Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
А теперь время подарка для Hirohumst, по замечательному комиксу "Сага".
Слэш, повседневность, преканон, PG-13Дофф на секунду оторвался от кипы плёнок, чтоб исподволь взглянуть на Апшера. Тот колотил по клавиатуре как бешеный, пулеметными очередями выдавая слова и факты, которые уже завтра ошеломят читателей «Еженедельника». В такие минуты Апшер был особенно красив. Если материал ему не нравился и был навязан редактором, он словно вбивал пальцы в глазницы всех тех ограниченных шарлатанов от мира прессы, что не давали ему развернуться; если материал был хорош и сулил премии, пальцы Апшера будто плясали победный танец, с нежностью и торопливостью, так хорошо знакомым Доффу по собственному опыту. Сейчас был как раз второй случай – расследование истории с пропавшим грузом мельхиоровых ложечек окончилось успешнее, чем можно было предполагать, и даже учитывая, что упоминать вице-губернатора им весьма настоятельно отсоветовали, статья обещала быть сенсационной. Апшер ликовал, мысли о грядущей славе наэлектризовали его с ног до головы, и в этот момент, энергично встряхивая чёлкой в такт своим мыслям и стуку клавиш, он был особенно красив. Дофф едва подавил позыв вскочить и поцеловать его сейчас же – не стоило отвлекать партнёра от работы.
Сам Дофф не был столь взвинчен. Конечно, он был не лишён амбиций – такие журналисты в «Еженедельнике» не работают, - но как фотограф привык куда больше полагаться на своё мастерство, чем на удачу. Разумеется, свою роль играл и счастливый случай, но хороший фотограф тем и отличается, что умеет спустить затвор ровно в то мгновение, когда этот случай вступает в игру; однако он также умеет строить кадр… да, вот как на этом фото со склада на Ригеле-7. Линии перспективы почти идеальные. Дофф пометил его, чтоб непременно потом распечатать покрупнее. Ради таких кадров он и работал. Дофф не хотел стать знаменитым благодаря удаче, благодаря какому-нибудь смазанному несфокусированному снимку очередной Герцогини Робот, вылезающей из лимузина без трусов. Нет, слава настоящего фотографа не связана со знаменательностью запечатленного им события; Дофф предпочёл бы, чтоб его работами восхищались, даже когда никому уже не будет дела до политиков, катастроф, знаменитостей и сражений, которые попали в его видеоискатель.
И хотя он любил почти детский восторг Апшера, увлечённого новой историей и с жаром рассказывающего ему, а больше самому себе, о том, какого шуму она наделает, сколько Пульсацеровских премий возьмёт и как лучшие СМИ галактики будут наперебой перекупать их у «Еженедельника»… Хотя ему становилось теплее, когда глаза Апшера за изящными очками загорались вдохновением и непритворной журналистской страстью, той самой, которая покорила его при первой встрече с этим претенциозным инфантильным писакой… Хотя, чёрт возьми, когда Апшер нападал на след большой сенсации, секс у них был просто потрясающий… Несмотря на всё это, порой Доффу хотелось, чтоб его партнёр немного расслабился. Он был трудолюбив – на самом деле, куда больше, чем легко «выгорающий», чахнущий от рутины и «незвёздных» редакционных заданий Апшер, - и не тяготился необходимостью носиться из системы в систему или часами сидеть в кустах у облюбованного народным избранником мотеля на час; а вот постоянный напряжённый поиск не замеченных тупыми коллегами сюжетов, пробуждения в три часа ночи с требованием немедленно прочитать обсуждение на каком-то форуме криптозоологов с отсталого планетоида, те самые вдохновенные монологи, которые не так уж и вдохновляли после десятого повторения, и, конечно, необходимость совмещать дедлайны по тем статьям, за которые им действительно платили, и работу над сенсационными проектами Апшера – на это Доффу порой и правда с трудом хватало сил и выдержки. Вот и сейчас он буквально сидел посреди кучи плёнок именно потому, что с текучкой и отчаянно напряженным коррупционным расследованием у Доффа за пару недель не выдалось и минуты свободной на то, чтоб разобрать толком отснятые кадры.
Вот, кстати, прекрасный кадр с голубями, взлетающими с площади Единения; Дофф его снял, пока они полтора часа ждали замминистра, чтоб Апшер мог получить его комментарий по поводу картельного сговора поставщиков посуды (комментарий был «пошёл к чертям!», а фото, на котором охранник политика толкает Апшера на газон, вышло смазанным). Отличный свет, даже на негативе видно, а главное – как чувствуется это едва начатое, ещё только готовое свершиться движение!.. Просто класс. Вот на такие бы снимки тратить побольше времени, они стоят сотни коррумпированных чиновников. Вот бы и Апшер хоть ненадолго перестал гоняться за скандалами и сосредоточился на работе поспокойней…
Дофф настолько привык быть практичным, озабоченным бытом и выживанием партнёром в их творческом и жизненном дуэте, что даже не предположил, что Апшер просто хотел любой ценой поскорее вытащить их с Балласта – туда, где они смогут быть вместе открыто, не боясь потерять работу, репутацию и крышу над головой.
А ещё он настолько увлёкся своими голубями, что не заметил, что шуршанию плёнки уже минуту не вторило энергичное перестукивание клавиш. От раздумий Доффа пробудил знакомый солоноватый запах любимого тела, смешанный с элегантным, хоть и сладковатым ароматом туалетной воды Апшера. А через мгновение не менее знакомые пальцы пробежали по его бачкам с той же порывистой нежностью, с которой минуту назад порхали по клавиатуре.
– Отличный снимок, милый, – улыбнулся Апшер, заглядывая фотографу через плечо. – А я закончил статью. Чертовски жаль умалчивать про этого засранца Барклнама, но ты прав – материал и без этого горячей некуда. Я вот думаю – не дать ли публике хорошенько распробовать статью и дойти до точки кипения, а самим пока взяться за тот репортаж о конкурсе песчаных замков? Кажется, на него ещё никого не назначили. Погреемся на солнышке не торопясь…
Последняя фраза прозвучала весьма многообещающе. Но и без того Дофф остро желал поцеловать своего невозможного, талантливого, взбалмошного партнёра уже минут пятнадцать, и раз уж теперь он его от работы не отвлечет… Один долгий, чувственный поцелуй спустя Дофф, всё ещё ероша стильный хохолок возлюбленного, пробормотал с лёгкой хрипотцой:
– Давай я разложу по-быстрому плёнки… А потом пойдём в спальню и обсудим репортаж про песчаные замки, во всех деталях.
Прекрасные бирюзовые глаза Апшера озорно сверкнули за тонкими стёклами очков.
Но ещё прежде, чем Дофф успел торопливо разобрать плёнки по тематическим кучам и пометить, на какой из них тот самый кадр с голубями, он услышал за спиной звук входящего сообщения. Может, Апшер всё же предпочтет детальное обсуждение в спальне и не станет пока его открывать, с робкой надеждой подумал фотограф – и тотчас же уловил поспешное кликанье.
– Милый, иди скорее! Тут пишет какой-то лендфоллский сержант, и если это хоть бы наполовину правда, мы можем провести буквально разоблачение века, – Дофф с досадливым вздохом направился к столу Апшера, безошибочно узнавая эти лихорадочно-восторженные интонации и понимая, что планы погреться не спеша на солнышке рассыпались… ну, как замки на песке. – Вот, послушай-ка. «Моему подразделению поручили поиск дезертиши по имени Алана…»
Слэш, повседневность, преканон, PG-13Дофф на секунду оторвался от кипы плёнок, чтоб исподволь взглянуть на Апшера. Тот колотил по клавиатуре как бешеный, пулеметными очередями выдавая слова и факты, которые уже завтра ошеломят читателей «Еженедельника». В такие минуты Апшер был особенно красив. Если материал ему не нравился и был навязан редактором, он словно вбивал пальцы в глазницы всех тех ограниченных шарлатанов от мира прессы, что не давали ему развернуться; если материал был хорош и сулил премии, пальцы Апшера будто плясали победный танец, с нежностью и торопливостью, так хорошо знакомым Доффу по собственному опыту. Сейчас был как раз второй случай – расследование истории с пропавшим грузом мельхиоровых ложечек окончилось успешнее, чем можно было предполагать, и даже учитывая, что упоминать вице-губернатора им весьма настоятельно отсоветовали, статья обещала быть сенсационной. Апшер ликовал, мысли о грядущей славе наэлектризовали его с ног до головы, и в этот момент, энергично встряхивая чёлкой в такт своим мыслям и стуку клавиш, он был особенно красив. Дофф едва подавил позыв вскочить и поцеловать его сейчас же – не стоило отвлекать партнёра от работы.
Сам Дофф не был столь взвинчен. Конечно, он был не лишён амбиций – такие журналисты в «Еженедельнике» не работают, - но как фотограф привык куда больше полагаться на своё мастерство, чем на удачу. Разумеется, свою роль играл и счастливый случай, но хороший фотограф тем и отличается, что умеет спустить затвор ровно в то мгновение, когда этот случай вступает в игру; однако он также умеет строить кадр… да, вот как на этом фото со склада на Ригеле-7. Линии перспективы почти идеальные. Дофф пометил его, чтоб непременно потом распечатать покрупнее. Ради таких кадров он и работал. Дофф не хотел стать знаменитым благодаря удаче, благодаря какому-нибудь смазанному несфокусированному снимку очередной Герцогини Робот, вылезающей из лимузина без трусов. Нет, слава настоящего фотографа не связана со знаменательностью запечатленного им события; Дофф предпочёл бы, чтоб его работами восхищались, даже когда никому уже не будет дела до политиков, катастроф, знаменитостей и сражений, которые попали в его видеоискатель.
И хотя он любил почти детский восторг Апшера, увлечённого новой историей и с жаром рассказывающего ему, а больше самому себе, о том, какого шуму она наделает, сколько Пульсацеровских премий возьмёт и как лучшие СМИ галактики будут наперебой перекупать их у «Еженедельника»… Хотя ему становилось теплее, когда глаза Апшера за изящными очками загорались вдохновением и непритворной журналистской страстью, той самой, которая покорила его при первой встрече с этим претенциозным инфантильным писакой… Хотя, чёрт возьми, когда Апшер нападал на след большой сенсации, секс у них был просто потрясающий… Несмотря на всё это, порой Доффу хотелось, чтоб его партнёр немного расслабился. Он был трудолюбив – на самом деле, куда больше, чем легко «выгорающий», чахнущий от рутины и «незвёздных» редакционных заданий Апшер, - и не тяготился необходимостью носиться из системы в систему или часами сидеть в кустах у облюбованного народным избранником мотеля на час; а вот постоянный напряжённый поиск не замеченных тупыми коллегами сюжетов, пробуждения в три часа ночи с требованием немедленно прочитать обсуждение на каком-то форуме криптозоологов с отсталого планетоида, те самые вдохновенные монологи, которые не так уж и вдохновляли после десятого повторения, и, конечно, необходимость совмещать дедлайны по тем статьям, за которые им действительно платили, и работу над сенсационными проектами Апшера – на это Доффу порой и правда с трудом хватало сил и выдержки. Вот и сейчас он буквально сидел посреди кучи плёнок именно потому, что с текучкой и отчаянно напряженным коррупционным расследованием у Доффа за пару недель не выдалось и минуты свободной на то, чтоб разобрать толком отснятые кадры.
Вот, кстати, прекрасный кадр с голубями, взлетающими с площади Единения; Дофф его снял, пока они полтора часа ждали замминистра, чтоб Апшер мог получить его комментарий по поводу картельного сговора поставщиков посуды (комментарий был «пошёл к чертям!», а фото, на котором охранник политика толкает Апшера на газон, вышло смазанным). Отличный свет, даже на негативе видно, а главное – как чувствуется это едва начатое, ещё только готовое свершиться движение!.. Просто класс. Вот на такие бы снимки тратить побольше времени, они стоят сотни коррумпированных чиновников. Вот бы и Апшер хоть ненадолго перестал гоняться за скандалами и сосредоточился на работе поспокойней…
Дофф настолько привык быть практичным, озабоченным бытом и выживанием партнёром в их творческом и жизненном дуэте, что даже не предположил, что Апшер просто хотел любой ценой поскорее вытащить их с Балласта – туда, где они смогут быть вместе открыто, не боясь потерять работу, репутацию и крышу над головой.
А ещё он настолько увлёкся своими голубями, что не заметил, что шуршанию плёнки уже минуту не вторило энергичное перестукивание клавиш. От раздумий Доффа пробудил знакомый солоноватый запах любимого тела, смешанный с элегантным, хоть и сладковатым ароматом туалетной воды Апшера. А через мгновение не менее знакомые пальцы пробежали по его бачкам с той же порывистой нежностью, с которой минуту назад порхали по клавиатуре.
– Отличный снимок, милый, – улыбнулся Апшер, заглядывая фотографу через плечо. – А я закончил статью. Чертовски жаль умалчивать про этого засранца Барклнама, но ты прав – материал и без этого горячей некуда. Я вот думаю – не дать ли публике хорошенько распробовать статью и дойти до точки кипения, а самим пока взяться за тот репортаж о конкурсе песчаных замков? Кажется, на него ещё никого не назначили. Погреемся на солнышке не торопясь…
Последняя фраза прозвучала весьма многообещающе. Но и без того Дофф остро желал поцеловать своего невозможного, талантливого, взбалмошного партнёра уже минут пятнадцать, и раз уж теперь он его от работы не отвлечет… Один долгий, чувственный поцелуй спустя Дофф, всё ещё ероша стильный хохолок возлюбленного, пробормотал с лёгкой хрипотцой:
– Давай я разложу по-быстрому плёнки… А потом пойдём в спальню и обсудим репортаж про песчаные замки, во всех деталях.
Прекрасные бирюзовые глаза Апшера озорно сверкнули за тонкими стёклами очков.
Но ещё прежде, чем Дофф успел торопливо разобрать плёнки по тематическим кучам и пометить, на какой из них тот самый кадр с голубями, он услышал за спиной звук входящего сообщения. Может, Апшер всё же предпочтет детальное обсуждение в спальне и не станет пока его открывать, с робкой надеждой подумал фотограф – и тотчас же уловил поспешное кликанье.
– Милый, иди скорее! Тут пишет какой-то лендфоллский сержант, и если это хоть бы наполовину правда, мы можем провести буквально разоблачение века, – Дофф с досадливым вздохом направился к столу Апшера, безошибочно узнавая эти лихорадочно-восторженные интонации и понимая, что планы погреться не спеша на солнышке рассыпались… ну, как замки на песке. – Вот, послушай-ка. «Моему подразделению поручили поиск дезертиши по имени Алана…»
@темы: лубки заморские, типа творчество