Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Взялся за собрание (неполное) сочинений Набокова... Ну, первый том.
"Машенька" мне не показалась ученическим произведением. Вещь узнаваемо набоковская и довольно сильная. Начало двадцатых годов, Берлин, эмигрантская среда - точнее, даже не среда, а вполне конкретная квартира. Один из жильцов, Ганин, молодой человек без определённых занятий, страдает от романа с женщиной, которую не любит, но слишком пассивен, чтоб с ней порвать. Увидев у соседа фото его супруги, приезжающей через неделю, Ганин вдруг признаёт в ней свою первую и единственную любовь...
Самое интересное, значительное и загадочное в "Машеньке" - конечно, финал. Скажу честно, я не в полной мере осмыслил его. Он производит странное впечатление и либо очень случаен, натужен и не имеет отношения к тексту, либо не до конца мне понятен. Быть может, я чрезмерно затронут веяниями постмодерна, но не могу отделаться от мысли, что Машеньки не существовало никогда - это кажется мне самым удовлетворительным объяснением. До появления фото жены Алфёрова Машенька ни разу не упомянута ни прямо, ни косвенно, Ганин не вспоминает о ней, хотя мучения от романа без любви к этому вроде бы располагают; Набоков подчёркивает, как Ганин постепенно "восстанавливает" в памяти историю отношений с ней и её образ и при этом неоднократно, нарочито отмечает, что Ганин не знает, когда именно впервые встретил Машеньку, что она сперва сформировалась в его воображении как идеал, а потом встретилась ему наяву... Короче говоря, с моей точки зрения "Машенька" - история об аутотерапии и одновременно своеобразном умопомешательстве, Машенька выступает как - в зависимости от расставленных читателем акцентов - эрзац чувств и жизни или чистый идеал, более высокий и ценный чем потная, серая реальность и вырывающий героя из её пут. Впрочем, вырывается он, оставив за спиной мимоходом потоптанные жизни соседей - не уничтоженных, но, несомненно, униженных.
Язык и стиль романа уже узнаваемо набоковские. Это и поразительная наблюдательность ко всякого рода мелким деталям жизни, и богатство авторского словаря, и прекрасная, очень выразительная прямая речь. Разве что знаменитых его эпитетов, точных и неожиданных, тут ещё нет, и вообще стиль более аскетичный (по наброковским меркам!), но лично мне это скорее симпатично.
В "Король, дама, валет" уже пышно расцветают и эти эпитеты, вроде бы несообразные, но оказывающиеся в тексте Набокова вдруг удивительно уместными. В этом романе Набоков работает уже не только со словами, фразами, абзацами, но с целыми эпизодами и структурой произведения в целом, сцены перекликаются между собой, между ними - целая полифония стилей... Кроме того, стоит отметить, что Набоков и мастер повествования: раз за разом он изящно подводит читателя к определённым предположениям и выводам, а затем обманывает их ожидания - раз за разом. Этому, в сущности, и посвящён роман: приёму, основанному на ложных намёках.
Сюжет же сам по себе очень прост: это история адюльтера, включающая женщину, желающую невыразительного и покорного мужчину, робкого девственника-провинциала с шатким и управляемым самоуважением, да жизнерадостный, легкомысленный мужчина, ей - муж, а ему - дядя. Персонажи весьма выпуклые и запоминающиеся; в процессе чтения и не думаешь сомневаться, что перед тобой живые люди, даже удивительно живые, но после ничего, кроме пары характерных черт, нельзя о них вспомнить. При кажущейся достоверности люди у Набокова очень, очень простые. Неудивительно поэтому, что переход Франца от наслаждения к страху и тягостным ощущениям в отношениях с Мартой в тексте не обоснован и даже внятно не обозначен - с какого-то момента последнее просто констатируется; и вот это уже совершенно не достоверно.
У "Король, дама, валет" слабоватый финал (финалы - вообще бич Набокова), но это и не важно. Повторюсь, эта книга посвящена приёму, а не идее, не переживаниям автора, не людям, в конце концов. Роман, в сущности, ни о чём, он только повод поиграть с языком и структурой текста - чем Набоков увлечённо и виртуозно и занимается.
Рассказы (сборник "Возвращение Чорба" гораздо менее интересны. Возможно, недопустимо использовать термин из столь низкого жанра, говоря о Набокове, но в сущности, подавляющее большинство из них - драбблы. Это кусочки текста без внятной концепции, без развития... Особенно бросается в глаза, что Набоков чаще всего не знает, чем их закончить (как я уже сказал, это происходит и в романах, но в них изящество текста успевает уже затянуть читателя, и он не замечает или почти не замечает таких вещей, тогда как в рассказе, как ни парадоксально, недостаточно одного лишь текста). В некоторых случаях сюжет есть - и, к сожалению, это ужасная пошлость (неприятно поразило меня "Рождество"; вообще Набоков вроде бы пишет про несовершенство человеческой природы и ужас мира, но выглядит всё это невыразительно, как бы только на потребу публике. Выделить хочется, пожалуй, только рассказ "Подлец". При этом сам текст, литературная форма, всё-таки хороши несомненно - но мне сложнее ими увлечься в этом формате.
"Машенька" мне не показалась ученическим произведением. Вещь узнаваемо набоковская и довольно сильная. Начало двадцатых годов, Берлин, эмигрантская среда - точнее, даже не среда, а вполне конкретная квартира. Один из жильцов, Ганин, молодой человек без определённых занятий, страдает от романа с женщиной, которую не любит, но слишком пассивен, чтоб с ней порвать. Увидев у соседа фото его супруги, приезжающей через неделю, Ганин вдруг признаёт в ней свою первую и единственную любовь...
Самое интересное, значительное и загадочное в "Машеньке" - конечно, финал. Скажу честно, я не в полной мере осмыслил его. Он производит странное впечатление и либо очень случаен, натужен и не имеет отношения к тексту, либо не до конца мне понятен. Быть может, я чрезмерно затронут веяниями постмодерна, но не могу отделаться от мысли, что Машеньки не существовало никогда - это кажется мне самым удовлетворительным объяснением. До появления фото жены Алфёрова Машенька ни разу не упомянута ни прямо, ни косвенно, Ганин не вспоминает о ней, хотя мучения от романа без любви к этому вроде бы располагают; Набоков подчёркивает, как Ганин постепенно "восстанавливает" в памяти историю отношений с ней и её образ и при этом неоднократно, нарочито отмечает, что Ганин не знает, когда именно впервые встретил Машеньку, что она сперва сформировалась в его воображении как идеал, а потом встретилась ему наяву... Короче говоря, с моей точки зрения "Машенька" - история об аутотерапии и одновременно своеобразном умопомешательстве, Машенька выступает как - в зависимости от расставленных читателем акцентов - эрзац чувств и жизни или чистый идеал, более высокий и ценный чем потная, серая реальность и вырывающий героя из её пут. Впрочем, вырывается он, оставив за спиной мимоходом потоптанные жизни соседей - не уничтоженных, но, несомненно, униженных.
Язык и стиль романа уже узнаваемо набоковские. Это и поразительная наблюдательность ко всякого рода мелким деталям жизни, и богатство авторского словаря, и прекрасная, очень выразительная прямая речь. Разве что знаменитых его эпитетов, точных и неожиданных, тут ещё нет, и вообще стиль более аскетичный (по наброковским меркам!), но лично мне это скорее симпатично.
В "Король, дама, валет" уже пышно расцветают и эти эпитеты, вроде бы несообразные, но оказывающиеся в тексте Набокова вдруг удивительно уместными. В этом романе Набоков работает уже не только со словами, фразами, абзацами, но с целыми эпизодами и структурой произведения в целом, сцены перекликаются между собой, между ними - целая полифония стилей... Кроме того, стоит отметить, что Набоков и мастер повествования: раз за разом он изящно подводит читателя к определённым предположениям и выводам, а затем обманывает их ожидания - раз за разом. Этому, в сущности, и посвящён роман: приёму, основанному на ложных намёках.
Сюжет же сам по себе очень прост: это история адюльтера, включающая женщину, желающую невыразительного и покорного мужчину, робкого девственника-провинциала с шатким и управляемым самоуважением, да жизнерадостный, легкомысленный мужчина, ей - муж, а ему - дядя. Персонажи весьма выпуклые и запоминающиеся; в процессе чтения и не думаешь сомневаться, что перед тобой живые люди, даже удивительно живые, но после ничего, кроме пары характерных черт, нельзя о них вспомнить. При кажущейся достоверности люди у Набокова очень, очень простые. Неудивительно поэтому, что переход Франца от наслаждения к страху и тягостным ощущениям в отношениях с Мартой в тексте не обоснован и даже внятно не обозначен - с какого-то момента последнее просто констатируется; и вот это уже совершенно не достоверно.
У "Король, дама, валет" слабоватый финал (финалы - вообще бич Набокова), но это и не важно. Повторюсь, эта книга посвящена приёму, а не идее, не переживаниям автора, не людям, в конце концов. Роман, в сущности, ни о чём, он только повод поиграть с языком и структурой текста - чем Набоков увлечённо и виртуозно и занимается.
Рассказы (сборник "Возвращение Чорба" гораздо менее интересны. Возможно, недопустимо использовать термин из столь низкого жанра, говоря о Набокове, но в сущности, подавляющее большинство из них - драбблы. Это кусочки текста без внятной концепции, без развития... Особенно бросается в глаза, что Набоков чаще всего не знает, чем их закончить (как я уже сказал, это происходит и в романах, но в них изящество текста успевает уже затянуть читателя, и он не замечает или почти не замечает таких вещей, тогда как в рассказе, как ни парадоксально, недостаточно одного лишь текста). В некоторых случаях сюжет есть - и, к сожалению, это ужасная пошлость (неприятно поразило меня "Рождество"; вообще Набоков вроде бы пишет про несовершенство человеческой природы и ужас мира, но выглядит всё это невыразительно, как бы только на потребу публике. Выделить хочется, пожалуй, только рассказ "Подлец". При этом сам текст, литературная форма, всё-таки хороши несомненно - но мне сложнее ими увлечься в этом формате.