Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Манга Кэйдзи Накадзавы "Босоногий Гэн" не нуждается в представлении - почти автобиграфическая масштабная работа выжившего в Хиросиме давно стала произведением едва ли не культовым. Я пока оценил первый том (сдвоенного русского издания, включающий тома 1 и 2 оригинала).
Действие манги начинается в апреле 1945 года. Шестилетний Гэн живёт с отцом-художником, который в условиях войны украшает сандалии-гэта, беременной матерью, старшей сестрой и младшим братом, и всем почти нечего есть - правда, они обрабатывают небольшую личную делянку, но до урожая далеко, а купить продукты почти невозможно, да и деньги неоткуда брать. У Гэна также есть старший брат-школьник, которого отправили в эвакуацию в деревню, и ещё один - старшеклассник, работающий на заводе. Отец героя высказывается в духе "государь император скотина, а войну мы проиграем", за что попадает на некоторое время в полицию, где его предсказуемо бьют, а семья ещё пуще голодает, но от антивоенных убеждений мужчина не отказывается и пытается привить их же детям. А к тем, разумеется, соседи, учителя и полицейские относятся как к отпрыскам врага народа...
Но всё это - только печальная прелюдия ко дню, когда над Хиросимой просияла тысяча солнц.
"Босоногий Гэн" - ни в коем случае не реваншистское произведение, хотя манга и наполнена бескомпромиссной ненавистью к американцам. Накадзава знает, что войну развязали японские власти, и именно их в первую очередь винит в бедах японцев, он с презрением и отвращением описывает идеологическую обработку, приведшую к массовым самоубийствам мирных жителей, когда союзники высадились на Окинаве, он прямо осуждает систему камикадзе... Описание всего этого занимает почти весь оригинальный первый том (т.е. половину той толстенькой книги, что прочитал я). Но впечатления от этого меркнут на фоне заваленного оплавленными трупами города и того, как убирающие их люди сами падают, теряя волосы и блюя кровью, но фоне бесконечных роёв мух и бродящих по пепелищу в поисках родительских трупов детей.
Первое впечатление от "Босоногого Гэна", ещё до чтения - это его своеобразная графика. Вернее, как раз не своеобразная, а совершенно находящаяся в русле своей эпохи (а публикация манги началась в 1968 году). Стиль Накадзавы очень близок к рисунку Тэдзуки, жесты и лица чрезмерно экспрессивны, а мимика эта порой ещё и откровенно странна. Изображение в таком схематичном и мультяшном стиле людей с на ходу отслаивающейся кожей и вываливающимися кишками вызывает поначалу когнитивный диссонанс. Но по мере чтения всё становится на свои места.
У манги хороший, продуманный, но при этом дышащий живыми авторскими впечатлениями и авторской болью сценарий. Да и подача - структура кадра, образы, композиция - очень эффектна и выверена. И в итоге по ходу чтения о странном стиле как бы забываешь, его специфический изобразительный язык считывается уже мгновенно, без размышлений о внешнем гротеске рисунка; а персонажи, с которыми мы провели столько времени, становятся родными и близкими. И, как ни сложно в это поверить, просто пролистыва мангу, вдумчиво читать "Босоногого Гэна" довольно тяжело. А будь он нарисован в более реалистическом стиле это, наверное, стало бы практически невыносимо.
Сделаю паузу, прежде, чем приступать ко второму тому...
Действие манги начинается в апреле 1945 года. Шестилетний Гэн живёт с отцом-художником, который в условиях войны украшает сандалии-гэта, беременной матерью, старшей сестрой и младшим братом, и всем почти нечего есть - правда, они обрабатывают небольшую личную делянку, но до урожая далеко, а купить продукты почти невозможно, да и деньги неоткуда брать. У Гэна также есть старший брат-школьник, которого отправили в эвакуацию в деревню, и ещё один - старшеклассник, работающий на заводе. Отец героя высказывается в духе "государь император скотина, а войну мы проиграем", за что попадает на некоторое время в полицию, где его предсказуемо бьют, а семья ещё пуще голодает, но от антивоенных убеждений мужчина не отказывается и пытается привить их же детям. А к тем, разумеется, соседи, учителя и полицейские относятся как к отпрыскам врага народа...
Но всё это - только печальная прелюдия ко дню, когда над Хиросимой просияла тысяча солнц.
"Босоногий Гэн" - ни в коем случае не реваншистское произведение, хотя манга и наполнена бескомпромиссной ненавистью к американцам. Накадзава знает, что войну развязали японские власти, и именно их в первую очередь винит в бедах японцев, он с презрением и отвращением описывает идеологическую обработку, приведшую к массовым самоубийствам мирных жителей, когда союзники высадились на Окинаве, он прямо осуждает систему камикадзе... Описание всего этого занимает почти весь оригинальный первый том (т.е. половину той толстенькой книги, что прочитал я). Но впечатления от этого меркнут на фоне заваленного оплавленными трупами города и того, как убирающие их люди сами падают, теряя волосы и блюя кровью, но фоне бесконечных роёв мух и бродящих по пепелищу в поисках родительских трупов детей.
Первое впечатление от "Босоногого Гэна", ещё до чтения - это его своеобразная графика. Вернее, как раз не своеобразная, а совершенно находящаяся в русле своей эпохи (а публикация манги началась в 1968 году). Стиль Накадзавы очень близок к рисунку Тэдзуки, жесты и лица чрезмерно экспрессивны, а мимика эта порой ещё и откровенно странна. Изображение в таком схематичном и мультяшном стиле людей с на ходу отслаивающейся кожей и вываливающимися кишками вызывает поначалу когнитивный диссонанс. Но по мере чтения всё становится на свои места.
У манги хороший, продуманный, но при этом дышащий живыми авторскими впечатлениями и авторской болью сценарий. Да и подача - структура кадра, образы, композиция - очень эффектна и выверена. И в итоге по ходу чтения о странном стиле как бы забываешь, его специфический изобразительный язык считывается уже мгновенно, без размышлений о внешнем гротеске рисунка; а персонажи, с которыми мы провели столько времени, становятся родными и близкими. И, как ни сложно в это поверить, просто пролистыва мангу, вдумчиво читать "Босоногого Гэна" довольно тяжело. А будь он нарисован в более реалистическом стиле это, наверное, стало бы практически невыносимо.
Сделаю паузу, прежде, чем приступать ко второму тому...