Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Сегодня moyzhes читал лекцию на тему "Льюис и Толкин. Религия в фэнтези". Отложу ненадолго приступ депрессии "все-молодцы-а-я-никто" и немножко расскажу о своих мыслях по этому поводу.
Записи лекции, к сожалению, не имеется, но я все же надеюсь, что лектор выложит её текст в каком-либо формате, так что воспроизводить все тезисы не буду. Основная мысль лекции состояла в том, что Толкиен и Льюис дали современной культуре ряд концепций, связанных с их мировоззрением сознательных христиан, которые теперь используются как общее место и совершенно неосознанно. Это борьба с искушением; смирение перед судьбой и своеобразной, необусловленной избранностью; жертвенная смерть, влекущая за собой воскресение; несубстанциаональность и вторичность зла; и, наконец, эвкатострофа - то есть благой финал, тоже ничем не обусловленный и как бы противостоящий естественной логике.
Я не совсем согласен, что это субстрат всей или большей части массовой культуры, о чём я лектору сказал. Хотя при своем рождении и оформлении канонов фэнтези было создано, бесспорно, христианским, пришедшие позже авторы, такие как Фармер, Муркок, Желязны и многие, многие другие сместили акценты, эпический элемент, привнесенный Толкином скорее как декорация, вышел из берегов, и сейчас мейнстримом фэнтези в широком смысле (включая сюда большую часть комиксов и своеобразную ультра-мягкую НФ) мне кажутся скорее эпические герои-полубоги, избранность которых не случайна, и от которых требуется не самопожертвование, а триумф. (Я позволю себе предположить, что такая однобокость связана с тем, что лектор в преамбуле определил европейскую культуру как чисто христианскую - что верно, но не достаточно, ведь её вторым родителем является античность, и её эпически-героическое наследие никогда не уступало в актуальности христианскому дискурсу).
Ещё один пункт, по которому я, к сожалению, никак не могу согласиться с лектором, это трактовка "Властелина колец" как пути Фродо к святости. Во-первых, в решающий, кульминационный момент Фродо не устоял перед искушением. Толкин не ставит ему это в вину, ибо весь роман о том, что противостоять искушениям - дело почти непосильное, не доступное вполне даже ангелическим сущностям вроде Галадриэль и Гендальфа, и само стремление устоять уже есть героизм. Но о святости может ли тут идти речь? Во-вторых, как мне кажется, необходимой составляющей святости должно быть спокойствие, внутренняя цельность и радость - даже во время мученичества; опустошённый, бесконечно усталый и не только физически искалеченный Фродо никак этому не соответствует. Мне его отплытие в Валинор никогда не казалось эквивалентом вознесения на небеса во славе; тут очень уместна цитата из другого влиятельного автора - "он не заслужил света, он заслужил покой".
Думаю, все мои постоянные читатели знают, как я отношусь к ориентированному на детей творчеству Клайва Льюиса. Лектор предложил три модели соотношения вторичного и реального миров: уподобления по принципу басни или притчи, полного сопоставления по принципу аналогии и самостоятельности при взаимовлиянии по принципу мифа. moyzhes отнес мир Толкина к третьему типу (что верно), а мир Льюиса - ко второму, с чем я не могу согласиться; "это не притча для наглядности, просто мир Нарнии сам по себе проще и нагляднее" звучит для меня как отговорка. Как бы не интерпретировал Льюис изнутри своей мифологии отношения Земли и Нарнии, снаружи его роман остается именно упрощенным, басенным изложением христианских идей, а Аслан - упрощенным символом Христа. Во многом это, конечно, связано просто с крайней художественной слабостью "Хроник Нарнии", из-за которой они лишены всякой жизненности вне сопоставления со своими оригиналами-прообразами. Но это, полагаю, вопрос вкуса.
Вообще же это была замечательная, интересная и продуманная лекция. Небанальные сопоставления и вообще неожиданный (для меня) взгляд на масс-культуру. moyzhes помог мне осознать, например, что нелепо счастливые финалы, как, например, в "Pacific Rim", когда явно мёртвые персонажи неожиданно и необъяснимо оказываются живы - не просто уступка продюсерам и подачка не любящей драмы публике, но выхолощенная и опошленная финальная радость эвкатастрофы. Уже одно это очень любопытно.
А теперь, выразив ещё раз своё уважение и признательность лектору, а также робкую надежду, что такие мероприятия будут повторяться, я вернусь в темный угол презрения и жалости к себе и черной зависти к умным, активным и живущим интеллектуальной жизнью людям. Всем спасибо.
Записи лекции, к сожалению, не имеется, но я все же надеюсь, что лектор выложит её текст в каком-либо формате, так что воспроизводить все тезисы не буду. Основная мысль лекции состояла в том, что Толкиен и Льюис дали современной культуре ряд концепций, связанных с их мировоззрением сознательных христиан, которые теперь используются как общее место и совершенно неосознанно. Это борьба с искушением; смирение перед судьбой и своеобразной, необусловленной избранностью; жертвенная смерть, влекущая за собой воскресение; несубстанциаональность и вторичность зла; и, наконец, эвкатострофа - то есть благой финал, тоже ничем не обусловленный и как бы противостоящий естественной логике.
Я не совсем согласен, что это субстрат всей или большей части массовой культуры, о чём я лектору сказал. Хотя при своем рождении и оформлении канонов фэнтези было создано, бесспорно, христианским, пришедшие позже авторы, такие как Фармер, Муркок, Желязны и многие, многие другие сместили акценты, эпический элемент, привнесенный Толкином скорее как декорация, вышел из берегов, и сейчас мейнстримом фэнтези в широком смысле (включая сюда большую часть комиксов и своеобразную ультра-мягкую НФ) мне кажутся скорее эпические герои-полубоги, избранность которых не случайна, и от которых требуется не самопожертвование, а триумф. (Я позволю себе предположить, что такая однобокость связана с тем, что лектор в преамбуле определил европейскую культуру как чисто христианскую - что верно, но не достаточно, ведь её вторым родителем является античность, и её эпически-героическое наследие никогда не уступало в актуальности христианскому дискурсу).
Ещё один пункт, по которому я, к сожалению, никак не могу согласиться с лектором, это трактовка "Властелина колец" как пути Фродо к святости. Во-первых, в решающий, кульминационный момент Фродо не устоял перед искушением. Толкин не ставит ему это в вину, ибо весь роман о том, что противостоять искушениям - дело почти непосильное, не доступное вполне даже ангелическим сущностям вроде Галадриэль и Гендальфа, и само стремление устоять уже есть героизм. Но о святости может ли тут идти речь? Во-вторых, как мне кажется, необходимой составляющей святости должно быть спокойствие, внутренняя цельность и радость - даже во время мученичества; опустошённый, бесконечно усталый и не только физически искалеченный Фродо никак этому не соответствует. Мне его отплытие в Валинор никогда не казалось эквивалентом вознесения на небеса во славе; тут очень уместна цитата из другого влиятельного автора - "он не заслужил света, он заслужил покой".
Думаю, все мои постоянные читатели знают, как я отношусь к ориентированному на детей творчеству Клайва Льюиса. Лектор предложил три модели соотношения вторичного и реального миров: уподобления по принципу басни или притчи, полного сопоставления по принципу аналогии и самостоятельности при взаимовлиянии по принципу мифа. moyzhes отнес мир Толкина к третьему типу (что верно), а мир Льюиса - ко второму, с чем я не могу согласиться; "это не притча для наглядности, просто мир Нарнии сам по себе проще и нагляднее" звучит для меня как отговорка. Как бы не интерпретировал Льюис изнутри своей мифологии отношения Земли и Нарнии, снаружи его роман остается именно упрощенным, басенным изложением христианских идей, а Аслан - упрощенным символом Христа. Во многом это, конечно, связано просто с крайней художественной слабостью "Хроник Нарнии", из-за которой они лишены всякой жизненности вне сопоставления со своими оригиналами-прообразами. Но это, полагаю, вопрос вкуса.
Вообще же это была замечательная, интересная и продуманная лекция. Небанальные сопоставления и вообще неожиданный (для меня) взгляд на масс-культуру. moyzhes помог мне осознать, например, что нелепо счастливые финалы, как, например, в "Pacific Rim", когда явно мёртвые персонажи неожиданно и необъяснимо оказываются живы - не просто уступка продюсерам и подачка не любящей драмы публике, но выхолощенная и опошленная финальная радость эвкатастрофы. Уже одно это очень любопытно.
А теперь, выразив ещё раз своё уважение и признательность лектору, а также робкую надежду, что такие мероприятия будут повторяться, я вернусь в темный угол презрения и жалости к себе и черной зависти к умным, активным и живущим интеллектуальной жизнью людям. Всем спасибо.
-
-
15.12.2014 в 23:26