Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Я перечитываю единственный, насколько я знаю, сборник Харлана Эллисона на русском языке. Спасибо Наташе, которая это обеспечила! Начнём, как водится, с начала - итак, "Миры Харлана Эллисона. Том 1. Миры страха".
Но для начала, мне думается, следует сказать о Харлане Эллисоне как об авторе. Это крайне субъективное мнение, так что не советую на него ориентироваться - не более чем часть моих, очень личных и ни на что не претендующих, впечатлений от книги. Эллисон нередко пишет рассказы, которые можно было бы принять за лучшие вещи Брэдберри и Шекли, сентиментальные сказки в научно-фантастическом антураже или мрачноватые, порой наполненные чёрным юмором истории с неожиданной концовкой, однако по-настоящему "его" вещи - это подчёркнуто-аллегорические сюжеты с чёткой, болезненно-острой моралью, или, реже, столь же напоминающие пощёчину, но, напротив, подчёркнуто-бытовые, лишённые фантастики рассказы. И главная, если вообще не единственная, тема Эллисона - одиночество. Одиночество в одиночку и - ещё чаще - одиночество рядом с другим человеком; самодовольное (редко) одиночество и одиночество, разрушающее мораль (почти всегда); иногда он пишет и о противоположности одиночества, но почти никогда не описывает любовь, позиционируя её как некий Грааль (см. ниже), нечто скорее чаемое, чем доступное хоть бы словам, или же пишет про принятие, именно про не-одиночество.
А теперь - на конкретных примерах.
"Светлячок" - первый опубликованный рассказ Эллисона, и кроме этого ничего интересного собой не представляет... хотя и тут вышеназванная главная тема уже задана, и в известном смысле тут можно найти зародыши многих будущих рассказов. "Спасблок" - рассказ немного "азимовский", в основе сюжета которого лежит проблема, и коей ничего не извлечёшь, но тема, хоть и фоном, тут присутствует.
"Только стоячие места" - прекрасный, остроумный и сочно написанный рассказ полный чёрного юмора, который я, несомненно, приписал бы Шекли, встреть я его без указания авторства. Пришельцы опускаются на Манхэттен... чтоб дать представление!
"Солдат" - рассказ несколько наивный и прямолинейный, но это вполне объяснимо в то время, когда Вьетнам маячил ещё где-то впереди. Грубоватость морали искупается авторской фантазией и прекрасным слогом, простое "что" - впечатляющим "как". Солдат из будущего по невероятной случайности попадает в наше время и рассказывает б ужасах войны третьего (пятого? сорокового?) тысячелетия...
"Ночной дозор" - первый по-настоящему пронзительный и узнаваемо эллисоновский рассказ в этом сборнике. В ходе космической экспансии человечество обнаруживает следы стёртых неизвестным противником в пыль цивилизапций; опасаясь его возвращения, люди останавливают свое расселение по звёздным системам и расставляют вокруг обжитой ми зоны часовых. Одному из них, человеку, проведшему не по своей воле пятьдесят лет на голом камне в абсолютном одиночестве, ради момента, который мог не настать никогда, и посвящён этот рассказ. Он жуткий и пробирает до костей, и он чудесно написан.
"Бегство к звёздам" - неожиданная интерпретация проблемы одиночества. И шокирующая (явно намеренно) интерпретация личностного роста. Одна из обжитых человечеством планет подверглась внезапному вторжению. Горстка выживших после первой атаки людей хочет улететь - чтоб спасти свои (а особенно женщин и детей) жизни, а также чтоб предупредить остальное человечество; но им нужно не только получить пропуск от блокировавших небо космолётов противника, но и выиграть время... Они находят среди руин самого мерзкого труса (а заодно и наркомана) и превращают его в живую бомбу, которая должна помешать инопланетянам преследовать их. А человек-бомба, единственный человек на планете, обречён на вечное бегство от пришельцев, пока не взорвётся... Хотелось бы избежать спойлеров, поэтому скажу лишь, что это испытание меняет его, и что стать более сильным, цельным и независимым не обязательно значит стать добрее и человечнее.
"Пыльные глаза" - очень поэтичный рассказ, возможно немного слишком поэтичный. Не уверен, есть ли в нём какой-либо прямой смысл - более прямой, чем в стихотворении Хлебникова или сюрреалистическом полотне... Но как он написан!.. Это великолепно, это просто эталон текста - вычурного, впечатляющего и воздействующего едва ли не на все органы чувств.
"Боль одиночестве", что занятно, совсем не запомнилась, когда я читал Эллисона в первый раз. Теперь же... Ох, задевает. Тут всё, о чём я говорил, встаёт в полный рост. Эллисон в авторском предисловии признаёт, что рассказ отчасти автобиографический - или, точнее, выражает очень личные и конкретные переживания. Недавно разведённый мужчина, безуспешно пытающийся сбежать от одиночества в объятия какой-то - любой - женщины, и ощущающий его всё острее... Бррр. Очень сильный рассказ. Болезненный.
"Молитва за того, кто не враг" - это, во-первых, весьма неудачный перевод "A Prayer for No One's Enemy", а во-вторых - рассказ без всяких элементов фантастики. И на весьма деликатную тему. Пожилая еврейка, пережившая Холокост, сталкивается с юношей-неонацистом и отчаянно пытается понять, действительно ли вернулось то самое, или это просто случайность, ребячество... Финальный сюжетный поворот и мораль, скажу честно, мне кажутся спорными - тут есть что-то от попытки уйти от объяснений, слишком уж общим местом стал этот сюжет с наци-евреями, возненавидевшими собственную идентичность. Неоднозначная вещь - хотя Эллисон и стремится быть провокатором.
"На живописной трассе" - ещё один рассказ, который я без колебаний приписал бы Шекли. Кое-что про "типично мужское" поведение на дорогах, гротеск, крутой экшн и неожиданный недобрый конец.
"Молчащий в Геене" - одновременно и совершенно прозрачная аллегория, и весьма фактурный рассказ. Очень характерная для Эллисона вещь. В неопределённом антиутопическом будущем, где попрание элементарных свобод возведено в абсолют, главный герой - одинокий террорист-идеалист, не решающийся по-настоящему убивать и специализирующийся на демонстрациях и лозунгах... И всё это обращается в притчу, когда герой вдруг переносится в другой мир - притчу-упрёк современному миру, "первому миру", лицемерному обществу потребления, в притчу о бессмысленности всяких упрёков обществу потребления. вот такой вот парадокс.
"Страх перед К" - тоже очевидная аллегория, но тут недостаёт именно что той литературной огранки, изящества формы, которое облекло бы простое содержание. Брак двух не переносящих друг друга людей это плохо. Да, спасибо, мистер Эллисон, без вас нам бы и не догадаться!
"Нокс" - аллегория удачная, не кажущаяся плоской. Отчасти потому, что в большей части текста ничего символического нет - там есть гипербола, но не столь уж сильная; в мире, пережившем Рейх, хунвейбинов и красных кхмеров партийная деятельность Нокса не кажется чем-то невообразимым (и этот факт ужасен сам по себе, и именно он впечатляет читателя в первую очередь). И партийная деятельность Нокса, несомненно, бесчеловечна и не-человечна.
"Доктор Д'Арк-Ангел ставит диагноз" - рассказ неудачный. Он также посвящён соотношению одиночества и привязанностей, но кажется излишне натужным и трагичным, образ доктора не столь выразителен, как другие эллисоновские персонажи... А "Даже нечем подкрепиться" показался мне слишком невнятным; это, несомненно, тоже некая притча, но я ума не приложу, что она должна символизировать.
"В землях опустелых" - простой, но трогательный рассказ; "человеку нужно, чтоб кто-то был рядом", вот, собственно, и всё. "Время Глаза" могло бы быть одним из рассказов ужасов Брэдберри - тех, которые редко с ним ассоциируются, но которые он писал прекрасно; очень простой, очень короткий и очень жестокий - и с каким шикарным, потрясающим финалом!..
"Холодный друг" - история, которую я непроизвольно воспринимаю как личный упрёк. Весь мир исчез, за исключением Юджина Гаррисона, который недавно умер (но теперь ожил) и пары кварталов вокруг его морга. Однажды он встречает, несмотря на всё это, девушку... Название, в сущности, совершенно точно отражает смысл рассказа (точнее, пожалуй, могло бы быть только едва ли существующее в английском слово "теплохладность". Юджин мил, дружелюбен, в сущности, ему ничего дурного нельзя предъявить - и, однако, он настолько незаинтересован в окружающих, что даже не пытается восстановить отношения с единственным, помимо него, человеком во вселенной. Правда, эффект немного портит то, что отношение Опал едва ли можно в полном смысле назвать любовью, уж больно оно нездоровое... И всё же...
"Одинокие женщины как вместилище времени" - простой до предела (хотя это не значит, что плохо написанный) рассказ-плакат на тему равенства полов с некоторым феминистическим оттенком. Почему-то сразу рождается уверенность (подозреваю, ложная) что это один из коротких рассказов, впервые опубликованных в "Playboy".
"Гитлер рисовал розы" - один из самых. думается, знаменитых рассказов Эллисона. Не могу доказать, но сильно подозреваю, что именно он создал ныне популярный архетип рая как загородного клуба для состоятельных васпи. Идея, что в рай или ад люди отправляются в зависимости от того, что об этом думает живое большинство, надо признать, жуткая... (Хотя лучше бы не использовать её всего лишь для критики пуританской морали и лицемерия толп). В этом (и следующем) рассказе Эллисон подходит ближе всего к, так сказать, положительному описанию любви, но и тут она скорее угадывается, и в Маргарет видится скорее благородство и самопожертвование.
"Грааль" выражает всё то, о чём я говорил в целом, совершенно эксплицитно. Истинная Любовь - это буквально Грааль, который переходит из рук в руки, принося хозяевам счастье или горе, постоянно теряясь из виду, нечто, что даже свидетели не могут внятно описать... Главный герой разочаровался в своей способности найти счастье с живой, во плоти, женщиной ещё в подростковом возрасте, и увлёкся поиском идеи истинной Любви, а потому хватается за Грааль, о котором ему рассказывает на смертном одре женщина, с которой он всё же был почти счастлив... Рассказ удачно сочетает аллегоричность и прямую повествовательную занимательность, сюрреалистический мир, где призыв демонов - дело лёгкое, стоит только захотеть, а Грааль продают на "Сотбис", вызывает доверие... Грустный рассказ и хороший.
Ну, ко второму тому!..
Но для начала, мне думается, следует сказать о Харлане Эллисоне как об авторе. Это крайне субъективное мнение, так что не советую на него ориентироваться - не более чем часть моих, очень личных и ни на что не претендующих, впечатлений от книги. Эллисон нередко пишет рассказы, которые можно было бы принять за лучшие вещи Брэдберри и Шекли, сентиментальные сказки в научно-фантастическом антураже или мрачноватые, порой наполненные чёрным юмором истории с неожиданной концовкой, однако по-настоящему "его" вещи - это подчёркнуто-аллегорические сюжеты с чёткой, болезненно-острой моралью, или, реже, столь же напоминающие пощёчину, но, напротив, подчёркнуто-бытовые, лишённые фантастики рассказы. И главная, если вообще не единственная, тема Эллисона - одиночество. Одиночество в одиночку и - ещё чаще - одиночество рядом с другим человеком; самодовольное (редко) одиночество и одиночество, разрушающее мораль (почти всегда); иногда он пишет и о противоположности одиночества, но почти никогда не описывает любовь, позиционируя её как некий Грааль (см. ниже), нечто скорее чаемое, чем доступное хоть бы словам, или же пишет про принятие, именно про не-одиночество.
А теперь - на конкретных примерах.
"Светлячок" - первый опубликованный рассказ Эллисона, и кроме этого ничего интересного собой не представляет... хотя и тут вышеназванная главная тема уже задана, и в известном смысле тут можно найти зародыши многих будущих рассказов. "Спасблок" - рассказ немного "азимовский", в основе сюжета которого лежит проблема, и коей ничего не извлечёшь, но тема, хоть и фоном, тут присутствует.
"Только стоячие места" - прекрасный, остроумный и сочно написанный рассказ полный чёрного юмора, который я, несомненно, приписал бы Шекли, встреть я его без указания авторства. Пришельцы опускаются на Манхэттен... чтоб дать представление!
"Солдат" - рассказ несколько наивный и прямолинейный, но это вполне объяснимо в то время, когда Вьетнам маячил ещё где-то впереди. Грубоватость морали искупается авторской фантазией и прекрасным слогом, простое "что" - впечатляющим "как". Солдат из будущего по невероятной случайности попадает в наше время и рассказывает б ужасах войны третьего (пятого? сорокового?) тысячелетия...
"Ночной дозор" - первый по-настоящему пронзительный и узнаваемо эллисоновский рассказ в этом сборнике. В ходе космической экспансии человечество обнаруживает следы стёртых неизвестным противником в пыль цивилизапций; опасаясь его возвращения, люди останавливают свое расселение по звёздным системам и расставляют вокруг обжитой ми зоны часовых. Одному из них, человеку, проведшему не по своей воле пятьдесят лет на голом камне в абсолютном одиночестве, ради момента, который мог не настать никогда, и посвящён этот рассказ. Он жуткий и пробирает до костей, и он чудесно написан.
"Бегство к звёздам" - неожиданная интерпретация проблемы одиночества. И шокирующая (явно намеренно) интерпретация личностного роста. Одна из обжитых человечеством планет подверглась внезапному вторжению. Горстка выживших после первой атаки людей хочет улететь - чтоб спасти свои (а особенно женщин и детей) жизни, а также чтоб предупредить остальное человечество; но им нужно не только получить пропуск от блокировавших небо космолётов противника, но и выиграть время... Они находят среди руин самого мерзкого труса (а заодно и наркомана) и превращают его в живую бомбу, которая должна помешать инопланетянам преследовать их. А человек-бомба, единственный человек на планете, обречён на вечное бегство от пришельцев, пока не взорвётся... Хотелось бы избежать спойлеров, поэтому скажу лишь, что это испытание меняет его, и что стать более сильным, цельным и независимым не обязательно значит стать добрее и человечнее.
"Пыльные глаза" - очень поэтичный рассказ, возможно немного слишком поэтичный. Не уверен, есть ли в нём какой-либо прямой смысл - более прямой, чем в стихотворении Хлебникова или сюрреалистическом полотне... Но как он написан!.. Это великолепно, это просто эталон текста - вычурного, впечатляющего и воздействующего едва ли не на все органы чувств.
"Боль одиночестве", что занятно, совсем не запомнилась, когда я читал Эллисона в первый раз. Теперь же... Ох, задевает. Тут всё, о чём я говорил, встаёт в полный рост. Эллисон в авторском предисловии признаёт, что рассказ отчасти автобиографический - или, точнее, выражает очень личные и конкретные переживания. Недавно разведённый мужчина, безуспешно пытающийся сбежать от одиночества в объятия какой-то - любой - женщины, и ощущающий его всё острее... Бррр. Очень сильный рассказ. Болезненный.
"Молитва за того, кто не враг" - это, во-первых, весьма неудачный перевод "A Prayer for No One's Enemy", а во-вторых - рассказ без всяких элементов фантастики. И на весьма деликатную тему. Пожилая еврейка, пережившая Холокост, сталкивается с юношей-неонацистом и отчаянно пытается понять, действительно ли вернулось то самое, или это просто случайность, ребячество... Финальный сюжетный поворот и мораль, скажу честно, мне кажутся спорными - тут есть что-то от попытки уйти от объяснений, слишком уж общим местом стал этот сюжет с наци-евреями, возненавидевшими собственную идентичность. Неоднозначная вещь - хотя Эллисон и стремится быть провокатором.
"На живописной трассе" - ещё один рассказ, который я без колебаний приписал бы Шекли. Кое-что про "типично мужское" поведение на дорогах, гротеск, крутой экшн и неожиданный недобрый конец.
"Молчащий в Геене" - одновременно и совершенно прозрачная аллегория, и весьма фактурный рассказ. Очень характерная для Эллисона вещь. В неопределённом антиутопическом будущем, где попрание элементарных свобод возведено в абсолют, главный герой - одинокий террорист-идеалист, не решающийся по-настоящему убивать и специализирующийся на демонстрациях и лозунгах... И всё это обращается в притчу, когда герой вдруг переносится в другой мир - притчу-упрёк современному миру, "первому миру", лицемерному обществу потребления, в притчу о бессмысленности всяких упрёков обществу потребления. вот такой вот парадокс.
"Страх перед К" - тоже очевидная аллегория, но тут недостаёт именно что той литературной огранки, изящества формы, которое облекло бы простое содержание. Брак двух не переносящих друг друга людей это плохо. Да, спасибо, мистер Эллисон, без вас нам бы и не догадаться!
"Нокс" - аллегория удачная, не кажущаяся плоской. Отчасти потому, что в большей части текста ничего символического нет - там есть гипербола, но не столь уж сильная; в мире, пережившем Рейх, хунвейбинов и красных кхмеров партийная деятельность Нокса не кажется чем-то невообразимым (и этот факт ужасен сам по себе, и именно он впечатляет читателя в первую очередь). И партийная деятельность Нокса, несомненно, бесчеловечна и не-человечна.
"Доктор Д'Арк-Ангел ставит диагноз" - рассказ неудачный. Он также посвящён соотношению одиночества и привязанностей, но кажется излишне натужным и трагичным, образ доктора не столь выразителен, как другие эллисоновские персонажи... А "Даже нечем подкрепиться" показался мне слишком невнятным; это, несомненно, тоже некая притча, но я ума не приложу, что она должна символизировать.
"В землях опустелых" - простой, но трогательный рассказ; "человеку нужно, чтоб кто-то был рядом", вот, собственно, и всё. "Время Глаза" могло бы быть одним из рассказов ужасов Брэдберри - тех, которые редко с ним ассоциируются, но которые он писал прекрасно; очень простой, очень короткий и очень жестокий - и с каким шикарным, потрясающим финалом!..
"Холодный друг" - история, которую я непроизвольно воспринимаю как личный упрёк. Весь мир исчез, за исключением Юджина Гаррисона, который недавно умер (но теперь ожил) и пары кварталов вокруг его морга. Однажды он встречает, несмотря на всё это, девушку... Название, в сущности, совершенно точно отражает смысл рассказа (точнее, пожалуй, могло бы быть только едва ли существующее в английском слово "теплохладность". Юджин мил, дружелюбен, в сущности, ему ничего дурного нельзя предъявить - и, однако, он настолько незаинтересован в окружающих, что даже не пытается восстановить отношения с единственным, помимо него, человеком во вселенной. Правда, эффект немного портит то, что отношение Опал едва ли можно в полном смысле назвать любовью, уж больно оно нездоровое... И всё же...
"Одинокие женщины как вместилище времени" - простой до предела (хотя это не значит, что плохо написанный) рассказ-плакат на тему равенства полов с некоторым феминистическим оттенком. Почему-то сразу рождается уверенность (подозреваю, ложная) что это один из коротких рассказов, впервые опубликованных в "Playboy".
"Гитлер рисовал розы" - один из самых. думается, знаменитых рассказов Эллисона. Не могу доказать, но сильно подозреваю, что именно он создал ныне популярный архетип рая как загородного клуба для состоятельных васпи. Идея, что в рай или ад люди отправляются в зависимости от того, что об этом думает живое большинство, надо признать, жуткая... (Хотя лучше бы не использовать её всего лишь для критики пуританской морали и лицемерия толп). В этом (и следующем) рассказе Эллисон подходит ближе всего к, так сказать, положительному описанию любви, но и тут она скорее угадывается, и в Маргарет видится скорее благородство и самопожертвование.
"Грааль" выражает всё то, о чём я говорил в целом, совершенно эксплицитно. Истинная Любовь - это буквально Грааль, который переходит из рук в руки, принося хозяевам счастье или горе, постоянно теряясь из виду, нечто, что даже свидетели не могут внятно описать... Главный герой разочаровался в своей способности найти счастье с живой, во плоти, женщиной ещё в подростковом возрасте, и увлёкся поиском идеи истинной Любви, а потому хватается за Грааль, о котором ему рассказывает на смертном одре женщина, с которой он всё же был почти счастлив... Рассказ удачно сочетает аллегоричность и прямую повествовательную занимательность, сюрреалистический мир, где призыв демонов - дело лёгкое, стоит только захотеть, а Грааль продают на "Сотбис", вызывает доверие... Грустный рассказ и хороший.
Ну, ко второму тому!..