих владениях - он занялся поисками четырёх заметных жителей Мира Снов: Шара и Зверюги, спутников того, кого называли Сэндменом во время заключения Морфея (о них мельком вспоминали в первом томе), Коринфянина, одного из самых крупных кошмаров, и Канатчикова Луга, счастливого места отдохновения. Во-вторых, девушка по имени Роза Уокер, внучка одной из тех, кто впал в летаргию, пока Сон отсутствовал, находит свою бабушку, ищет своего брата и оказывается Вихрем Снов - эпицентром потенциальной катастрофы для сновидений. Разумеется, обе эти линии - на самом деле одна, и при том сплетённая поразительно туго. Ведь брат Розы, точнее, его сновидения, стали приютом для Зверюги и Шара, а также для супергероя Сэндмена - который, оказывается, даже не замещал Морфея, а попросту был обманут этой парочкой тварей и годами существовал лишь в мозгу измученного ребёнка (Гейман достаточно суров с персонажем-предшественником, да и над всем Серебряным Веком смеётся довольно едко). И это лишь одна из частей мозаики, а прежде, чем том закончится, в сюжете успеет появиться двойник Гилберта Честертона, целый конвент серийных убийц и Страсть из Вечных, Не говоря уж про пару готичных лесбиянок, говорящего ворона или множестве знакомцев из первого тома. А также о небольшой интерлюдии между двумя актами сонной драмы: истории о человеке, объявившем, что не собирается умирать, в присутствии самой Смерти, и о том, как Морфей стал встречаться с ним каждые сто лет, чтоб поболтать... из любопытства или по другой причине?.. Несмотря на то, что сюжетно эта история никак не привязана к основной линии тома, она тесно перекликается с ним идейно.
Идею же эту непросто выразить. Пожалуй, лучше всего это сделал Уильям Шекспир, хоть он Геймана и не читал. Вот так, подобно призракам без плоти, когда-нибудь растают, словно дым... Роза, столкнувшись не просто со сверхъестественным, но с силами, управляющими всем мирозданием, ощущает, что отныне не может быть уверена, что управляет её жизнью - слишком могущественные создания существуют в мире, слишком сложно понять происходящее в нём. То, что тебе казалось очевидным, обернётся ложью или иллюзией, планы на завтра превращаются в ничто, ибо жизнь и разум - штуки хрупкие, и неважно, идёт ли речь о внезапно обнаружившейся бабушке или о том, что ты - мертвец в детском сне, а не герой и защитник мира, убьёт ли тебя божество, вырвав из твоей груди рубиновое сердце, или жирный психопат в шапке с волчьими ушками. Однако... Мы созданы из вещества того же, что наши сны... И Вечные знают, что они существуют, пока существуют те, кто способен испытывать страсть и погружаться в сон, и существуют, чтоб это было возможно. Играют ли большие люди с обитателями кукольного домика или прислуживают, давая им жизнь? Кое-что в мире непонятно не только маленькой Розе, но и Морфею...
Майк Дригинберг и Малькольм Джонс III окончательно стали постоянными художниками комикса, и их стиль ему идёт. В нём есть нечто такое "артхаусное" по меркам графических романов, в то же время схематизм не возведён в принцип, так что часто лица очень рельефны и выразительны, а фоны изящны. Впрочем, и стиль Майкла Зулли, иллюстрировавшего сюжет про бессмертного, мне нравится - правда, он очень созвучен Дригинбергу и Джонсу, лишь чуть более чёткие контуры его отличают; его Сэндмен - самый зловещий, пожалуй. Мне всякий раз приходилось напоминать себе, что это протагонист и в целом положительный персонаж.
Что ж, по книге в полгода - это не так уж плохо. Надеюсь, они хоть бы не снизят темп. "The Sandman" великолепен, и я хочу читать дальше.
В качестве прелюдии том открывает история, поясняющая кое-что, почти незаметно проскользнувшее в томе первом. История о любви к Сну доказывает, что Гейман, прежде всего, мастер легенд, он глубоко чувствует сущность мифологии и способен её воспроизводить. Разумеется, в определённой степени и весь "Sandman" - новый миф и корнями уходит в мифы, но тут миф предстаёт обнажённым - и кажется подлинным. История о том, что людям и Вечным не быть вместе и о гневе отвергнутого Морфея создаёт странную параллель с дальнейшим сюжетом - частью предвосхищая выводы из него, а частью и противореча им. А затем начинается сама история. Во-первых, в этой истории Морфей продолжает наводить порядок в своих владениях - он занялся поисками четырёх заметных жителей Мира Снов: Шара и Зверюги, спутников того, кого называли Сэндменом во время заключения Морфея (о них мельком вспоминали в первом томе), Коринфянина, одного из самых крупных кошмаров, и Канатчикова Луга, счастливого места отдохновения. Во-вторых, девушка по имени Роза Уокер, внучка одной из тех, кто впал в летаргию, пока Сон отсутствовал, находит свою бабушку, ищет своего брата и оказывается Вихрем Снов - эпицентром потенциальной катастрофы для сновидений. Разумеется, обе эти линии - на самом деле одна, и при том сплетённая поразительно туго. Ведь брат Розы, точнее, его сновидения, стали приютом для Зверюги и Шара, а также для супергероя Сэндмена - который, оказывается, даже не замещал Морфея, а попросту был обманут этой парочкой тварей и годами существовал лишь в мозгу измученного ребёнка (Гейман достаточно суров с персонажем-предшественником, да и над всем Серебряным Веком смеётся довольно едко). И это лишь одна из частей мозаики, а прежде, чем том закончится, в сюжете успеет появиться двойник Гилберта Честертона, целый конвент серийных убийц и Страсть из Вечных, Не говоря уж про пару готичных лесбиянок, говорящего ворона или множестве знакомцев из первого тома. А также о небольшой интерлюдии между двумя актами сонной драмы: истории о человеке, объявившем, что не собирается умирать, в присутствии самой Смерти, и о том, как Морфей стал встречаться с ним каждые сто лет, чтоб поболтать... из любопытства или по другой причине?.. Несмотря на то, что сюжетно эта история никак не привязана к основной линии тома, она тесно перекликается с ним идейно.
Идею же эту непросто выразить. Пожалуй, лучше всего это сделал Уильям Шекспир, хоть он Геймана и не читал. Вот так, подобно призракам без плоти, когда-нибудь растают, словно дым... Роза, столкнувшись не просто со сверхъестественным, но с силами, управляющими всем мирозданием, ощущает, что отныне не может быть уверена, что управляет её жизнью - слишком могущественные создания существуют в мире, слишком сложно понять происходящее в нём. То, что тебе казалось очевидным, обернётся ложью или иллюзией, планы на завтра превращаются в ничто, ибо жизнь и разум - штуки хрупкие, и неважно, идёт ли речь о внезапно обнаружившейся бабушке или о том, что ты - мертвец в детском сне, а не герой и защитник мира, убьёт ли тебя божество, вырвав из твоей груди рубиновое сердце, или жирный психопат в шапке с волчьими ушками. Однако... Мы созданы из вещества того же, что наши сны... И Вечные знают, что они существуют, пока существуют те, кто способен испытывать страсть и погружаться в сон, и существуют, чтоб это было возможно. Играют ли большие люди с обитателями кукольного домика или прислуживают, давая им жизнь? Кое-что в мире непонятно не только маленькой Розе, но и Морфею...
Майк Дригинберг и Малькольм Джонс III окончательно стали постоянными художниками комикса, и их стиль ему идёт. В нём есть нечто такое "артхаусное" по меркам графических романов, в то же время схематизм не возведён в принцип, так что часто лица очень рельефны и выразительны, а фоны изящны. Впрочем, и стиль Майкла Зулли, иллюстрировавшего сюжет про бессмертного, мне нравится - правда, он очень созвучен Дригинбергу и Джонсу, лишь чуть более чёткие контуры его отличают; его Сэндмен - самый зловещий, пожалуй. Мне всякий раз приходилось напоминать себе, что это протагонист и в целом положительный персонаж.
Что ж, по книге в полгода - это не так уж плохо. Надеюсь, они хоть бы не снизят темп. "The Sandman" великолепен, и я хочу читать дальше.
-
-
04.10.2011 в 00:41-
-
04.10.2011 в 00:54-
-
04.10.2011 в 01:17-
-
04.10.2011 в 01:24-
-
04.10.2011 в 02:53Рецензия как всегда хороша, но не отдает должное момументальной шедевральности Сэндмена.
-
-
04.10.2011 в 03:01-
-
04.10.2011 в 14:13Мне просто всегда было интересно как перевели Endless
-
-
04.10.2011 в 14:27-
-
04.10.2011 в 18:21Вечные... нда, не самый удачный перевод, но наверное логично.