Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Сегодня нам рассказали в университете прекрасную историю. Во-первых, по словам преподавателя, он совершенно случайно прочёл её в маленькой статье из какого-то полузабытого журнала однодневки и, возможно, статья эта даже не описана, так что стремлюсь донести этот сюжет до масс. Во-вторых, подана нам она была тоже совершенно прекрасным образом, поэтому я постараюсь передать её настолько точно, насколько смогу. Это история про знаменитого среди битников автора Джека Керуака и главного вдохновителя западного дзэн-буддизма Тэйтаро Судзуки, и про всё, что происходило тогда с американской и ориентальной культурой.
Керуак много писал, но критики его не признавали. Особенно в Нью-Йорке. А в то время нельзя было считаться успешным, если тебя не одобрили нью-йоркские критики. Но вот, наконец, его заметили и даже дали какую-то премию. И Керуак поехал в Нью-Йорк за премией, а с собой взял Гинзберга, Орловского и других поэтов-алкоголиков.
Премию они получили и стали обмывать. Ночью на Манхэттене, в состоянии близком к сатори, они решили, что самое время зайти к Судзуки. Он читал в Вайомнгском университете лекции и жил где-то неподалёку. Два часа, старичок спит давно, ему позвонили, был у Керуака его номер... Пришли, открывает им этот магистр Йода - заходите, мол:
-Давайте чайку попьем.
-Давайте. - ну, им уже всё равно, если ничего другого нет, можно пить и чай.
И устроил им Судзуки чайную церемонию, всё это было ритуализированно подано, эти японские чашечки - кривоватые эдакие, а присмотришься - вроде и есть что-то, и сам своим присутствием ввёл их в ритуальную структуру.
-Давайте попьём чайку, а вы мне стишки почитаете.
И разлилось некоторое блаженство по их членам. Они почувствовали себя дома. Керуак страшно удивился, он же по природе своей был бездомный - рано от отца сбежал, и вообще...
"Вот оно, то самое!" То, что бывало недоступно ни в процессе его безумных писаний, когда он забивал в печатную машинку целый рулон бумаги и печатал сутки, двое, без остановки, регрессируя к чистому бессознательному, ни с таблетками, закатываясь "колёсами". Теперь он по-настоящему вернулся домой, и всё стало по-другому. Горы были горами, и реки были реками, потом горы и реки перестали быть горами и реками, а потом снова стали горами и реками - но иначе. Видимо, психика уже была разрушена в достаточной степени. Для достижения этих состояний не хватало только настоящего наставника, каким был Судзуки.
Всем им очень не хотелось уходить, как-то они там притулились. Но рассвет уже, а старику надо дать поспать, ему ещё лекции читать... Ну, встали и ушли. И Керуак пишет, как он обернулся и увидел этого маленького старичка в дверях, и как ему стало грустно уходить...
Как Керуак к Судзуки в гости ходил
Премию они получили и стали обмывать. Ночью на Манхэттене, в состоянии близком к сатори, они решили, что самое время зайти к Судзуки. Он читал в Вайомнгском университете лекции и жил где-то неподалёку. Два часа, старичок спит давно, ему позвонили, был у Керуака его номер... Пришли, открывает им этот магистр Йода - заходите, мол:
-Давайте чайку попьем.
-Давайте. - ну, им уже всё равно, если ничего другого нет, можно пить и чай.
И устроил им Судзуки чайную церемонию, всё это было ритуализированно подано, эти японские чашечки - кривоватые эдакие, а присмотришься - вроде и есть что-то, и сам своим присутствием ввёл их в ритуальную структуру.
-Давайте попьём чайку, а вы мне стишки почитаете.
И разлилось некоторое блаженство по их членам. Они почувствовали себя дома. Керуак страшно удивился, он же по природе своей был бездомный - рано от отца сбежал, и вообще...
"Вот оно, то самое!" То, что бывало недоступно ни в процессе его безумных писаний, когда он забивал в печатную машинку целый рулон бумаги и печатал сутки, двое, без остановки, регрессируя к чистому бессознательному, ни с таблетками, закатываясь "колёсами". Теперь он по-настоящему вернулся домой, и всё стало по-другому. Горы были горами, и реки были реками, потом горы и реки перестали быть горами и реками, а потом снова стали горами и реками - но иначе. Видимо, психика уже была разрушена в достаточной степени. Для достижения этих состояний не хватало только настоящего наставника, каким был Судзуки.
Всем им очень не хотелось уходить, как-то они там притулились. Но рассвет уже, а старику надо дать поспать, ему ещё лекции читать... Ну, встали и ушли. И Керуак пишет, как он обернулся и увидел этого маленького старичка в дверях, и как ему стало грустно уходить...