Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Был я вчера на концерте органной музыки. Я сразу должен указать, что музыки я не знаю и не понимаю и, в сущности, пускать меня туда было все равно, что метать бисер перед свиньями. Так что ничего внятного я, боюсь, вам не скажу... Так или иначе, концерт проходил в рамках фестиваля "Девять веков органа", играл Йенс Кристенсен, а исполнялись произведения Листа ("Прелюдия и фуга на тему B-A-C-H", симфоническая поэма "Орфей", "Фантазия и фуга на тему хорала Ad nos, ad salutaren undam") и Баха ("Три обработки хорала Nun komm, der Heiden Heiland" и "Пассакалия и фуга до минор, BWV 582").
Признаюсь, я впервые слушал орган "вживую", и впечатления сильные. Особенно потому, что открыло концерт произведение Листа (который мне понравился больше Баха), который, похоже, по максимуму использовал впечатляющую специфику органа, особенно в этой вещи (той, что "на тему B-A-C-H"). Это почти какофония - одновременно звучит две или даже три мелодии, музыкальные темы, которые скорее соперничают, чем дополняют друг друга. При этом каждая звучит мощно, подавляюще, и порой кажется, что органные трубы звучат из последних сил, едва ли не дребезжа - но и дребезжание это, очевидно, заложено в произведении, поскольку в другие моменты и в других вещах тот же инструмент в руках того же исполнителя звучит безупречно чисто. Первое произведение Листа было таким - ошеломляющим, немного пугающим и приковывающим внимание, - целиком, в других его вещах, прозвучавших на концерте, такие минуты бури и натиска сменялись более гармоничными и плавными созвучиями. Бах же гармоничен и плавен оказался весь целиком; когда Кристенсен играл его, нельзя было услышать ни малейшего разлада, но и того "органного" впечатления у меня не создалось; нежная, постепенно развивающаяся без порывов и резких вершин музыка, как мне показалось, могла бы так же успешно исполняться и на других инструментах.
Способности к осмыслению у меня развиты (хорошо ли, плохо ли) много лучше, чем непосредственное чувственное восприятие, и во многом поэтому музыка слабо задевает меня (так же, как абстракционизм и другие формы искусства, рассчитанные скорее на впечатление, чем на анализ). Поэтому, полагаю, именно произведения, оставляющие сверх-сильное впечатление, доступное даже моему слабому восприятию, едва не опрокидывающие слушателя и бескомпромиссно завладевающие его вниманием, и тронули меня больше.
Во всяком случае, я на способность судить об этом не претендую, и даже, как видите, не сумел сколько-нибудь внятно передать свои впечатления. Удовольствие я получил, впрочем, и удостоверяю, что органная музыка - это совершенно особый опыт.
Признаюсь, я впервые слушал орган "вживую", и впечатления сильные. Особенно потому, что открыло концерт произведение Листа (который мне понравился больше Баха), который, похоже, по максимуму использовал впечатляющую специфику органа, особенно в этой вещи (той, что "на тему B-A-C-H"). Это почти какофония - одновременно звучит две или даже три мелодии, музыкальные темы, которые скорее соперничают, чем дополняют друг друга. При этом каждая звучит мощно, подавляюще, и порой кажется, что органные трубы звучат из последних сил, едва ли не дребезжа - но и дребезжание это, очевидно, заложено в произведении, поскольку в другие моменты и в других вещах тот же инструмент в руках того же исполнителя звучит безупречно чисто. Первое произведение Листа было таким - ошеломляющим, немного пугающим и приковывающим внимание, - целиком, в других его вещах, прозвучавших на концерте, такие минуты бури и натиска сменялись более гармоничными и плавными созвучиями. Бах же гармоничен и плавен оказался весь целиком; когда Кристенсен играл его, нельзя было услышать ни малейшего разлада, но и того "органного" впечатления у меня не создалось; нежная, постепенно развивающаяся без порывов и резких вершин музыка, как мне показалось, могла бы так же успешно исполняться и на других инструментах.
Способности к осмыслению у меня развиты (хорошо ли, плохо ли) много лучше, чем непосредственное чувственное восприятие, и во многом поэтому музыка слабо задевает меня (так же, как абстракционизм и другие формы искусства, рассчитанные скорее на впечатление, чем на анализ). Поэтому, полагаю, именно произведения, оставляющие сверх-сильное впечатление, доступное даже моему слабому восприятию, едва не опрокидывающие слушателя и бескомпромиссно завладевающие его вниманием, и тронули меня больше.
Во всяком случае, я на способность судить об этом не претендую, и даже, как видите, не сумел сколько-нибудь внятно передать свои впечатления. Удовольствие я получил, впрочем, и удостоверяю, что органная музыка - это совершенно особый опыт.