Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Фандом: Soul Eater, Shoujo Kakumei Utena
Бета: WTF Soul Eater 2016
Размер: миди, 8106 слов
Персонажи: Хрона, Анфи, Вакаба, Саёндзи, Дзюри, Тога, Мики, Акё
Категория: джен
Жанр: драма, дарк
Рейтинг: R
Примечание: АU, кроссовер
Краткое содержание: лишь один клинок способен принести в мир Революцию
Глава 1.
Глава 2. СкорлупаСобрания Школьного Совета всегда проходили немногословно – они скорее дань традиции, своеобразное инстинктивное священнодействие, чем настоящие организационные встречи. Но сегодня все члены Совета, все Дуэлянты особенно молчаливы, а тишина висит в воздухе тяжело, переполненная тем, чего никто не произносит.
- Как Край Света вообще смог это замять? – спрашивает наконец Дзюри, глядя куда-то в сторону. Её пальцы пробегают по пуговицам кителя на груди и отдёргиваются.
Тога неопределённо взмахивает рукой – на то, мол, это и Край Света. Официально вице-президент Школьного Совета стал жертвой несчастного случая, его тело видели лишь другие Дуэлянты.
- Это уже не игра! – резко восклицает Дзюри, которой сегодня изменила её обычная невозмутимость.
- Это никогда не было игрой, - холодно отвечает Тога, хотя он шокирован случившимся больше всех. Он всегда полагал, что за право принести в мир Революцию будет бороться именно с Саёндзи… но всё действительно получилось совсем не как на тренировочных поединках.
Дзюри, кажется, хочет что-то сказать, но только сверкает глазами и, резко развернувшись на каблуках, уходит. Тога хмыкает и смотрит ей вслед, неосознанно теребя розу в стоящей на столе вазе.
Мики, который остановил свой секундомер, увидев тело Саёндзи, так и не проронил ни слова.
***
Это были странные дни.
Сперва Хрона тяжело переживала необходимость жить с соседкой (до того он жил чуть ли не в подсобном помещении общежития, зато один). Хрона запрещал выключать на ночь свет, потому что иначе в присутствии Анфи ему почему-то казалось, что рядом мама, и становилось очень страшно, но даже со светом Хрона подолгу сидела, обняв колени, в углу кровати, смотрела, обняв колени, на свою до странности безмятежную соседку, рисующую или играющую в карты с обезьяной, и тихо поскуливала. Человеческое общество было мучительно.
Ещё хуже, когда Анфи обращалась к нему «милый Хрона». Хрона всякий раз устраивала истерику, начинала биться об пол или стены и зажимала уши. Это было… просто слишком. Слишком нежно и уважительно для Хроны. Далеко не сразу Анфи всё-таки избавилась от этой привычки.
Но постепенно Хрона привык. Анфи была очень безопасной. Тихой. Её почти что совсем не было, и это делало её общество терпимым. Даже от общения с Вакабой Хрона раньше быстро уставала – приходилось угадывать, когда подруга ждёт смеха, волноваться, не глупо ли Хрона выглядит, придумывать хоть иногда ответные реплики… Анфи могла просто молча улыбаться часами. Это было куда спокойнее.
Кстати, с Вакабой Хрона как-то почти и не виделась за эти дни. После дуэли по школе поползли какие-то слухи – про вызов, брошенный Саёндзи, слышали многие, тем более теперь Хрона жил с его бывшей девушкой, и загадочная смерть чемпиона по кэндо от неназванного несчастного случая, конечно, бросила тень на и без того никому не нравящегося типа. Вакаба не то чтоб верила этим слухам... совсем нет. Но она горевала по Саёндзи. Хрона не понимала этого – почему, она же наказала его за то, что обидел Вакабу? Но та отчего-то много плакала, порой даже не приходила на уроки и ни с кем не виделась, особенно с Хроной.
Так что Хрона понемногу начал привыкать к Анфи. Даже как-то, в одну из длинных и бессонных ночей, рассказала ей, откуда взялось то самое кольцо…
***
…Хрона сидит в запущенном тёмном саду с кроликом и ждёт, когда мама придёт и её накажет. Это будет уже третье наказание подряд, синяки и рубцы от предыдущих ещё вовсю ноют, живот болезненно бурчит от голода, но Хрона знает, что и на этот раз наказания не избежать. Она просто не может выполнить мамину просьбу.
Хрона гладит кролика по мягкой шёрстке между ушами, пока он деловито жуёт нестриженную траву, и старается не плакать и ни о чём не думать. Но слёзы всё равно льются по щекам, странное дело.
И вдруг ноздри Хроны щекочет острый и непривычный запах. В тенистом одичавшем саду пахнет прелыми листьями и растущими из-под них ядовитыми грибами, пахнет полынью и сырой землёй, вербеной и болиголовом, а ещё – разложением, но сейчас Хрону окутывает густой аромат роз. В этом аромате тоже есть лёгкая сладость начинающегося увядания, но роз в мрачном саду Горгонов не росло.
А потом тонкие смуглые пальцы касаются щёк оробевшей Хроны и стирают с них слёзы. А нежные, пахнущие розами губы осушают солёную влагу на глазах Хроны.
- В одиночку ты справляешься с такими трудностями! – нежный голос говорит с незнакомыми Хроне интонациями, ведь с Хроной разговаривает только мама. Позже Хрона узнает, что это восхищение, ободрение и уважение. – Не сдавайся и верь в себя! Не теряй эту силу, даже когда вырастешь!.. Вот, так ты не забудешь о нашей встрече. Однажды мы непременно встретимся снова.
И на бледный, костистый палец Хроны скользит прекрасное кольцо с печаткой в форме бутона розы. Когда Хрона поднимает глаза от кольца, то рядом уже никого нет, а аромат роз постепенно рассеивается в воздухе.
Хрона сидит на траве, поглаживает печатку и чувствует нечто непривычное – спокойствие. Ни страха, ни стыда, ни отвращения к себе. Да, у Хроны есть сила! Главное – не сдаваться и не отчаиваться!
Хрона последний раз проводит пальцем по рельефу кольца и прячет его печаткой к ладони. Это – напоминание. Хрона кладёт руку кролику между ушей и с силой прижимает его к земле, а второй рукой поднимет большой острый нож. У Хроны есть сила, и Хрона не сдастся! Сегодня Хрону не накажут!.. Сегодня мама будет довольна!..
***
Хроне казалось, что пахнущий розами Принц ещё что-то пообещал ей… или взял с неё какое-то обещание?.. Но Хрона не мог вспомнить какое, и потом не рассказал об этом Анфи. Он очень боялся реакции на этот рассказ и до крови закусил палец, глядя на соседку по комнате, но Анфи только наклонила голову и улыбнулась своей всегдашней, ничего не выражающей улыбкой. «Как это интересно, Хрона!»
После этого Хрона от облегчения провалился в сон.
Хроне снилась темнота – даже более густая, чем у неё под веками, когда Хрона засыпала, а Хрона с детства боялась темноты; темнота – это сердитая мама, это чулан и это ночи экспериментов… Хрона во сне кричал, но не слышал своего крика и вообще ничего не слышал. Он даже не был уверен, что он есть в этой темноте. А потом в темноте раздался голос – только звуков всё равно не было, но Хроне приснились слова: «Если цыплёнок не разобьёт скорлупу яйца, он умрёт, не родившись. Мы – цыплята. Мир – наше яйцо. Если мы не разобьём скорлупу мира, мы умрём, не родившись».
Хрона проснулся с криком. Свет кто-то потушил, и Хрона с ужасом чувствовал, что в тёмной комнате его мама. Хрона чувствовала, что спит в комнате ведьмы. Он проплакал до утра.
Сон ещё не раз повторялся.
***
Хрона спешит после уроков к себе. Там Анфи, но к Анфи он уже почти привык. Во всяком случае, она лучше, чем все вокруг, чем учителя и одноклассники. Хрона спешит уйти от людей.
Но на её пути встаёт рыжеволосая девушка.
Хрона её не знает, но знает, что она не случайно столкнулась с ним в коридоре. Широкоплечая, решительная. Хрона знает, как преграждают путь таким решительным шагом – и потом его макают лицом в унитаз, или притворно пропускают и ставят подножку, или… Хрона заранее сжимается и смотрит в пол. Если не раздражать её, все закончится быстрее.
Девушка суёт Хроне под нос чайную розу.
- Я вызываю тебя. Сегодня на арене, - коротко и чётко говорит девушка.
А Хрона не знает, что сказать. Анфи говорила ей про вызовы и дуэли, но… Но это странно. Как будто тебя задирают, но как-то иначе. Как будто… как будто мамины задания с кроликам. Котятам. С…
Неловко, не распрямляя пальцев, Хрона берёт розу. Девушка разворачивается на каблуках одним элегантным движением и уходит как воплощение сдержанной ярости, причины которой Хрона не может понять.
Хрона не знает, как зовут ту, что вызвала его на дуэль. И никогда не узнает.
Дзюри спокойно ждёт появления противника. Она не знает хорошенько, для чего затеяла эту дуэль: в силу принести в мир революцию она никогда по-настоящему не верила, а значит, не должна бояться, что эта сила достанется жестокому убийце, а Саёндзи презирала, так к чему за него мстить?.. Но когда Дзюри увидела искорёженный, изрубленный труп вице-президента Школьного Совета, то поняла, что не может позволить тому, кто это сотворил, торжествовать, даже если это торжество ничего не значит.
Вот Хрона и появляется в сопровождении Невесты-Розы. Чёрная изломанная фигурка вызвала бы жалость, не знай Арисугава, что это чудовище. Невеста-Роза прикалывает на грудь Дзюри чайную розу, а на грудь Хроне – чёрную и будто подвявшую, а затем… Дзюри уже видела, как Невеста-Роза отдаёт своему владельцу меч Диоса… и на сей раз всё не так. Совсем не так. Из груди Невесты-Розы исходит алый, пульсирующий свет, а затем бледные пальцы Хроны вытаскивают совсем иной клинок – длинный, массивный и тёмный, с рельефом в форме открытого вопящего рта над почти отсутствующей шипастой крестовиной.
- Дай мне силу принести в мир Рагнарёк! – срывающимся голосом объявляет Хрона, поднимая меч перед собой. И добавляет, будто извиняясь за только что сказанное: - Я н-не знаю, как с этим обращаться.
Оно и видно, что не знает. Обхватил одну руку другой, меч держит криво, будто прикрыться им хочет. Дзюри побрезговала бы фехтовать с таким противником… но это – особый случай. Да и верить в неумелость Хроны она не спешит, помня о глубоких ранах, покрывавших тело Саёндзи.
Дзюри бросается в атаку. Хрона едва успевает закрываться от серии продуманных и молниеносных выпадов – кажется, будто меч сам вертится, парируя удары, и тянет за собой его безвольную руку. Хрона кусает губу и смотрит на Арисугаву затравленно, но девушка усилием воли подавляет ярость от этой показной беспомощности. В бою нельзя терять голову… Отчего-то Дзюри уверена, что если один раз победить Хрону, больше он к дуэлям не вернётся; но главное – что это будет правильно.
И Дзюри всё-таки удаётся пробиться сквозь беспорядочную защиту Хроны. Ещё одно движение – и она аккуратно срежет розу с груди этого чудовища…
Брызги липкой тёмной крови залепляют Арисугаве глаза.
Она отшатывается, почти бездумно отскакивая на несколько шагов назад, прочь из зоны досягаемости вражеского клинка, и поспешно протирает глаза, пачкая белый китель. Хрона не успевал, не смог бы парировать удар Дзюри – и вместо этого полоснул клинком себе по запястью, глубоко и сильно, так, что струя крови ударила противнице прямо в лицо. Это было немыслимо. Никакие занятия по фехтованию не готовили Дзюри к такому.
Но Хрона, весь забрызганный собственной кровью, которая кажется чёрной, стоит перед ней и истерично ухмыляется, раскручивая клинок, так что готовиться нет времени. Надо сражаться.
Однако Хрона уже перехватил инициативу. Теперь он движется куда активнее, несмотря на веером льющуюся при каждом движении кровь, будто боль в руке придала ему бодрости. Меч порхает едва ли не сам по себе, метя в Арисугаву (не в розу!) и увлекая за собой и сжимающую его руку, и всего субтильного Хрону, который просто не может наносить такие мощные удары. «Чудес не бывает», - говорит себе Дзюри, уворачиваясь от выпадов, потому что её рапира слишком хрупка, чтоб парировать удар такого массивного меча. Этот хилый, явно никогда не занимавшийся фехтованием парень победит только чудом, а чудес не бывает, значит…
Клинок Хроны ломает её рапиру и глубоко входит Дзюри в грудь, с негромким треском проломив её рёбра.
В эту секунду Дзюри, взглянув вниз, успевает увидеть, как чёрный меч вминает в её прорубленную грудь маленький золотой медальон, который исчезает где-то в кровавой массе в районе сердца. А может, Дзюри это только кажется, потому что в тот же момент её голова отделяется от тела и летит, вращаясь в воздухе.
«Жаль, что чудес всё-таки не бывает», - успевает подумать Дзюри в отведённые ей доли секунды.
***
Хрона стала реже ходить на уроки, потому что после второго «несчастного случая» в Академии Отори её не просто сторонились, но избегали, как дикого зверя. В конце концов, на уроках Хроне никогда не было особенно интересно.
Теперь большую часть времени он проводил в своей комнате, с Анфи и с мечом. К Анфи Хрона уже совсем привыкла, и даже её странное, необъяснимое сходство с мамой теперь казалось почти что уютным. А меч… Рагнарёк был вроде как частью Анфи – но и частью Хроны. Наверное, это похоже на ребёнка. Иногда Хрона думал, кажутся ли родителям их дети такими же странными, пугающими и притягательными, как ему – этот меч. Вообще-то клинок полагалось извлекать только для дуэлей, но Хрона проводила с ним целые часы и дни напролёт, а Анфи не возражала. Хрона водил пальцем по приоткрытым губам у основания лезвия, представляя, как так же, в крике агонии, раскрывают рот и… нет, лучше об этом не думать. Хрона раз за разом касался клинком своих запястий – рана от дуэли уже почти затянулась и готова была затеряться среди десятков других шрамов, испещривших руки Хроны.
Спал Хрона тоже с мечом, обнимая его, будто любимую игрушку, но сон, в котором не было ничего, кроме темноты и слов о скорлупе мира, всё равно приходил. А после него, на грани пробуждения, Хрона порой видел, как шарит в горячей и влажной дыре в груди той девушки после дуэли, среди острых осколков рёбер и осклизлых внутренностей, пока не находит какой-то смятый кусочек золота и не проглатывает его. Бредовый сон, но Хроне он быстро начал казаться почти что воспоминанием. Чудилось даже, будто из тела того мерзкого Саёндзи он тоже извлёк нечто, чтоб проглотить. Что-то… вечное?.. Хрона не мог вспомнить.
А неделю спустя в дверь Хроны и Анфи постучался стройный и хрупкий мальчик в белом кителе и заявил, что не позволит такому безумцу и садисту удерживать Невесту-Розу и что вызывает Хрону на дуэль.
***
Мики дрожит – но не от страха, а от напряжения и радостного возбуждения. Он сражается за Химэмию!.. Одного этого достаточно, чтоб превратить всё тело в вибрирующую струну.
Поначалу Мики был слишком шокирован тем, что случилось с Саёндзи и Дзюри, тем, как дуэли превратились в какую-то уродливую бойню. Но, к счастью, Тога не уставал напоминать последнему своему товарищу по Школьному Совету, что речь не только о происходящем на школьной арене – страшно представить, что этот больной Хрона делает с Химэмией, которая, к несчастью, в полной его власти!..
И вот теперь Мики стоял против этого монстра, неловко ухватившегося за свой странный и уродливый меч в попытке обмануть бдительность противника. Но раз честь и безопасность Химэмии поставлены на карту – Мики не проиграет.
Мики понимает, что он не такой хороший фехтовальщик, как Сайндзи и Дзюри. Но он верит в ритм. Весь мир ведь похож на симфонию, только очень сложную. Даже живые существа подчиняются пропорции «золотого сечения», а их движения и реакции – определённым ритмам. Мики, с его абсолютным слухом и способностью к концентрации, как никто умеет улавливать эти ритмы, а постоянное пользование секундомером отточило этот навык лучше всякой рапиры.
Мики осторожно начинает ходить вокруг противника, пробуя его оборону и выжидая, лёгкими, почти балетными шагами уходя от атак. Движения Хроны рваные и хаотичные, он сам будто удивляется собственным выпадам, но Мики не ослабляет концентрацию, и вот он уже почти ухватил тот самый ритм, почувствовал печальную какофонию, управляющую телом Хроны, и теперь…
В этот момент меч Хроны визжит, оглушительно и невыносимо, разрывая барабанные перепонки.
Мики забывает о ритме, забывает задаться вопросом «как вообще мечи могут кричать?», забывает даже сделать вовремя лёгкий шаг назад, когда Хрона с какой-то отчаянной, болезненной улыбкой бросается к нему…
А потом кричать начинает уже Мики.
Он кричит ещё довольно долго под аккомпанемент, будто позаимствованный из лавки мясника.
Теперь Хрона уверен, что нащупал что-то среди кровавых ошмётков, которые были красивым мальчиком с большими добрыми глазами за несколько минут до того. Что-то… сияющее. Хрона не помнит что, да и не рассмотрела – спешила это проглотить. Хрона не знает, почему она это делает, и беззвучно плачет, свернувшись калачиком на кровати.
Анфи садится рядом и мягко гладит Хрону по волосам. Это помогает. Хрона думает о том, что маме это наверняка бы понравилось. Она часто требовала, чтоб Хрона приносил ей сердца кроликов или котят, которых она дарила. Вот почему Хрона это делает. Для мамы.
Да, для мамы.
Мама – это страшно, очень страшно, но ведь Хрона должен делать то, что её порадует. Хрона обещала Принцу не терять силу и не сдаваться. Речь ведь про это, верно?..
Хрона постепенно проваливается в черноту. Там тесно и темно, как у мамы в чулане, но это даже уютно. Когда Хрону отправляли в чулан, не надо было вырезать ничьи сердца, и даже мама как будто была далеко. Ничего, кроме темноты. Можно даже вообразить, что там нет и Хроны.
«Если цыплёнок не разобьёт скорлупу яйца, он умрёт, не родившись…» Хрона чувствует, что темнота – это и есть скорлупа. Хрона в скорлупе. Хрона – цыплёнок. «…мы умрём, не родившись». А ведь это звучит очень заманчиво. Если бы Хрона могла умереть, не родившись, она не вырезала бы ничьи сердца, и никто бы не обижал Хрону. И мама была бы всегда рядом, но никогда не пугала бы.
Когда Хрона просыпается, то Анфи всё ещё гладит его по волосам, а Хроне сперва кажется, что это пальцы ведьмы. Но это приятная мысль. Как будто к Хроне вернулась мама.
Бета: WTF Soul Eater 2016
Размер: миди, 8106 слов
Персонажи: Хрона, Анфи, Вакаба, Саёндзи, Дзюри, Тога, Мики, Акё
Категория: джен
Жанр: драма, дарк
Рейтинг: R
Примечание: АU, кроссовер
Краткое содержание: лишь один клинок способен принести в мир Революцию
Глава 1.
Глава 2. СкорлупаСобрания Школьного Совета всегда проходили немногословно – они скорее дань традиции, своеобразное инстинктивное священнодействие, чем настоящие организационные встречи. Но сегодня все члены Совета, все Дуэлянты особенно молчаливы, а тишина висит в воздухе тяжело, переполненная тем, чего никто не произносит.
- Как Край Света вообще смог это замять? – спрашивает наконец Дзюри, глядя куда-то в сторону. Её пальцы пробегают по пуговицам кителя на груди и отдёргиваются.
Тога неопределённо взмахивает рукой – на то, мол, это и Край Света. Официально вице-президент Школьного Совета стал жертвой несчастного случая, его тело видели лишь другие Дуэлянты.
- Это уже не игра! – резко восклицает Дзюри, которой сегодня изменила её обычная невозмутимость.
- Это никогда не было игрой, - холодно отвечает Тога, хотя он шокирован случившимся больше всех. Он всегда полагал, что за право принести в мир Революцию будет бороться именно с Саёндзи… но всё действительно получилось совсем не как на тренировочных поединках.
Дзюри, кажется, хочет что-то сказать, но только сверкает глазами и, резко развернувшись на каблуках, уходит. Тога хмыкает и смотрит ей вслед, неосознанно теребя розу в стоящей на столе вазе.
Мики, который остановил свой секундомер, увидев тело Саёндзи, так и не проронил ни слова.
Это были странные дни.
Сперва Хрона тяжело переживала необходимость жить с соседкой (до того он жил чуть ли не в подсобном помещении общежития, зато один). Хрона запрещал выключать на ночь свет, потому что иначе в присутствии Анфи ему почему-то казалось, что рядом мама, и становилось очень страшно, но даже со светом Хрона подолгу сидела, обняв колени, в углу кровати, смотрела, обняв колени, на свою до странности безмятежную соседку, рисующую или играющую в карты с обезьяной, и тихо поскуливала. Человеческое общество было мучительно.
Ещё хуже, когда Анфи обращалась к нему «милый Хрона». Хрона всякий раз устраивала истерику, начинала биться об пол или стены и зажимала уши. Это было… просто слишком. Слишком нежно и уважительно для Хроны. Далеко не сразу Анфи всё-таки избавилась от этой привычки.
Но постепенно Хрона привык. Анфи была очень безопасной. Тихой. Её почти что совсем не было, и это делало её общество терпимым. Даже от общения с Вакабой Хрона раньше быстро уставала – приходилось угадывать, когда подруга ждёт смеха, волноваться, не глупо ли Хрона выглядит, придумывать хоть иногда ответные реплики… Анфи могла просто молча улыбаться часами. Это было куда спокойнее.
Кстати, с Вакабой Хрона как-то почти и не виделась за эти дни. После дуэли по школе поползли какие-то слухи – про вызов, брошенный Саёндзи, слышали многие, тем более теперь Хрона жил с его бывшей девушкой, и загадочная смерть чемпиона по кэндо от неназванного несчастного случая, конечно, бросила тень на и без того никому не нравящегося типа. Вакаба не то чтоб верила этим слухам... совсем нет. Но она горевала по Саёндзи. Хрона не понимала этого – почему, она же наказала его за то, что обидел Вакабу? Но та отчего-то много плакала, порой даже не приходила на уроки и ни с кем не виделась, особенно с Хроной.
Так что Хрона понемногу начал привыкать к Анфи. Даже как-то, в одну из длинных и бессонных ночей, рассказала ей, откуда взялось то самое кольцо…
…Хрона сидит в запущенном тёмном саду с кроликом и ждёт, когда мама придёт и её накажет. Это будет уже третье наказание подряд, синяки и рубцы от предыдущих ещё вовсю ноют, живот болезненно бурчит от голода, но Хрона знает, что и на этот раз наказания не избежать. Она просто не может выполнить мамину просьбу.
Хрона гладит кролика по мягкой шёрстке между ушами, пока он деловито жуёт нестриженную траву, и старается не плакать и ни о чём не думать. Но слёзы всё равно льются по щекам, странное дело.
И вдруг ноздри Хроны щекочет острый и непривычный запах. В тенистом одичавшем саду пахнет прелыми листьями и растущими из-под них ядовитыми грибами, пахнет полынью и сырой землёй, вербеной и болиголовом, а ещё – разложением, но сейчас Хрону окутывает густой аромат роз. В этом аромате тоже есть лёгкая сладость начинающегося увядания, но роз в мрачном саду Горгонов не росло.
А потом тонкие смуглые пальцы касаются щёк оробевшей Хроны и стирают с них слёзы. А нежные, пахнущие розами губы осушают солёную влагу на глазах Хроны.
- В одиночку ты справляешься с такими трудностями! – нежный голос говорит с незнакомыми Хроне интонациями, ведь с Хроной разговаривает только мама. Позже Хрона узнает, что это восхищение, ободрение и уважение. – Не сдавайся и верь в себя! Не теряй эту силу, даже когда вырастешь!.. Вот, так ты не забудешь о нашей встрече. Однажды мы непременно встретимся снова.
И на бледный, костистый палец Хроны скользит прекрасное кольцо с печаткой в форме бутона розы. Когда Хрона поднимает глаза от кольца, то рядом уже никого нет, а аромат роз постепенно рассеивается в воздухе.
Хрона сидит на траве, поглаживает печатку и чувствует нечто непривычное – спокойствие. Ни страха, ни стыда, ни отвращения к себе. Да, у Хроны есть сила! Главное – не сдаваться и не отчаиваться!
Хрона последний раз проводит пальцем по рельефу кольца и прячет его печаткой к ладони. Это – напоминание. Хрона кладёт руку кролику между ушей и с силой прижимает его к земле, а второй рукой поднимет большой острый нож. У Хроны есть сила, и Хрона не сдастся! Сегодня Хрону не накажут!.. Сегодня мама будет довольна!..
Хроне казалось, что пахнущий розами Принц ещё что-то пообещал ей… или взял с неё какое-то обещание?.. Но Хрона не мог вспомнить какое, и потом не рассказал об этом Анфи. Он очень боялся реакции на этот рассказ и до крови закусил палец, глядя на соседку по комнате, но Анфи только наклонила голову и улыбнулась своей всегдашней, ничего не выражающей улыбкой. «Как это интересно, Хрона!»
После этого Хрона от облегчения провалился в сон.
Хроне снилась темнота – даже более густая, чем у неё под веками, когда Хрона засыпала, а Хрона с детства боялась темноты; темнота – это сердитая мама, это чулан и это ночи экспериментов… Хрона во сне кричал, но не слышал своего крика и вообще ничего не слышал. Он даже не был уверен, что он есть в этой темноте. А потом в темноте раздался голос – только звуков всё равно не было, но Хроне приснились слова: «Если цыплёнок не разобьёт скорлупу яйца, он умрёт, не родившись. Мы – цыплята. Мир – наше яйцо. Если мы не разобьём скорлупу мира, мы умрём, не родившись».
Хрона проснулся с криком. Свет кто-то потушил, и Хрона с ужасом чувствовал, что в тёмной комнате его мама. Хрона чувствовала, что спит в комнате ведьмы. Он проплакал до утра.
Сон ещё не раз повторялся.
Хрона спешит после уроков к себе. Там Анфи, но к Анфи он уже почти привык. Во всяком случае, она лучше, чем все вокруг, чем учителя и одноклассники. Хрона спешит уйти от людей.
Но на её пути встаёт рыжеволосая девушка.
Хрона её не знает, но знает, что она не случайно столкнулась с ним в коридоре. Широкоплечая, решительная. Хрона знает, как преграждают путь таким решительным шагом – и потом его макают лицом в унитаз, или притворно пропускают и ставят подножку, или… Хрона заранее сжимается и смотрит в пол. Если не раздражать её, все закончится быстрее.
Девушка суёт Хроне под нос чайную розу.
- Я вызываю тебя. Сегодня на арене, - коротко и чётко говорит девушка.
А Хрона не знает, что сказать. Анфи говорила ей про вызовы и дуэли, но… Но это странно. Как будто тебя задирают, но как-то иначе. Как будто… как будто мамины задания с кроликам. Котятам. С…
Неловко, не распрямляя пальцев, Хрона берёт розу. Девушка разворачивается на каблуках одним элегантным движением и уходит как воплощение сдержанной ярости, причины которой Хрона не может понять.
Хрона не знает, как зовут ту, что вызвала его на дуэль. И никогда не узнает.
Дзюри спокойно ждёт появления противника. Она не знает хорошенько, для чего затеяла эту дуэль: в силу принести в мир революцию она никогда по-настоящему не верила, а значит, не должна бояться, что эта сила достанется жестокому убийце, а Саёндзи презирала, так к чему за него мстить?.. Но когда Дзюри увидела искорёженный, изрубленный труп вице-президента Школьного Совета, то поняла, что не может позволить тому, кто это сотворил, торжествовать, даже если это торжество ничего не значит.
Вот Хрона и появляется в сопровождении Невесты-Розы. Чёрная изломанная фигурка вызвала бы жалость, не знай Арисугава, что это чудовище. Невеста-Роза прикалывает на грудь Дзюри чайную розу, а на грудь Хроне – чёрную и будто подвявшую, а затем… Дзюри уже видела, как Невеста-Роза отдаёт своему владельцу меч Диоса… и на сей раз всё не так. Совсем не так. Из груди Невесты-Розы исходит алый, пульсирующий свет, а затем бледные пальцы Хроны вытаскивают совсем иной клинок – длинный, массивный и тёмный, с рельефом в форме открытого вопящего рта над почти отсутствующей шипастой крестовиной.
- Дай мне силу принести в мир Рагнарёк! – срывающимся голосом объявляет Хрона, поднимая меч перед собой. И добавляет, будто извиняясь за только что сказанное: - Я н-не знаю, как с этим обращаться.
Оно и видно, что не знает. Обхватил одну руку другой, меч держит криво, будто прикрыться им хочет. Дзюри побрезговала бы фехтовать с таким противником… но это – особый случай. Да и верить в неумелость Хроны она не спешит, помня о глубоких ранах, покрывавших тело Саёндзи.
Дзюри бросается в атаку. Хрона едва успевает закрываться от серии продуманных и молниеносных выпадов – кажется, будто меч сам вертится, парируя удары, и тянет за собой его безвольную руку. Хрона кусает губу и смотрит на Арисугаву затравленно, но девушка усилием воли подавляет ярость от этой показной беспомощности. В бою нельзя терять голову… Отчего-то Дзюри уверена, что если один раз победить Хрону, больше он к дуэлям не вернётся; но главное – что это будет правильно.
И Дзюри всё-таки удаётся пробиться сквозь беспорядочную защиту Хроны. Ещё одно движение – и она аккуратно срежет розу с груди этого чудовища…
Брызги липкой тёмной крови залепляют Арисугаве глаза.
Она отшатывается, почти бездумно отскакивая на несколько шагов назад, прочь из зоны досягаемости вражеского клинка, и поспешно протирает глаза, пачкая белый китель. Хрона не успевал, не смог бы парировать удар Дзюри – и вместо этого полоснул клинком себе по запястью, глубоко и сильно, так, что струя крови ударила противнице прямо в лицо. Это было немыслимо. Никакие занятия по фехтованию не готовили Дзюри к такому.
Но Хрона, весь забрызганный собственной кровью, которая кажется чёрной, стоит перед ней и истерично ухмыляется, раскручивая клинок, так что готовиться нет времени. Надо сражаться.
Однако Хрона уже перехватил инициативу. Теперь он движется куда активнее, несмотря на веером льющуюся при каждом движении кровь, будто боль в руке придала ему бодрости. Меч порхает едва ли не сам по себе, метя в Арисугаву (не в розу!) и увлекая за собой и сжимающую его руку, и всего субтильного Хрону, который просто не может наносить такие мощные удары. «Чудес не бывает», - говорит себе Дзюри, уворачиваясь от выпадов, потому что её рапира слишком хрупка, чтоб парировать удар такого массивного меча. Этот хилый, явно никогда не занимавшийся фехтованием парень победит только чудом, а чудес не бывает, значит…
Клинок Хроны ломает её рапиру и глубоко входит Дзюри в грудь, с негромким треском проломив её рёбра.
В эту секунду Дзюри, взглянув вниз, успевает увидеть, как чёрный меч вминает в её прорубленную грудь маленький золотой медальон, который исчезает где-то в кровавой массе в районе сердца. А может, Дзюри это только кажется, потому что в тот же момент её голова отделяется от тела и летит, вращаясь в воздухе.
«Жаль, что чудес всё-таки не бывает», - успевает подумать Дзюри в отведённые ей доли секунды.
Хрона стала реже ходить на уроки, потому что после второго «несчастного случая» в Академии Отори её не просто сторонились, но избегали, как дикого зверя. В конце концов, на уроках Хроне никогда не было особенно интересно.
Теперь большую часть времени он проводил в своей комнате, с Анфи и с мечом. К Анфи Хрона уже совсем привыкла, и даже её странное, необъяснимое сходство с мамой теперь казалось почти что уютным. А меч… Рагнарёк был вроде как частью Анфи – но и частью Хроны. Наверное, это похоже на ребёнка. Иногда Хрона думал, кажутся ли родителям их дети такими же странными, пугающими и притягательными, как ему – этот меч. Вообще-то клинок полагалось извлекать только для дуэлей, но Хрона проводила с ним целые часы и дни напролёт, а Анфи не возражала. Хрона водил пальцем по приоткрытым губам у основания лезвия, представляя, как так же, в крике агонии, раскрывают рот и… нет, лучше об этом не думать. Хрона раз за разом касался клинком своих запястий – рана от дуэли уже почти затянулась и готова была затеряться среди десятков других шрамов, испещривших руки Хроны.
Спал Хрона тоже с мечом, обнимая его, будто любимую игрушку, но сон, в котором не было ничего, кроме темноты и слов о скорлупе мира, всё равно приходил. А после него, на грани пробуждения, Хрона порой видел, как шарит в горячей и влажной дыре в груди той девушки после дуэли, среди острых осколков рёбер и осклизлых внутренностей, пока не находит какой-то смятый кусочек золота и не проглатывает его. Бредовый сон, но Хроне он быстро начал казаться почти что воспоминанием. Чудилось даже, будто из тела того мерзкого Саёндзи он тоже извлёк нечто, чтоб проглотить. Что-то… вечное?.. Хрона не мог вспомнить.
А неделю спустя в дверь Хроны и Анфи постучался стройный и хрупкий мальчик в белом кителе и заявил, что не позволит такому безумцу и садисту удерживать Невесту-Розу и что вызывает Хрону на дуэль.
Мики дрожит – но не от страха, а от напряжения и радостного возбуждения. Он сражается за Химэмию!.. Одного этого достаточно, чтоб превратить всё тело в вибрирующую струну.
Поначалу Мики был слишком шокирован тем, что случилось с Саёндзи и Дзюри, тем, как дуэли превратились в какую-то уродливую бойню. Но, к счастью, Тога не уставал напоминать последнему своему товарищу по Школьному Совету, что речь не только о происходящем на школьной арене – страшно представить, что этот больной Хрона делает с Химэмией, которая, к несчастью, в полной его власти!..
И вот теперь Мики стоял против этого монстра, неловко ухватившегося за свой странный и уродливый меч в попытке обмануть бдительность противника. Но раз честь и безопасность Химэмии поставлены на карту – Мики не проиграет.
Мики понимает, что он не такой хороший фехтовальщик, как Сайндзи и Дзюри. Но он верит в ритм. Весь мир ведь похож на симфонию, только очень сложную. Даже живые существа подчиняются пропорции «золотого сечения», а их движения и реакции – определённым ритмам. Мики, с его абсолютным слухом и способностью к концентрации, как никто умеет улавливать эти ритмы, а постоянное пользование секундомером отточило этот навык лучше всякой рапиры.
Мики осторожно начинает ходить вокруг противника, пробуя его оборону и выжидая, лёгкими, почти балетными шагами уходя от атак. Движения Хроны рваные и хаотичные, он сам будто удивляется собственным выпадам, но Мики не ослабляет концентрацию, и вот он уже почти ухватил тот самый ритм, почувствовал печальную какофонию, управляющую телом Хроны, и теперь…
В этот момент меч Хроны визжит, оглушительно и невыносимо, разрывая барабанные перепонки.
Мики забывает о ритме, забывает задаться вопросом «как вообще мечи могут кричать?», забывает даже сделать вовремя лёгкий шаг назад, когда Хрона с какой-то отчаянной, болезненной улыбкой бросается к нему…
А потом кричать начинает уже Мики.
Он кричит ещё довольно долго под аккомпанемент, будто позаимствованный из лавки мясника.
Теперь Хрона уверен, что нащупал что-то среди кровавых ошмётков, которые были красивым мальчиком с большими добрыми глазами за несколько минут до того. Что-то… сияющее. Хрона не помнит что, да и не рассмотрела – спешила это проглотить. Хрона не знает, почему она это делает, и беззвучно плачет, свернувшись калачиком на кровати.
Анфи садится рядом и мягко гладит Хрону по волосам. Это помогает. Хрона думает о том, что маме это наверняка бы понравилось. Она часто требовала, чтоб Хрона приносил ей сердца кроликов или котят, которых она дарила. Вот почему Хрона это делает. Для мамы.
Да, для мамы.
Мама – это страшно, очень страшно, но ведь Хрона должен делать то, что её порадует. Хрона обещала Принцу не терять силу и не сдаваться. Речь ведь про это, верно?..
Хрона постепенно проваливается в черноту. Там тесно и темно, как у мамы в чулане, но это даже уютно. Когда Хрону отправляли в чулан, не надо было вырезать ничьи сердца, и даже мама как будто была далеко. Ничего, кроме темноты. Можно даже вообразить, что там нет и Хроны.
«Если цыплёнок не разобьёт скорлупу яйца, он умрёт, не родившись…» Хрона чувствует, что темнота – это и есть скорлупа. Хрона в скорлупе. Хрона – цыплёнок. «…мы умрём, не родившись». А ведь это звучит очень заманчиво. Если бы Хрона могла умереть, не родившись, она не вырезала бы ничьи сердца, и никто бы не обижал Хрону. И мама была бы всегда рядом, но никогда не пугала бы.
Когда Хрона просыпается, то Анфи всё ещё гладит его по волосам, а Хроне сперва кажется, что это пальцы ведьмы. Но это приятная мысль. Как будто к Хроне вернулась мама.
@темы: расчленёнка, отакуёвое, типа творчество