Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Картина Александра Довженко "Земля" производит неоднозначное впечатление. Это полный триумф формы над содержанием, но при этом не триумф аполитичный, лишенный актуального идеологического содержания, от чего предостерегали ещё не совсем восторжествовашие в 1930-м борцы с формализмом, а триумф в высшей степени идеологический и партийный. Тем не менее, вся идея, весь пропагандистский посыл фильма заключается не в что, а в как.
Дело в том, что сюжет "Земли" предельно прост: есть некая украинская деревня, где кулаков советская власть понемногу прижимает к ногтю и, по убеждению молодого активиста Василя, как только придет на деревню техника - с ними и вовсе будет покончено. Его отец Опонас не одобряет горячности сына и вообще - суеты и перемен, но не спорит, а просто сидит в сторонке. Да и кулаки лишь мечутся по избе, рыдают да кусают руки в бессильной злобе. Вскоре в деревню приезжает трактор и, несмотря на небольшую заминку, механизация проходит как по волшебству. Тут-то кулаки не выдерживают, но их бессмысленное злодеяние ничего не меняет, не задерживает коллективизации, и даже смерть Василя становится поводом к торжественному митингу, окончательно разделяющему деревню на прогрессивное колхозное большинство, к которому присоединяются и прежде идеологически нестойкие крестьяне вроде Опонаса, и отжившие свое реакционные отбросы прошлого.
Как мы видим, сюжет очень незатейливый. Более того, в фильме почти нет непосредственного конфликта. О том, что у кулаков отбирают излишки зерна и скота, мы узнаем из с воем прочтенного ими распоряжения, и эта акция проходит где-то за кадром, очевидно, безо всяких проблем. Трактор застревает на дороге - но опять же не из-за козней врагов, заминка длится недолго, исправляется легко, и кулаки не пользуются ею против деревенской партячейки. Даже на бросающего деревне в лицо признания Хому никто не обращает внимания. На чисто сюжетном уровне конфликт лишь заявлен, но не реализуется, всякая напряженность отсутствует. Но иное дело - непосредственные визуальные впечатления, созданные чисто кинематографическими средствами.
Довженко, всего за несколько лет до этого вообще впервые заинтересовавшийся кинематографом и не получивший никакого образования в этой области, демонстрирует великолепное владение всеми приёмами, прославившими живых классиков эпохи, таких как Дзига Вертов и Сергей Эйзенштейн. Великолепное построение кадра, эффектный монтаж - достаточно быстрый и, что ещё важнее, ритмичный, - все это придает любой сцене гораздо большую силу и значимость, чем имеет её буквальное содержание. Да, в сценарии нет непосредственного противостояния кулаков и коммунистов - но оно есть в чередовании крупных планов их лиц, да, задержка трактора - пустяковая, но какое отчаянное напряжение ощущается в этой сцене, в ожидающей массе крестьян, насмешливо-торжествующем кулаке, опирающемся на двух могучих быков, помрачневших лицах партийцев-механизаторов - и с каким пафосом въезжает все-таки трактор в деревню, сцена эта по подаче - совершенно героическая. К лучшим образцам советского киноавангарда должен быть причислен быстрый монтаж в сцене механизации села, вдохновенный ускоряющийся танец труда и машины. Впрочем, выделять что-либо бессмысленно - в фильме нет ни одной проходной сцены, ни одного кадра, который не был бы до предела эмоционально заряжен и в то же время не вызывал бы эстетическое наслаждение.
Конечно, в немалой степени это заслуга замечательно талантливого оператора Даниила Демуцкого - он так строит кадр, что любой из них мог бы быть самостоятельной (и заслуживающей внимания) фотографией, очень тонко чувствует контраст света и тени, что особенно видно в сцене ночного танца Василя.
В отношении актёрских работ сложно кого-то выделить. Конечно, наиболее сложная и привлекающая внимание роль - Опонаса - досталась Степану Шкурату, и он справился с ролью прекрасно, однако актёрских неудач в "Земле" и не было. Фильм запоминается скорее яркими типажами, колоритными актерами второго плана и массовки, которых явно отбирали с большим вниманием и отнюдь не как придётся.
"Земля" - формально простой, но при этом потрясающе сильный, эмоциональный и образно яркий манифест новых надежд ранних советских лет, созданный очень талантливым и самобытным художником. Даже если игнорировать его как документ эпохи, лишь ради формальных приёмов кинематографии фильм обязателен к просмотру.
Дело в том, что сюжет "Земли" предельно прост: есть некая украинская деревня, где кулаков советская власть понемногу прижимает к ногтю и, по убеждению молодого активиста Василя, как только придет на деревню техника - с ними и вовсе будет покончено. Его отец Опонас не одобряет горячности сына и вообще - суеты и перемен, но не спорит, а просто сидит в сторонке. Да и кулаки лишь мечутся по избе, рыдают да кусают руки в бессильной злобе. Вскоре в деревню приезжает трактор и, несмотря на небольшую заминку, механизация проходит как по волшебству. Тут-то кулаки не выдерживают, но их бессмысленное злодеяние ничего не меняет, не задерживает коллективизации, и даже смерть Василя становится поводом к торжественному митингу, окончательно разделяющему деревню на прогрессивное колхозное большинство, к которому присоединяются и прежде идеологически нестойкие крестьяне вроде Опонаса, и отжившие свое реакционные отбросы прошлого.
Как мы видим, сюжет очень незатейливый. Более того, в фильме почти нет непосредственного конфликта. О том, что у кулаков отбирают излишки зерна и скота, мы узнаем из с воем прочтенного ими распоряжения, и эта акция проходит где-то за кадром, очевидно, безо всяких проблем. Трактор застревает на дороге - но опять же не из-за козней врагов, заминка длится недолго, исправляется легко, и кулаки не пользуются ею против деревенской партячейки. Даже на бросающего деревне в лицо признания Хому никто не обращает внимания. На чисто сюжетном уровне конфликт лишь заявлен, но не реализуется, всякая напряженность отсутствует. Но иное дело - непосредственные визуальные впечатления, созданные чисто кинематографическими средствами.
Довженко, всего за несколько лет до этого вообще впервые заинтересовавшийся кинематографом и не получивший никакого образования в этой области, демонстрирует великолепное владение всеми приёмами, прославившими живых классиков эпохи, таких как Дзига Вертов и Сергей Эйзенштейн. Великолепное построение кадра, эффектный монтаж - достаточно быстрый и, что ещё важнее, ритмичный, - все это придает любой сцене гораздо большую силу и значимость, чем имеет её буквальное содержание. Да, в сценарии нет непосредственного противостояния кулаков и коммунистов - но оно есть в чередовании крупных планов их лиц, да, задержка трактора - пустяковая, но какое отчаянное напряжение ощущается в этой сцене, в ожидающей массе крестьян, насмешливо-торжествующем кулаке, опирающемся на двух могучих быков, помрачневших лицах партийцев-механизаторов - и с каким пафосом въезжает все-таки трактор в деревню, сцена эта по подаче - совершенно героическая. К лучшим образцам советского киноавангарда должен быть причислен быстрый монтаж в сцене механизации села, вдохновенный ускоряющийся танец труда и машины. Впрочем, выделять что-либо бессмысленно - в фильме нет ни одной проходной сцены, ни одного кадра, который не был бы до предела эмоционально заряжен и в то же время не вызывал бы эстетическое наслаждение.
Конечно, в немалой степени это заслуга замечательно талантливого оператора Даниила Демуцкого - он так строит кадр, что любой из них мог бы быть самостоятельной (и заслуживающей внимания) фотографией, очень тонко чувствует контраст света и тени, что особенно видно в сцене ночного танца Василя.
В отношении актёрских работ сложно кого-то выделить. Конечно, наиболее сложная и привлекающая внимание роль - Опонаса - досталась Степану Шкурату, и он справился с ролью прекрасно, однако актёрских неудач в "Земле" и не было. Фильм запоминается скорее яркими типажами, колоритными актерами второго плана и массовки, которых явно отбирали с большим вниманием и отнюдь не как придётся.
"Земля" - формально простой, но при этом потрясающе сильный, эмоциональный и образно яркий манифест новых надежд ранних советских лет, созданный очень талантливым и самобытным художником. Даже если игнорировать его как документ эпохи, лишь ради формальных приёмов кинематографии фильм обязателен к просмотру.