Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Похули Бога и умри.
Книга Иова, 2:9
Книга Иова, 2:9
Я люблю книги Филипа Дика. Возможно, это лучшее, что было написано на английском языке в XX веке. Но "Трансмиграция Тимоти Арчера" превосходит все остальные.
Эта книга довольно нетипична для Дика. Во-первых, она не фантастическая. Там есть элемент, формально отсутствующий в нашем мире, но Дик жил и писал это тогда, когда было найдено или обнародовано огромное количество совершенно новых материалов, относящихся к эпохе зарождения христианства, и добавить к Наг-Хаммади и Кумрану ещё одну рукопись - не более фантастическое допущение, чем написать про производство новой модели автомобиля, даже если такая модель и не производилась. Это вполне могло быть, и главное - это ничего не меняет.
Это не фантастический роман, и это не роман а паранойе. Это роман о людях. О реальных людях. Это очень, очень жизненная проза. Больше, чем почти всё, написанное от первого лица.
Но, думаю. мне всё-таки надо попытаться изложить всё по порядку. Этот текст настолько насыщен смыслом, что я заранее знаю - это мне не удастся, но всё-таки вам будет так легче читать. Итак, это книга о хиппи, о 60-7--х годах... Нет, не так. Действие происходит в это время, и рассказчица закончила Калифорнийский университет, и курит травку, и всё начинается с того, что Джон Леннон умер, но вообще-то хиппи тут ни при чём. Может быть, это роман о поисках Бога? Потому что его главный герой - Тим Арчер, епископ, который начал сомневаться в том, что Иисус был Мессией и Сыном Божиим, зато начал искать реального Бога и умер в пустыне... Это так, но в конечном счёте Филипа Дика этот вопрос совсем не интересует. Поэтому я и сказал, что неважно, фантастический там элемент или нет - если б эти Летописи саддукеев и правда существовали, это ничего не изменило бы, потому что это не сенсация вроде "Кода да Винчи", и Дик совсем не о том пишет. Можно сказать, что это история одной семьи, одна из тех, что рассказывает о падении рода, о том, как люди умирают один за другим... И это составляет существенную часть романа, пожалуй, это ближе всего к характеристике его сюжета - но его смысл совсем не в этом. Вы заметили, что я никак не могу внятно изложить сюжет? Потому что он прочно спаян с формой повествования от первого лица, а ещё потому, что его, всё, происходящее в книге, можно уложить в короткую фразу, и выглядеть это будет нелепо.
Это антихристианский роман. Потому что он отлично, абсолютно достоверно показывает, как люди, потерявшие кого-то близкого, и ощущающие вину за его смерть, за то, что не были рядом в тот момент, с абсолютной уверенностью обнаруживают, что он жив, что он с ними общается, и даже могут вовлечь в эту убеждённость окружающих. Конечно, убедительно это всё равно только для того, кто готов поддаться убеждению (как и всегда). С другой стороны, его финал предлагает доказательства жизни после смерти и, возможно, Бога в чистом виде, а также живого бодхисаттву. Всё это, опять-таки, зависит от вашего отношения к тому, что нечто достоверно, ибо нелепо, несомненно, ибо невозможно.
Это не фантастика, потому что Филип Дик не заставляет нас воспринять его "вторичный мир". Как и в жизни, нам предлагается лишь верить или не верить. И в обоих случаях из этого можно сделать важные выводы.
Похоже, у меня не получается сформулировать по поводу "Трансмиграции Тимоти Арчера" что-то осмысленное. Там просто слишком много всего - человеческих отношений, идей, жизни, смерти, безумия, реальности - Дик был достаточно гениален, чтоб вместить это в роман, а я - недостаточно, чтоб передать это вам. Кроме того, я слишком сильно отношу книгу к себе - и это то, отчего роман предостерегает, но я не могу и внять его предостережениям от всего сердца, не относя его к себе. Жизнь цитатами и потеря чувства реальности - да, именно так. Чёрт возьми.
Едва ли кто-то в этой книге может вызвать настоящую симпатию (хотя Тим Арчер вызывает, и сильную - сначала), а вот полюбить, насколько вообще можно полюбить литературных героев (а мы всегда любим действительно реальных людей, как они существуют в реальности? Ха), весьма возможно. Это слабые люди, люди, которые не очень-то знают, что с собой делать и, если честно, не умеют жить. Правда, опять же, я не уверен, что на свете вообще существуют какие-то другие типы людей. А ещё я с каждой страницей всё сильнее хотел ударить Кирстен. Я знаю, что её никогда не существовало, но всё равно хочу сильно ударить её по лицу, так, чтоб закапала кровь. Вероятно, это показатель художественной силы произведения. Но я, честно говоря, написал об этом просто потому, что не мог не написать.
Я стараюсь не быть категоричным и помнить, что моё мнение - это лишь моё мнение, но этот роман... Я не скажу, что он изменил что-то во мне, я не знаю. потому что изменить что-то - ужасно сложное дело (которое, возможно, не завершается успехом никогда в жизни - и это тоже можно узнать из этой книги), но я давно не ощущал будто что-то повлияло на меня так же сильно. Поэтому прочтите "Трансмиграцию Тимоти Арчера" Филипа Дика, говорю я вам. Просто не могу не сказать.
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Вера без крови далеко не уведет. Кровь должна течь.
"Американские боги", Нил Гейман
"Американские боги", Нил Гейман
Это ещё один пост из серии "рассуждаем вслух", так что... короче, я вас предупредил.
Причастие - это вопрос исключительно веры. Я имею ввиду, независимо от наших онтологических посылок, верим мы или не верим в его действенность и реальность, это так - потому что нам остаётся только верить или не верить. Оно не включает возможность проверки.
Ну, опять таки, карго-культ. Мы строим что-то вроде портов и что-то вроде самолётов - и мы знаем, что это не работает. Даже аборигены, по-моему, знают, они-то просто ждут, что однажды это начнёт работать. Мы знаем, потому что в наши порты не приплывают белолицые духи предков и не выгружают нам всякие товары первой необходимости. Придерживаетесь вы этого культа или нет, вы можете это зафиксировать.
Тогда как (опять же, будь вы ревностный католик или яростный атеист) никак нельзя убедиться в том, что пресуществление произошло или что вкусив их вы реально соединились с Богом. Без сомнения, можно быть совершенно убеждённым в этом и даже субъективно ощущать это, но нет никаких способов проверки. Если только вы не ожидаете, что в лжице вам протянут действительно кусочки мяса, плавающие в крови.
Однако это вряд ли часто бывает. И не только благодаря катехизации. Думаю, священники очень редко объясняют людям, что зримо во время пресуществления вино и хлеб не заменят Кровь и Тело. И даже не благодаря, так сказать, носящейся в нашем обществе в воздухе информации о христианстве (поразительно, до сколь многих она, носясь, не доносится). Просто такая мысль и не придёт европейцу (в цивилизационном смысле, разумеется - я отнюдь не дискриминирую обе Америки наших дней и т.д.) в голову, потому что это было бы отвратительно. Никто не ожидает, что ему предложат настоящие кровь и плоть, потому что никому не хотелось бы брать такое в рот. Собственно, подозрения христиан в каннибализме, существовавшие во времена римских гонений, отлично отражают, что воспринять такое столь буквально могут только те, кто отнюдь не собирается эту религию исповедовать.
Однако то европейцы. А вот неевропейцам, как мне представляется, такая мысль вполне могла прийти в голову. Если наш священник обматывается свежесодранной кожей двенадцатилетней девочки (которая при этом является богиней), чтоб его молитвы были услышаны, то нет никаких причин не понять буквально священника белых, рассказывающего, что нужно есть плоть и кровь сына бога, чтоб стать бессмертным. И если даже он расскажет про хлеб, вино и пресуществление, я скорее буду ожидать, что он правда сделает из этой смеси человеческое меся (в конце концов, его бог очень сильный, он ведь победил наших богов).
Интересно, это лишь мои глупые теоретические построения или где-нибудь в литературе, в дневниках отцов-иезуитов или где-то ещё, подобные проблемы хоть раз да были описаны?.. Любопытно...
вторник, 20 июля 2010
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
"Американский актер Дэнни Трехо, в юности посидевший во всех больших тюрьмах Калифорнии за вооруженные ограбления, вернулся к Богу (и в корне изменил свою жизнь), когда на стене камеры смертников увидел надпись дерьмом "God sucks", сделанную предыдущим обитателем одиночки." (c)
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Сходил (наконец-то!) в ГМИИ им. Пушкина на выставку "От Рафаэля до Гойи. Шедевры из коллекции Музея изобразительных искусств. Будапешт". Поскольку художники и эпохи представлены действительно разные, общее впечатление сформулировать невозможно - лучше пройдусь по впечатлениям в порядке осмотра.
Итальянская школа позднего Возрождения, например, работы Паоло Веронезе, мне совсем не импонирует - полное отсутствие напряжения и жизни, во всём, от колорита до лиц, даже в столь драматических сценах, как усекновение головы Иоанна Крестителя. Пухлый Христос с тупым женственным лицом на картине Карраччи напоминает кастрата. Разве что "Андромеда" Фурини смотрится действительно хорошо - если для чего этот нежный, нечёткий стиль и подходит, так это для изображения женского тела и беспомощности жертвы. Особенно остро видна несостоятельность этого стиля рядом с испанцами, картины которых рельефны и полны силы. "Мученичество святого апостола Андрея" Хусепе де Риберы произвело на меня большое впечатление - действительно мощное, эмоционально насыщенное полотно, пожалуй, одно из наиболее запомнившихся на этой выставке. Столь же фактурны и полны жизни "Крестьяне за трапезой" Веласкеса. Эль Греко, как обычно, поражает своим родившимся на несколько столетий раньше положенного модернизмом (в данном случае - "Кающейся Марией Магдалиной"). На полотне Яна Лиса "Юдифь с головой Олофрена" привлекает внимание обезглавленный труп - как ни парадоксально, очень "живой", реальный, ощутима уходящая мощь, мгновение назад наполнявшая это тело - странно, но именно в этом ощущается действительно нечто рубенсовское. "Портрет юноши" Рафаэля, безусловно, прелестен (есть что-то от Гермеса в этом лукавом, почти женственном молодом человеке, вам не кажется?), хотя я, должен признать, никогда не был большим его поклонником. "Райский сад" Яна Брейгеля Старшего просто восхитителен - кажется, художник собрал там всех животных, что были ему знакомы, причём изобразил их безупречно точно и поразительно детализировано, и странным образом это безумное смешение (пингвин плавает с лебедями, морские свинки у конских ног, козёл за спиной львов) действительно производит впечатление рощи времён начала Творения. "Водоноска" Гойи впечатляет эпичностью образа - монументальность фигуры подчёркивается скупой контрастной палитрой и минимумом деталей.
"Портрет супружеской четы" Ван Дейка, как обычно у него, чрезвычайно красив и лиричен, живые и выразительные лица мало с чем можно сравнить. Контрастирует с его мягким колоритом и спокойным настроением "Сатир в гостях у крестьянина" Якоба Йорданса, очень... плотская, на котором благодаря чётко обведённым контурам сцена смотрится объёмнее, чем была бы даже в реальности. "Пророк Елисей и сонамитянка" Гербрандта ван ден Экхаута запоминается соединением действительно ветхозаветной атмосферы и в то же время очевидного контекста крестьянства северной Европы. Чрезвычайно выразителен "Портрет девушки" Яна Ливенса - никак не могу определить эмоцию, отражённую на её лице - а схвачена она великолепно. "Весёлое общество" Яна Стена, конечно, имеет сатирический смысл (и нечасто встретишь полотно с таким количеством явных и скрытых символов и аллегорий, пожалуй), однако веселье этих, порочных, по всей видимости, людей мне кажется заразительным. "Портрет Анри Грулара" кисти Филиппа де Шампеня замечательно выразителен - хотя, насколько я понял, Грулар был весьма значительной личностью, тут лицо не нечеловечески-застывшее, как это свойственно парадным портретам, на нём ярко проявляется характер и индивидуальные черты. Почему-то очень нравится мне "Венера и сатир" Себастьяно Риччи - на первый взгляд, очень простая картина, но есть в ней некая внутренняя сила, скрытый драматический заряд... Ещё одно полотно, привлёкшее особенно моё внимание, - "Мадонна с шестью святыми" Джованни Баттисты Тьеполо - деликатное, но не лишённое вовсе выразительности, письмо, насыщенная композиция... Кажется, что у всех мужчин на картине (кроме одного, о чём далее) одно лицо, но трактуется оно совершенно по-разному. Печальный, утончённый Франциск, будто не решающийся взглянуть на Мадонну и указывающий на землю, и решительное, жёсткое лицо Доминика, глядящего на неё будто в ожидании указаний - как отлично репрезентуют они соответствующие ордена! И, конечно, внимание привлекает святой Людовик Французский, единственный, кто вовсе, кажется, не обращает внимания на Богоматерь и выглядит так, будто он не в сообществе святых, а на светском приёме.
Разумеется, я не охватил всего, что представлено на выставке. Важнее, что её непременно стоит посетить, если, конечно. вы не собираетесь в ближайшее время в Будапешт.
P.S. А перед музеем действительно стоит бронзовая скульптурная копия "Ночного дозора" - можно развлечься поиском ракурса, с которого всё видно также, как на картине.
Итальянская школа позднего Возрождения, например, работы Паоло Веронезе, мне совсем не импонирует - полное отсутствие напряжения и жизни, во всём, от колорита до лиц, даже в столь драматических сценах, как усекновение головы Иоанна Крестителя. Пухлый Христос с тупым женственным лицом на картине Карраччи напоминает кастрата. Разве что "Андромеда" Фурини смотрится действительно хорошо - если для чего этот нежный, нечёткий стиль и подходит, так это для изображения женского тела и беспомощности жертвы. Особенно остро видна несостоятельность этого стиля рядом с испанцами, картины которых рельефны и полны силы. "Мученичество святого апостола Андрея" Хусепе де Риберы произвело на меня большое впечатление - действительно мощное, эмоционально насыщенное полотно, пожалуй, одно из наиболее запомнившихся на этой выставке. Столь же фактурны и полны жизни "Крестьяне за трапезой" Веласкеса. Эль Греко, как обычно, поражает своим родившимся на несколько столетий раньше положенного модернизмом (в данном случае - "Кающейся Марией Магдалиной"). На полотне Яна Лиса "Юдифь с головой Олофрена" привлекает внимание обезглавленный труп - как ни парадоксально, очень "живой", реальный, ощутима уходящая мощь, мгновение назад наполнявшая это тело - странно, но именно в этом ощущается действительно нечто рубенсовское. "Портрет юноши" Рафаэля, безусловно, прелестен (есть что-то от Гермеса в этом лукавом, почти женственном молодом человеке, вам не кажется?), хотя я, должен признать, никогда не был большим его поклонником. "Райский сад" Яна Брейгеля Старшего просто восхитителен - кажется, художник собрал там всех животных, что были ему знакомы, причём изобразил их безупречно точно и поразительно детализировано, и странным образом это безумное смешение (пингвин плавает с лебедями, морские свинки у конских ног, козёл за спиной львов) действительно производит впечатление рощи времён начала Творения. "Водоноска" Гойи впечатляет эпичностью образа - монументальность фигуры подчёркивается скупой контрастной палитрой и минимумом деталей.
"Портрет супружеской четы" Ван Дейка, как обычно у него, чрезвычайно красив и лиричен, живые и выразительные лица мало с чем можно сравнить. Контрастирует с его мягким колоритом и спокойным настроением "Сатир в гостях у крестьянина" Якоба Йорданса, очень... плотская, на котором благодаря чётко обведённым контурам сцена смотрится объёмнее, чем была бы даже в реальности. "Пророк Елисей и сонамитянка" Гербрандта ван ден Экхаута запоминается соединением действительно ветхозаветной атмосферы и в то же время очевидного контекста крестьянства северной Европы. Чрезвычайно выразителен "Портрет девушки" Яна Ливенса - никак не могу определить эмоцию, отражённую на её лице - а схвачена она великолепно. "Весёлое общество" Яна Стена, конечно, имеет сатирический смысл (и нечасто встретишь полотно с таким количеством явных и скрытых символов и аллегорий, пожалуй), однако веселье этих, порочных, по всей видимости, людей мне кажется заразительным. "Портрет Анри Грулара" кисти Филиппа де Шампеня замечательно выразителен - хотя, насколько я понял, Грулар был весьма значительной личностью, тут лицо не нечеловечески-застывшее, как это свойственно парадным портретам, на нём ярко проявляется характер и индивидуальные черты. Почему-то очень нравится мне "Венера и сатир" Себастьяно Риччи - на первый взгляд, очень простая картина, но есть в ней некая внутренняя сила, скрытый драматический заряд... Ещё одно полотно, привлёкшее особенно моё внимание, - "Мадонна с шестью святыми" Джованни Баттисты Тьеполо - деликатное, но не лишённое вовсе выразительности, письмо, насыщенная композиция... Кажется, что у всех мужчин на картине (кроме одного, о чём далее) одно лицо, но трактуется оно совершенно по-разному. Печальный, утончённый Франциск, будто не решающийся взглянуть на Мадонну и указывающий на землю, и решительное, жёсткое лицо Доминика, глядящего на неё будто в ожидании указаний - как отлично репрезентуют они соответствующие ордена! И, конечно, внимание привлекает святой Людовик Французский, единственный, кто вовсе, кажется, не обращает внимания на Богоматерь и выглядит так, будто он не в сообществе святых, а на светском приёме.
Разумеется, я не охватил всего, что представлено на выставке. Важнее, что её непременно стоит посетить, если, конечно. вы не собираетесь в ближайшее время в Будапешт.
P.S. А перед музеем действительно стоит бронзовая скульптурная копия "Ночного дозора" - можно развлечься поиском ракурса, с которого всё видно также, как на картине.
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
В историях, где есть ярко выраженное Добро и Зло, если они не ходят тупо в белых и чёрных балахонах (что, конечно, бывает не так уж редко), зачастую используются два противоположных типа визуализации их противостояния. Наиболее показательный пример первого - вступительная сцена "Ночного Дозора" Бекмамбетова. Наши - организованные, в сияющих доспехах, хорошо оснащённые и всем своим видом представляющие Цивилизацию и Порядок; враги - диковатая толпа в шкурах, с самодельным оружием, где ни один не похож на другого - грязная орда Варваров. Самым известным примером второго варианта нынче, видимо, надо назвать "Аватар" Кэмерона, но я предпочёл бы вспомнить о "Властелине колец", где этот конфликт не так выпячивается, но для Толкиена он был важен. Наши - простые, живущие в гармонии с природой, обходящиеся без излишеств, воплощение Традиции и Пасторали; враги - потерявшие человечность поклонники грязных, грохочущих технологий, годных только на разрушение, армия Упадка и Бездушия. Если корни первого архетипа очевидны (хотя можно ли говорить, что у него вообще есть "корни", не коренится ли он в так называемом коллективном бессознательном? Ведь едва ли было время и место, где люди не самоидентифицировались подобным образом), то второй вызывает любопытство. Появился ли он в конце XIX века, когда немногочисленные ещё тогда интеллектуалы, пресытившиеся прогрессом и не нашедшие в нём духовного утешения, обратили свой взор к "Индии духа" и прочим индейцам? Ещё раньше, ведь пасторали появились так давно? Тогда, может, и это - из коллективного бессознательного? Но всё-таки, кажется, это остаётся уделом интеллектуалов...
Кстати, а какой вариант предпочитаете вы? С кем вам проще себя идентифицировать?
Кстати, а какой вариант предпочитаете вы? С кем вам проще себя идентифицировать?
понедельник, 19 июля 2010
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Прочёл второй том манги "Пожиратель призраков". Сравниваю вот свои впечатления с тем, что писал про первый том (а давно, оказывается, это было!) - то ли настроение у меня как-то сильно изменилось, то ли манга не туда пошла...
Все, наверное, слышали изречение "хороший сиквел - это всё, что было в оригинале, но в два раза больше". Сакураку Гокуракуин, похоже, восприняла это слишком буквально. В манге появилось ещё несколько команд Противостоящих (на удивление сходных по комплектации и типажам), а вот никакого движения не произошло. На месте "интригующее построение сюжета", то есть отсутствие у персонажей истории и мотивации, и крайняя простота происходящего. Правда, появился главзлодей, обозначив тем самым контур сквозного сюжета, но по сути про неё, Хайнуэль, опять-таки ничего не известно. Ах, да, и Идзуми - зловещий глаз, живший в Асаги, отделился в виде очередного готичного бисёнена. Для такой манги, где характеры или конфликт не поражают и не приковывают внимания, отсутствие новизны - это очень плохо. Стало больше уничтожения фриков, но это едва ли стоит отнести к плюсам - ведь боёв как таковых нет, лишь довольно однообразные атаки Асаги, зато сократились бытовые сцены в Бюро, которые были хоть немного забавны. Кстати, сам Асаги отошёл от своего имиджа "я крут и циничен, вы - жалкие людишки", двигаясь в сторону образа рыцаря чести. Видимо, потому, что вышеупомянутую нишу заняли новые Противостоящие...
Хотел сказать, что не дело устраивать столь бессюжетное зрелище без фансервиса, но понял, что фансервиса-то как раз в изобилии: тут и многочисленные сёнен-айные намёки (отношения Асаги и Идзуми порадуют каждую яойщицу), и куча девушек разной степени обнажённости, и бегающие повсюду голые лоли с заячьими ушами и без, и начальник Противостоящих - похожий на Асаги трансвестит... А всё как-то за душу не берёт, не задорно как-то, всё равно скучно читать.
Короче говоря, то, что было неплохо в объеме одного тома, в двух томах уже гораздо менее привлекательно. Теперь я определённо не готов рекомендовать "Пожирателей призраков".
P.S. Кстати, если кто-то читал - как вы поняли, смуглый пожиратель, который ходит с Хатобой, это мальчик или всё-таки девочка?
Все, наверное, слышали изречение "хороший сиквел - это всё, что было в оригинале, но в два раза больше". Сакураку Гокуракуин, похоже, восприняла это слишком буквально. В манге появилось ещё несколько команд Противостоящих (на удивление сходных по комплектации и типажам), а вот никакого движения не произошло. На месте "интригующее построение сюжета", то есть отсутствие у персонажей истории и мотивации, и крайняя простота происходящего. Правда, появился главзлодей, обозначив тем самым контур сквозного сюжета, но по сути про неё, Хайнуэль, опять-таки ничего не известно. Ах, да, и Идзуми - зловещий глаз, живший в Асаги, отделился в виде очередного готичного бисёнена. Для такой манги, где характеры или конфликт не поражают и не приковывают внимания, отсутствие новизны - это очень плохо. Стало больше уничтожения фриков, но это едва ли стоит отнести к плюсам - ведь боёв как таковых нет, лишь довольно однообразные атаки Асаги, зато сократились бытовые сцены в Бюро, которые были хоть немного забавны. Кстати, сам Асаги отошёл от своего имиджа "я крут и циничен, вы - жалкие людишки", двигаясь в сторону образа рыцаря чести. Видимо, потому, что вышеупомянутую нишу заняли новые Противостоящие...
Хотел сказать, что не дело устраивать столь бессюжетное зрелище без фансервиса, но понял, что фансервиса-то как раз в изобилии: тут и многочисленные сёнен-айные намёки (отношения Асаги и Идзуми порадуют каждую яойщицу), и куча девушек разной степени обнажённости, и бегающие повсюду голые лоли с заячьими ушами и без, и начальник Противостоящих - похожий на Асаги трансвестит... А всё как-то за душу не берёт, не задорно как-то, всё равно скучно читать.
Короче говоря, то, что было неплохо в объеме одного тома, в двух томах уже гораздо менее привлекательно. Теперь я определённо не готов рекомендовать "Пожирателей призраков".
P.S. Кстати, если кто-то читал - как вы поняли, смуглый пожиратель, который ходит с Хатобой, это мальчик или всё-таки девочка?
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Наконец-то посмотрел "Дом летающих кинжалов" Чжана Имоу, что давно собирался сделать, да всё что-то не выходило.
Конечно, визуальная составляющая всегда важна в фильмах-уся, но тут она обращает на себя особое внимание. Фильм чрезвычайно, удивительно красив - подчёркнуто красив. Великолепный колорит (чувство цвета у Имоу просто потрясающее), выверенные до мелочей сцены, невероятные пейзажи... Опять-таки, в уся бои никогда не претендуют на реализм, однако в "Доме летающих кинжалов" это в буквальном смысле балет. Нас и не пытаются убедить, что люди на экране сражаются, пусть и проявляя невероятные способности, - их движения подчинены взаимному ритму, ненатуральны и картинны. Не могу не вспомнить недавно прочитанные заметки Сики о временах года в хайку - здесь за четыре дня, которые длится повествование, сменяется четыре сезона, великолепно отражая изменения в состоянии главных героев. Нежные цвета, весенняя свежесть, которой дышит открывающая сцена, сменяется насыщенными красками, яркой зеленью, густотой лета, когда происходит основное действие и расцветают чувства героев, и за одно мгновение приходит осень, когда они расстаются навсегда, а всеобщее увядание довершает белизна и холод зимы - время умирания.
Поначалу кажется, что в сюжете всё довольно просто, ясно, кто хороший, а кто плохой, и посвящён он борьбе самоотверженных героев с порочным и тираническим режимом. Но в действительности, конечно, это совершенно ошибочное впечатление. В итоге сама борьба отступает в тень, про режим ничего нельзя сказать вовсе (суть конфликта и правота сторон, как ни парадоксально, всё более скрываются туманом по мере развития сюжета). По сути же это фильм о разрушительной силе любви, о любви как о роковой неконтролируемой стихии, которая подчиняет людей себе и меняет их судьбы. Википедия утверждает, что оригинальное название фильма "Засада со всех сторон" - и это гораздо точнее и в отношении сюжета, и в отношении духа фильма. У героев нет выхода из ситуации, сложившейся так не по их воле, да и выбора тоже нет. Их чувства, моральные установки и долг оказались в непреодолимом противоречии. Без надежды на счастье, без возможности найти своё место в мире, им остаётся лишь бессмысленно умереть. Это напоминало бы классическую трагедию, однако, как мне кажется, есть важное отличие - над персонажами "Дома летающих кинжалов" не довлеет фатум, они не жертвы игры судьбы - просто вот так случилось. Люди не могут выбрать, кого любить, и поэтому такое происходит - но никакого надрыва в этом нет. И от этого происходящее ещё трагичнее.
"Дом летающих кинжалов" - действительно отличный фильм. Возможно, лучшее, что можно предложить для ознакомления с жанром.
Конечно, визуальная составляющая всегда важна в фильмах-уся, но тут она обращает на себя особое внимание. Фильм чрезвычайно, удивительно красив - подчёркнуто красив. Великолепный колорит (чувство цвета у Имоу просто потрясающее), выверенные до мелочей сцены, невероятные пейзажи... Опять-таки, в уся бои никогда не претендуют на реализм, однако в "Доме летающих кинжалов" это в буквальном смысле балет. Нас и не пытаются убедить, что люди на экране сражаются, пусть и проявляя невероятные способности, - их движения подчинены взаимному ритму, ненатуральны и картинны. Не могу не вспомнить недавно прочитанные заметки Сики о временах года в хайку - здесь за четыре дня, которые длится повествование, сменяется четыре сезона, великолепно отражая изменения в состоянии главных героев. Нежные цвета, весенняя свежесть, которой дышит открывающая сцена, сменяется насыщенными красками, яркой зеленью, густотой лета, когда происходит основное действие и расцветают чувства героев, и за одно мгновение приходит осень, когда они расстаются навсегда, а всеобщее увядание довершает белизна и холод зимы - время умирания.
Поначалу кажется, что в сюжете всё довольно просто, ясно, кто хороший, а кто плохой, и посвящён он борьбе самоотверженных героев с порочным и тираническим режимом. Но в действительности, конечно, это совершенно ошибочное впечатление. В итоге сама борьба отступает в тень, про режим ничего нельзя сказать вовсе (суть конфликта и правота сторон, как ни парадоксально, всё более скрываются туманом по мере развития сюжета). По сути же это фильм о разрушительной силе любви, о любви как о роковой неконтролируемой стихии, которая подчиняет людей себе и меняет их судьбы. Википедия утверждает, что оригинальное название фильма "Засада со всех сторон" - и это гораздо точнее и в отношении сюжета, и в отношении духа фильма. У героев нет выхода из ситуации, сложившейся так не по их воле, да и выбора тоже нет. Их чувства, моральные установки и долг оказались в непреодолимом противоречии. Без надежды на счастье, без возможности найти своё место в мире, им остаётся лишь бессмысленно умереть. Это напоминало бы классическую трагедию, однако, как мне кажется, есть важное отличие - над персонажами "Дома летающих кинжалов" не довлеет фатум, они не жертвы игры судьбы - просто вот так случилось. Люди не могут выбрать, кого любить, и поэтому такое происходит - но никакого надрыва в этом нет. И от этого происходящее ещё трагичнее.
"Дом летающих кинжалов" - действительно отличный фильм. Возможно, лучшее, что можно предложить для ознакомления с жанром.
воскресенье, 18 июля 2010
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
якудза одежда мальчики - а у якудза какая-то особая одежда? И у кого-то на неё фетиш? Надо выяснить, ня-ня.
аниме вилка в руках - и что, интересно, искали?..
невероятно красивые анимации в дневниках и блогах женщины с зеркалом - поэтичный запрос. Но неудивительно, что нашли в итоге меня, а не невероятно красивый дневник женщины с зеркалом.
девушка в костюме медведя зоофил - каких только милых извращений у меня не ищут...
каин вампир фото - что, и фоточки есть? *_*
читать дальше
аниме вилка в руках - и что, интересно, искали?..
невероятно красивые анимации в дневниках и блогах женщины с зеркалом - поэтичный запрос. Но неудивительно, что нашли в итоге меня, а не невероятно красивый дневник женщины с зеркалом.
девушка в костюме медведя зоофил - каких только милых извращений у меня не ищут...
каин вампир фото - что, и фоточки есть? *_*
читать дальше
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Посмотрел тут мимодумно (спасибо каналу ТВ 3 за весь тот трэш, что мы не увидим по другим каналам!) фильм с немудрёным названием "Монстр". Название и канал уже сказали вам всё, что надо знать, но всё-таки...
Небольшой американский городок известен тем, что там снимали серию классических фильмов ужасов о Монстре. Как и многие хоть чем-то известные маленькие городки, в которых не добывают ценных природных ресурсов, он целиком сосредоточен на выбивании денег из этой известности. В городе регулярно проходит кинофестиваль ужасов, в кафе меню пестрит названиями типа "завтрак Монстра" и так далее. Самый знаменитый человек города - конечно, актёр, исполнявший главную роль в фильмах про Монстра (нет, не самого чудовища, а героя, который его убивает, разумеется). Правда, сейчас ему хорошо за семьдесят, и он содержится в психиатрической лечебнице, потому что начал путать свои фильмы с реальностью. Чтоб забрать его оттуда и присмотреть за ним, в город приезжает внук актёра. Он не в восторге от обязанности опекать престарелого безумца, а тот твердит, что каждые три года город атакует Монстр, и время как раз пришло. Всё якобы случается как в кино, и только он, герой города, может остановить массовые убийства. Естественно, молодой человек не верит в эти истории, но тем временем начинают гибнуть люди, а предсказания деда (которого забирают по подозрению в убийствах) вроде внезапно налетевшей на город грозы или появления дочки врача по имени Джилл заставляют парня поневоле поверить его рассказам. Теперь заботу о городе берут на себя два героя - старший и младший...
На самом деле идея снять фильм класса "В" о том, как фильмы класса "В" стали реальностью, это просто находка! Во-первых, это позволяет без раздумий наполнить его штампами, не боясь обвинений во вторичности. Во-вторых, благодаря тому, что мы заранее знаем, как всё должно происходить, отлично получается нагнетать напряжение минимальными средствами (большую часть фильма Монстр - это просто зловеще надвигающаяся камера). Последовательно сменяют друг друга сцена с подростками на заднем сидении в безлюдном месте, сцена с купанием голышом в зловещем озере и т.д. И каждый раз, поскольку нам известно, что должно случиться, мы с возрастающим напряжением ждём этого, реагируем на каждый шорох почти без усилий со стороны режиссёра.
Как это вообще свойственно подобным фильмам, "Монстр" балансирует между ужасами и комедией, впрочем, оставаясь довольно немудрёным в обеих ипостасях. Самым забавным комедийным элементом является, пожалуй, брат Джилл, предводитель местной шпаны, старательно изображающий стереотипного чёрного (за отсутствием, конечно, таковых в этническим однородном городке).
Однако тут есть и интересная мысль. "Кино - современная мифология" - уже навязшая в зубах фраза, но тут её истолковали буквально. Фильм становится мифом, т.е. рассказом о значимых (и повторяющихся!) событиях и образцом поведения в соответствующей ситуации. Кстати, ведь ужастики действительно ближе всего к мифологической модели: эпический герой сражается с хтоническим чудовищем, чтоб восстановить нормальный порядок вещей и защитить селение.
"Монстр" интересен с киноманской точки зрения, если вам нравится кричать "Ой, вот сейчас, вот сейчас! и "А я знаю, откуда это!" или в связи с вышеупомянутой идеей. Просто же как кино... Ну, в жару, когда нет сил думать - сойдёт под холодный морс.
Небольшой американский городок известен тем, что там снимали серию классических фильмов ужасов о Монстре. Как и многие хоть чем-то известные маленькие городки, в которых не добывают ценных природных ресурсов, он целиком сосредоточен на выбивании денег из этой известности. В городе регулярно проходит кинофестиваль ужасов, в кафе меню пестрит названиями типа "завтрак Монстра" и так далее. Самый знаменитый человек города - конечно, актёр, исполнявший главную роль в фильмах про Монстра (нет, не самого чудовища, а героя, который его убивает, разумеется). Правда, сейчас ему хорошо за семьдесят, и он содержится в психиатрической лечебнице, потому что начал путать свои фильмы с реальностью. Чтоб забрать его оттуда и присмотреть за ним, в город приезжает внук актёра. Он не в восторге от обязанности опекать престарелого безумца, а тот твердит, что каждые три года город атакует Монстр, и время как раз пришло. Всё якобы случается как в кино, и только он, герой города, может остановить массовые убийства. Естественно, молодой человек не верит в эти истории, но тем временем начинают гибнуть люди, а предсказания деда (которого забирают по подозрению в убийствах) вроде внезапно налетевшей на город грозы или появления дочки врача по имени Джилл заставляют парня поневоле поверить его рассказам. Теперь заботу о городе берут на себя два героя - старший и младший...
На самом деле идея снять фильм класса "В" о том, как фильмы класса "В" стали реальностью, это просто находка! Во-первых, это позволяет без раздумий наполнить его штампами, не боясь обвинений во вторичности. Во-вторых, благодаря тому, что мы заранее знаем, как всё должно происходить, отлично получается нагнетать напряжение минимальными средствами (большую часть фильма Монстр - это просто зловеще надвигающаяся камера). Последовательно сменяют друг друга сцена с подростками на заднем сидении в безлюдном месте, сцена с купанием голышом в зловещем озере и т.д. И каждый раз, поскольку нам известно, что должно случиться, мы с возрастающим напряжением ждём этого, реагируем на каждый шорох почти без усилий со стороны режиссёра.
Как это вообще свойственно подобным фильмам, "Монстр" балансирует между ужасами и комедией, впрочем, оставаясь довольно немудрёным в обеих ипостасях. Самым забавным комедийным элементом является, пожалуй, брат Джилл, предводитель местной шпаны, старательно изображающий стереотипного чёрного (за отсутствием, конечно, таковых в этническим однородном городке).
Однако тут есть и интересная мысль. "Кино - современная мифология" - уже навязшая в зубах фраза, но тут её истолковали буквально. Фильм становится мифом, т.е. рассказом о значимых (и повторяющихся!) событиях и образцом поведения в соответствующей ситуации. Кстати, ведь ужастики действительно ближе всего к мифологической модели: эпический герой сражается с хтоническим чудовищем, чтоб восстановить нормальный порядок вещей и защитить селение.
"Монстр" интересен с киноманской точки зрения, если вам нравится кричать "Ой, вот сейчас, вот сейчас! и "А я знаю, откуда это!" или в связи с вышеупомянутой идеей. Просто же как кино... Ну, в жару, когда нет сил думать - сойдёт под холодный морс.
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Не то чтоб я думаю, что хоть для кого-то "Human Giant" окажется открытием. Но вот, искал для друзей этот ролик, и решил поделиться со всеми. Мой самый-самый любимый момент в этом шоу. (интересно, есть хоть один такой певец на самом деле? должен же быть)
суббота, 17 июля 2010
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Пусть рассказывают:
Мол, любил он слагать трёхстишья
О том, как кушал хурму...
"После моей смерти", Масока Сики
Мол, любил он слагать трёхстишья
О том, как кушал хурму...
"После моей смерти", Масока Сики
Прочёл сборник стихов Масоки Сики. Никоим образом не могу назвать себя знатоком японской поэзии (да и если говорить о том, что стихи теряют в переводе - паки и паки относится это к японской поэзии!), поэтому суждения мои по этому поводу будут неизбежно довольно невразумительными, но всё-таки попробую высказать свои впечатления...
Для начала - Масаока Сики работал на рубеже XIX и XX веков, был замечательным знатоком традиционной поэзии - и её же острым критиком. Но вместо ниспровержения жанра он его реформировал. Осуждая вычурную придворную поэзию, Сики обратился к более простым и приземлённым темам. Его хайку и танка реже воспевают сакуру и сливу и чаще -хурму и сурепку. И его хайку действительно передают яркую картину пейзажа или его внутренне состояние, очень живо и полно - а это, как мне представляется, и есть суть хайку. Вот, например, особенно мне полюбившееся:
Отхлынули - и ковыляет
Рак меж ромашек!..
или
И на время затихла каморка
В четыре татами.
Несмотря на изнурительную болезнь и неумолимо приближающуюся раннюю смерть, стихи Сики нельзя назвать тоскливыми (по крайней мере, таково моё впечатление - задумываясь, вижу, что стихотворений о тяжести недуга не так уж мало). Ему свойственная даже не жизнерадостность в обычном смысле, а эдакое жадное ощущение жизни, столь острое, что вызывает внимание к каждой детали, заставляет прочувствовать каждое мгновение. Стихи Сики представляют собой концентрированную реальность именно по этой причине. Если и встречаются стихотворения, посвящённые хрупкости, умиранию и уходу, то это не сосредоточенность на смерти, а проявление того же чувства жизни - которое также чутко реагирует и на её отсутствие. Это особенно заметно в танка, где, в соответствии с форматом, возникает уже некоторый сюжет - правда, под конец всё-таки появляется всё больше танка, где сюжет - это ожидание конца: примечая детали мира, как и в хайку, в танка поэт выдаёт и рождающееся одновременно чувство, что всё это - последний раз. Но всё-таки в большей степени, мне кажется, отражает чудесное отношение Сики к жизни хайку под заглавием "Впервые купил себе палку для ходьбы":
Н
Я поднялся с постели и вижу -
Хаги в цвету...
Кроме того, в книге помещены избранные места из его эссе по теории стихосложения. Не думаю, что их можно хотя бы оценить в полной мере, не зная японского, у меня они вызвали прежде всего горькое осознание того, насколько я далёк от понимания японской поэзии. Тонкое подразделение всех элементов хайку по временам года просто поражает - и сам Сики, кстати, ему неукоснительно следует. Он критикует Басё и средневековую поэзию в целом, но в специфической манере - признавая вообще-то за её создателями талант, он резко осуждает их творческую манеру, которую затем начали копировать те, кто её таким талантом одушевить не мог. Прозе Сики, как ни странно, свойственен эдакий архаично-дальневосточный стиль, который я не могу описать, но, уверен, вы знаете, о чём я. Обрамляя призывы к обновлению, он выглядит особенно причудливо.
Едва ли Масаока Сики может оказаться в числе моих любимых поэтом - прежде всего именно из-за слишком больших культурных различий и трудности ретрансляции - но этот сборник действительно доставил мне удовольствие, да.
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Дети ходят на кумиров поглазеть,
На концертах у кумиров поборзеть.
Но тинейджерские вопли,
Восхищение и сопли
Обусловлены политикой родных телеканалов
И больших радиостанций —
И дай Бог им всем здоровья:
Зарабатывают деньги.
Только совесть надо всё-таки иметь!
<...>
Я поставлю детям Баха,
Я им Моцарта поставлю.
Я с ремнём в руке к искусству
Приобщиться их заставлю!
Станут взрослыми ребятки —
И спасибо скажут папке.
Бить по попке тоже важно,
Чтоб растить нормальных граждан!
"По классике тоскуя...", Тимур Шаов
На концертах у кумиров поборзеть.
Но тинейджерские вопли,
Восхищение и сопли
Обусловлены политикой родных телеканалов
И больших радиостанций —
И дай Бог им всем здоровья:
Зарабатывают деньги.
Только совесть надо всё-таки иметь!
<...>
Я поставлю детям Баха,
Я им Моцарта поставлю.
Я с ремнём в руке к искусству
Приобщиться их заставлю!
Станут взрослыми ребятки —
И спасибо скажут папке.
Бить по попке тоже важно,
Чтоб растить нормальных граждан!
"По классике тоскуя...", Тимур Шаов
Эта мысль родилась под влиянием (или скорее - по поводу) песни Тимура Шаова "По классике тоскуя", так что и излагать я её буду в терминах музыки, но вообще она относится к искусству в целом (да и не только).
Есть люди, считающие, что массы жаждут большого и светлого, что они хотели бы высокой культуры, но не могут её получить. Злые музыкальные каналы, радиостанции и записывающие компании не дают массам Грига и Бартока, а дают им только Бритни и "Ранеток". Вот массам и приходится слушать это, подсознательно тоскуя по какому-нибудь концерту ля-минор. Но, позвольте - как-то же сами эти люди умудряются слушать не Бейонсе, а Вивальди! Как-то находят способ удовлетворить свою
Но важнее иное - в самом посыле кроется противоречие. Итак, А) люди от природы обладают стремлением к хорошему и любили бы классику, если б могли к ней прикоснуться; Б) мегакорпорации не дают им такой возможности; В) мегакорпорации интересует только прибыль. Отсюда вывод - классика не приносит прибыли. Но как это возможно, если люди её жаждут? Вообще-то, давайте посмотрим: правообладатели давно умерли; имена уже раскручены; треки длятся по полчаса. Короче говоря, если дело только в этом, классику продвигать куда выгоднее, чем создавать новую попсу. Так что если всеми звукозаписывающими компаниями, радио- и телеканалами не овладела жажда абстрактного зла, видимо, классическую музыку всё-таки сложно продать.
Такая логика - желание видеть в людях лучшее, сводящееся к представлению о них как о безвольных овцах, следующих за главным бараном куда угодно - кстати, характерна не только для вопросов культуры, но и политики, религии и этики - не сомневаюсь, примеры все могут вспомнить без труда. И приводит она, конечно, к тому, что её адепт исключительно из благих побуждений хочет ликвидировать нынешнего барана и стать новым, ведущим стадо в верном направлении. Чаще просто хочет, реже - к несчастью, осуществляет свою идею. Кстати, иногда это, как кажется, имеет успех. По двум причинам: или это действительно кажется, успех относится не к людям в целом, а лишь к отдельной группе, которая по какой-то причине заметнее всего; или же просто предыдущий "баран" как раз вёл куда-то не туда, так что массы охотно сменили направление, используя для этого данного активиста.
Цинизм и онтологический пессимизм вообще дают неплохие результаты, тогда как идеализм и вера в лучшее - источник всего самого ужасного в мировой истории.
пятница, 16 июля 2010
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Разбирая детские книги, наткнулся на брошюрку под завлекательным названием "Святой Феофил и бычок", содержащую, судя по обложке, "рассказы о животных для детей". Рассказы носят не менее интригующие названия типа "90-й псалом и монастырская коза" или "Корова «сошла с ума»" (ну или "Пчёлы - твари Божии", видимо, к этому моменту у автора отказала фантазия). Совершенно непонятно, для кого книга написана, ибо совсем маленькие дети не продерутся сквозь тяжеловесный стиль (газетные фельетоны, а не детские рассказы), да и не знают, что такое "безбожное лихолетье", а представить, что подобные истории могут вызвать интерес у хоть сколько-нибудь вошедших в разум детишек, я не могу.
Но интересна книга не этим. Заглавная история, лично мне напомнившая что-то даосское... Нет, не могу не поделиться: к блаженному старцу Феофилу пришёл мясник жаловаться на агрессивного быка; старец посоветовал подарить быка ему, впряг в телегу и ездил на нём; причём не правил и ехал в тележке спиной вперёд, читая тем временем Псалтирь, а бык сам вёз, куда надо; однажды быка забрали в монастырское стадо, и тут же начался падёж скота и кончился, только когда быка вернули, а старец в честь этого позолотил ему рога Так вот, эта, хм, своеобразная история относится хотя бы к XIX веку. Однако большинство историй в брошюре - про новлмучеников. Я как-то предполагал, что чудес в их житиях должно быть меньше, чем в древних (собственно, даже у "давних" святых тем больше чудес, чем позднее источник), но, конечно, ошибся. Очевидно, сказывается потребность укрепиться в мире, потеряв твёрдую государственную опору и оказавшись в условиях сравнительно враждебных. Надо специально поискать какие-нибудь современные жития, это должно быть забавно... Кстати, а в конце брошюрки обещают следующую часть "Как кошка Шкурка перепостилась" - прямо захотелось прочитать.
Хм, кстати, в Деяниях апостолов чудес, кажется, довольно мало, а связанно с Павлом всего два, насколько помню, и оба - до присоединения к нему Луки...
Но интересна книга не этим. Заглавная история, лично мне напомнившая что-то даосское... Нет, не могу не поделиться: к блаженному старцу Феофилу пришёл мясник жаловаться на агрессивного быка; старец посоветовал подарить быка ему, впряг в телегу и ездил на нём; причём не правил и ехал в тележке спиной вперёд, читая тем временем Псалтирь, а бык сам вёз, куда надо; однажды быка забрали в монастырское стадо, и тут же начался падёж скота и кончился, только когда быка вернули, а старец в честь этого позолотил ему рога Так вот, эта, хм, своеобразная история относится хотя бы к XIX веку. Однако большинство историй в брошюре - про новлмучеников. Я как-то предполагал, что чудес в их житиях должно быть меньше, чем в древних (собственно, даже у "давних" святых тем больше чудес, чем позднее источник), но, конечно, ошибся. Очевидно, сказывается потребность укрепиться в мире, потеряв твёрдую государственную опору и оказавшись в условиях сравнительно враждебных. Надо специально поискать какие-нибудь современные жития, это должно быть забавно... Кстати, а в конце брошюрки обещают следующую часть "Как кошка Шкурка перепостилась" - прямо захотелось прочитать.
Хм, кстати, в Деяниях апостолов чудес, кажется, довольно мало, а связанно с Павлом всего два, насколько помню, и оба - до присоединения к нему Луки...
среда, 14 июля 2010
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Наконец-то 4-й том "Ultimate X-Men" (выпуски 21-25). Отсюда начинаются номера, которые я вообще не читал.
В команду вливается Китти Прайд (которая опять не похожа на еврейку, так что напрашивается вопрос - нет ли в этом антисемитизма?), видимо, замещающая Человека-Льда в роли иксмена-подростка после его ухода из команды (впрочем, он тоже появляется в сюжете, участвуя в примитивном, но неразрешим, на мой вкус, этическом уравнении). Впрочем, она ещё более, ммм, полна детской непосредственности, так что читатель, в зависимости от своей склонности к умилению, непременно захочет или ущипнуть эту прелесть за щёчку, или задать этой избалованной девчонке ремня. Братство Мутантов занимается насильственным ядерным разоружением (но, конечно, начинает с Пакистана, а не с США, о нет!), однако внутренне расколото - те, кто пришли после смерти Магнето, считают, что при Магнето было лучше. Логан всё больше впадает в раздражение из-за ставших вполне определёнными отношений Джин и Циклопа и откровенно его задирает. Сама же Джин Грей в глубоком кризисе - у неё возобновились галлюцинации и она полагает, что сущность превыше времени и пространства, называющая себя Фениксом, хочет проникнуть через неё в наш мир, чтоб заменить Бога и разрушить всё сущее. Что хуже, так же считает и закрытый клуб богачей, всё это время снабжавший профессора деньгами (а откуда, по-вашему, у него самолёт дороже бюджета Албании?). Собственно, делали они всё это исключительно затем, чтоб Хавьер развил способности Джин, подготовив её к её судьбе (разумеется, его об этом не оповещали). Однако вышло не совсем так, как их культ планировал последние тысячелетия - оказалось, что личность Джин отнюдь не исчезла после того, как она стала Фениксом. Впрочем, Хавьера всё равно не устроило, что его ученица стала живым богом, так что он постарался загнать силу Феникса поглубже. А тем временем... Ну, пусть хоть один ход останется нераскрытым - но выстрелило очень неожиданное ружьё.
Чувствуется, что Миллару всё сложнее удерживаться от трэша. Он и не удерживается, насколько это возможно в рамках франшизы. Новые рекруты Братства Мутантов - это антропоморфная горилла, антропоморфный носорог, антропоморфный кенгуру, антропоморфный паук и сколопендра обычных размеров, но с человеческим лицом и химической завивкой. Да и тайный орден, стоявший за отцами-основателями и Французской Революцией... Но, конечно, это не меняет того, что Миллар рассказывает крайне интересную. продуманную и цельную историю с неоднозначными персонажами, которых нелегко оценить.
Серединку тома нарисовал Эндрюс, уж слишком яркий стиль которого, на мой вкус, смотрится убого, особенно на фоне восхитительного рисунка Адама Куберта - печально, но дальше его будет только меньше. Впрочем, и Миллар уйдёт после следующего тома. Не знаю. буду ли продолжать читать после этого.
В команду вливается Китти Прайд (которая опять не похожа на еврейку, так что напрашивается вопрос - нет ли в этом антисемитизма?), видимо, замещающая Человека-Льда в роли иксмена-подростка после его ухода из команды (впрочем, он тоже появляется в сюжете, участвуя в примитивном, но неразрешим, на мой вкус, этическом уравнении). Впрочем, она ещё более, ммм, полна детской непосредственности, так что читатель, в зависимости от своей склонности к умилению, непременно захочет или ущипнуть эту прелесть за щёчку, или задать этой избалованной девчонке ремня. Братство Мутантов занимается насильственным ядерным разоружением (но, конечно, начинает с Пакистана, а не с США, о нет!), однако внутренне расколото - те, кто пришли после смерти Магнето, считают, что при Магнето было лучше. Логан всё больше впадает в раздражение из-за ставших вполне определёнными отношений Джин и Циклопа и откровенно его задирает. Сама же Джин Грей в глубоком кризисе - у неё возобновились галлюцинации и она полагает, что сущность превыше времени и пространства, называющая себя Фениксом, хочет проникнуть через неё в наш мир, чтоб заменить Бога и разрушить всё сущее. Что хуже, так же считает и закрытый клуб богачей, всё это время снабжавший профессора деньгами (а откуда, по-вашему, у него самолёт дороже бюджета Албании?). Собственно, делали они всё это исключительно затем, чтоб Хавьер развил способности Джин, подготовив её к её судьбе (разумеется, его об этом не оповещали). Однако вышло не совсем так, как их культ планировал последние тысячелетия - оказалось, что личность Джин отнюдь не исчезла после того, как она стала Фениксом. Впрочем, Хавьера всё равно не устроило, что его ученица стала живым богом, так что он постарался загнать силу Феникса поглубже. А тем временем... Ну, пусть хоть один ход останется нераскрытым - но выстрелило очень неожиданное ружьё.
Чувствуется, что Миллару всё сложнее удерживаться от трэша. Он и не удерживается, насколько это возможно в рамках франшизы. Новые рекруты Братства Мутантов - это антропоморфная горилла, антропоморфный носорог, антропоморфный кенгуру, антропоморфный паук и сколопендра обычных размеров, но с человеческим лицом и химической завивкой. Да и тайный орден, стоявший за отцами-основателями и Французской Революцией... Но, конечно, это не меняет того, что Миллар рассказывает крайне интересную. продуманную и цельную историю с неоднозначными персонажами, которых нелегко оценить.
Серединку тома нарисовал Эндрюс, уж слишком яркий стиль которого, на мой вкус, смотрится убого, особенно на фоне восхитительного рисунка Адама Куберта - печально, но дальше его будет только меньше. Впрочем, и Миллар уйдёт после следующего тома. Не знаю. буду ли продолжать читать после этого.
вторник, 13 июля 2010
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
13.07.2010 в 22:51
Пишет Эльвюна:Две мысли при просмотре: 1) как долго они это репетировали; 2) какой по счету состав участников уцелел в достаточной мере, чтобы сняться в клипе?
URL записиЕсли выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
"Откровения: Личный взгляд на книги Библии" я купил по рекомендации и не менее полугода не мог взяться за чтение, ибо без рекомендации не купил бы. Сборник мнений людей, не имеющих соответствующих познаний и подготовки, о Библии - очевидно, что это не может представлять ценности, а скорее всего и вызовет раздражение. Тем более, что я заранее представлял контингент авторов - либеральные агностики, не имеющие ни малейшего понятия о том, что действительно думали создатели Писания, и не желающие это знать.
Что ж, предисловие и первые статьи блестяще подтвердили все мои опасения, как будто составитель именно такое впечатление и хотел создать. К счастью, чем дальше, тем меньше подобных раздражающих текстов и неприятных личностей встречается в книге. И общее у них - именно неспособность или нежелание вникнуть в Библию, попытаться понять, о чём говорили и каким образом мыслили её авторы. У этих людей есть заранее сформированный взгляд на религию, Церковь, Бога и библейские события, и, как адепту социалистического реализма не нужно даже смотреть на полотно Кандинского, чтоб увидеть уродливую мазню,они не ощущают нужды вчитываться, чтоб найти нелепые сказки, отжившие обычаи, закрепощение или злобного безумца на небесном троне. Я предпочту разобраться со всем этим современно-либерально-атеисто-агностико-дарвинистическим блоком сразу. Можно было бы написать собственную книгу, перечисляя откровенные нелепости, допущенные этими господами (что может быть идиотичнее вульгарной атеистической критики религии!), но моё раздражение уравновешивается моей ленью. Э.Л. Доктороу не выразил в своей статье по поводу Книги Бытия никакой внятной идеи, зато высказал довольно нелепое представление о сознательной генерации мифов, в том числе и потому, например, что авторы Бытия понимали, что на свете есть много неродственных языков, которые не могли произойти от одного Ноя, поэтому и выдумал Вавилонскую башню (без сомнения, филологи и лингвисты среди древних евреев встречались повсеместно!). Тур Хейердал продолжает эту линию ещё более нелепым образом, заявляя, будто авторы Книги бытия осознанно писали аллегорию, и сравнивая её с притчами Иисуса. По моему глубокому убеждению, людям, которые настолько не способны понять разницу между аллегорией и мифом, нужно законодательно запретить писать о религии, это же позор! Стивен Роуз и вовсе находит в Бытии лишь безнравственное и бессмысленное поведение дикарей, полагая, что эволюционизм несёт в себе значительно больший этический заряд. Джоанна Троллоп сравнивает книги Руфи и Эсфири и в первой видит лишь умилительную сентиментальную историю (поразительным образом трагизм и напряжение этой истории, без которых в Библии вообще редкая книга обходится, от неё ускользают), а во второй не видит и вовсе ничего хорошего и предполагает, что она вставлена в Библию исключительно по принципу "от противного" - помните, мол, как поступать не надо. (кстати, неужто и правда "Иудейские священники <...> с огромным подозрением" к ней относились? Сложно поверить, учитывая, что Книга Эсфири - источник одного из главнейших праздников иудаизма). Луи де Берньер тонко чувствует и хорошо описывает персонажей Книги Иова и их настроение, но всё-таки допускает (иначе и быть не могло) серьёзную ошибку, утверждая, что сатана выиграл пари - однако Иов не хулил Бога, не отрекался от него и не преступил ни одну из заповедей (а закон Господа не требует закрывать глаза на Его несправедливость), и от этой ошибки идёт дальше, полагая, что Бог и Иов были противниками, и "моральная победа" на стороне последнего. Элисдер Грей ничего слишком несообразного относительно Ионы, Михея и Наума не утверждает, но сводит своё эссе лишь к критике британской политики - а это, всё-таки, мелковато для такого Текста. Ричард Холлоуэй совершенно серьёзно пытается убедить нас, что в Евангелии от Луки говорится, что мы должны отказаться от христианства, если оно мешает нам безусловно одобрять и симпатизировать другим людям - прискорбно, что люди с подобными взглядами могут быть в наши дни епископами. Про статью Фэй Уэлдон относительно Послания к коринфянам я могу сказать только "Какого хрена это было?". Создаётся ощущение, что это странный и сумбурный текст был написан в состоянии сильного опьянения... Карен Армстронг, комментируя Послание к евреям, пытается продвинуть лишь мысль, что христианские догмы не более важны, чем иудейские ритуалы, и если мы больше не ощущаем в них присутствия Бога, то отбросить их - дело просто и незначительное.
В какой-то момент я неожиданно осознал, на кого похожи все эти комментаторы (и многие, многие другие, подобные им) Они подобны биографам, журналистам или даже собирающим досье агентам спецслужб, которые роются в дневниках и письмах отца и матери, сестёр и братьев, детей и внуков, жены и друзей некоего человека, холодно отмечая, что он был не слишком-то красив, совершил немало ошибок, порой вёл себя не очень-то корректно и вообще ничего из себя не представлял - и чего они эти близкие так над ним трясутся? Короче говоря, возможно, всё дело в том, что этим людям попросту недостаёт любви к Богу. А это не только мешает, но и отбивает желание понять, что думали и чувствовали те, у кого эта любовь была. Впрочем, разумеется, проникнуться чуждой точкой зрения даже ради диалога мало кто хочет...
Некоторые авторы, видимо, близкие вышеупомянутым по своим установкам, тем не менее всё-таки почувствовали, наверное, что для суждения о тексте им недостаёт компетентности, и рассказали больше о себе, чем о Библии - но о том, о чём она напоминает. Так поступил Боно, написавший по поводу Псалтири как он ощущает суть рока (и поэтому псалмы - это радостное выражение свободного духа), Дарси Стейнке, рассказавшая, совсем как Иоанн, о человеке, которого она знала, который был не от мира сего и умер (и поэтому Евангелие от Иоанна поражает напряжённостью рассказа очевидца), и Уилл Селф, поведавший о своём друге, который сидел на всех наркотиках сразу, демонстрировал блестящие перспективы в двух знаменитых университетах, умер в 28 лет и под конец жизни постоянно таскал при себе Апокалипсис и толковал его (и поэтому Откровение Иоанна Богослова - мрачный, тягостный текст, обращающийся к темнейшим глубинам подсознания).
Предисловие к Деяниям апостолов П.Д. Джеймса - действительно добротное предисловие, без особенно бросающегося в глаза личного мнения, зато ответственное и научное. Также и Рут Рендел, по сути, просто кратко излагает суть Послания к римлянам, заодно характеризуя Павла. Паоло Пазолини, наверное, тоже можно отнести к этому ряду, хоть его "эссе" скорее имеет историческое значение, характеризуя то, как и почему он взялся за фильм по Евангелию от Матфея. О нём же пишет А.Н. Уилсон, которому, возможно, не удаётся вместить всю суть учения Христа в столь малый объём, зато он выражает важную мысль - принять это учение по-настоящему почти никто из нас не способен, но его значение для нас сложно переоценить. Питер Пол Рид тоже не поражает новизной (содержания, хотя с формой у него всё достаточно живо), зато не только излагает суть Книги премудрости Соломоновой, но и вносит нотку проповеди в это изложение. Питер Акройд дивно разбирает поэтику Книги Исайи (насколько, разумеется, это возможно в таком объёме). Тем же - анализом выразительных средств - занимается Томас Кэхил, тщательно анализируя лишь первые 27 строф Евангелия от Луки - лишь благодаря ему я заметил очевидное: насколько оно по-гречески начинается, в отличие от других синоптических Евангелий. Антония Байт предлагает нам совершенно корректное изложение характера Песни Песней и основных её интерпретаций, приятно меня удивив (за эту книгу я боялся в особенности).
И, наконец, самое интересное - статьи, в которых присутствует оригинальный взгляд, нечто свежее и новое - по крайней мере, для меня. Ник Кейв пишет о наполненности Евангелия от Марка напряжённым ожиданием конца, смерти Иисуса - у меня от этой книги всегда оставалось совсем иное впечатление, но этот взгляд не назовёшь не имеющим право на жизнь, напротив, с ним занимательно ознакомиться. То же могу сказать и про Евангелие от Иоанна, поэтикой и необычным образом Иисуса которого так восхищён Блейк Моррисон - сам я никак не могу уловить этого восхищения. Чрезвычайно занятно смотрятся цитаты из Соборного послания Иакова, обрамлённые вполне типичными буддийскими комментариями Далай-ламы. Чарльз Фрэзер, во многом следуя за де Берньером, оказывается проницательнее его и ощущает послание Книги Иова, хотя и выражает его в более современно-светских терминах и образах (возможно, это и к лучшему). Давид Гроссман чудесно проанализировал Исход в самых разных его аспектах, сделав и некоторые общие выводы относительно национального характера еврейского народа, который то ли выражен в этой книге, то ли сформирован её событиями. Меир Шалев написал великолепное эссе о Давиде, тонко проследив все детали его образа в Книгах Царств, хотя его мнение о том, что Давид, по существу, был харизматичной сволочью и никого не любил, я и нахожу спорным - но в очень хорошем смысле.
Прежде всего из-за последних упомянутых мною статей, но и не только, "Откровения: Личный взгляд на книги Библии" всё-таки заслуживают внимания. В конечном счёте услышать разные мнения и посмотреть другими (пусть даже и полуслепыми) глазами на известное - это ценная возможность. В этой книге не много мыслей, которые я захотел бы заимствовать, но она сама наводит на размышления. И, наконец, она подаёт повод перечитать Библию - а это уже заслуживает благодарности.
Что ж, предисловие и первые статьи блестяще подтвердили все мои опасения, как будто составитель именно такое впечатление и хотел создать. К счастью, чем дальше, тем меньше подобных раздражающих текстов и неприятных личностей встречается в книге. И общее у них - именно неспособность или нежелание вникнуть в Библию, попытаться понять, о чём говорили и каким образом мыслили её авторы. У этих людей есть заранее сформированный взгляд на религию, Церковь, Бога и библейские события, и, как адепту социалистического реализма не нужно даже смотреть на полотно Кандинского, чтоб увидеть уродливую мазню,они не ощущают нужды вчитываться, чтоб найти нелепые сказки, отжившие обычаи, закрепощение или злобного безумца на небесном троне. Я предпочту разобраться со всем этим современно-либерально-атеисто-агностико-дарвинистическим блоком сразу. Можно было бы написать собственную книгу, перечисляя откровенные нелепости, допущенные этими господами (что может быть идиотичнее вульгарной атеистической критики религии!), но моё раздражение уравновешивается моей ленью. Э.Л. Доктороу не выразил в своей статье по поводу Книги Бытия никакой внятной идеи, зато высказал довольно нелепое представление о сознательной генерации мифов, в том числе и потому, например, что авторы Бытия понимали, что на свете есть много неродственных языков, которые не могли произойти от одного Ноя, поэтому и выдумал Вавилонскую башню (без сомнения, филологи и лингвисты среди древних евреев встречались повсеместно!). Тур Хейердал продолжает эту линию ещё более нелепым образом, заявляя, будто авторы Книги бытия осознанно писали аллегорию, и сравнивая её с притчами Иисуса. По моему глубокому убеждению, людям, которые настолько не способны понять разницу между аллегорией и мифом, нужно законодательно запретить писать о религии, это же позор! Стивен Роуз и вовсе находит в Бытии лишь безнравственное и бессмысленное поведение дикарей, полагая, что эволюционизм несёт в себе значительно больший этический заряд. Джоанна Троллоп сравнивает книги Руфи и Эсфири и в первой видит лишь умилительную сентиментальную историю (поразительным образом трагизм и напряжение этой истории, без которых в Библии вообще редкая книга обходится, от неё ускользают), а во второй не видит и вовсе ничего хорошего и предполагает, что она вставлена в Библию исключительно по принципу "от противного" - помните, мол, как поступать не надо. (кстати, неужто и правда "Иудейские священники <...> с огромным подозрением" к ней относились? Сложно поверить, учитывая, что Книга Эсфири - источник одного из главнейших праздников иудаизма). Луи де Берньер тонко чувствует и хорошо описывает персонажей Книги Иова и их настроение, но всё-таки допускает (иначе и быть не могло) серьёзную ошибку, утверждая, что сатана выиграл пари - однако Иов не хулил Бога, не отрекался от него и не преступил ни одну из заповедей (а закон Господа не требует закрывать глаза на Его несправедливость), и от этой ошибки идёт дальше, полагая, что Бог и Иов были противниками, и "моральная победа" на стороне последнего. Элисдер Грей ничего слишком несообразного относительно Ионы, Михея и Наума не утверждает, но сводит своё эссе лишь к критике британской политики - а это, всё-таки, мелковато для такого Текста. Ричард Холлоуэй совершенно серьёзно пытается убедить нас, что в Евангелии от Луки говорится, что мы должны отказаться от христианства, если оно мешает нам безусловно одобрять и симпатизировать другим людям - прискорбно, что люди с подобными взглядами могут быть в наши дни епископами. Про статью Фэй Уэлдон относительно Послания к коринфянам я могу сказать только "Какого хрена это было?". Создаётся ощущение, что это странный и сумбурный текст был написан в состоянии сильного опьянения... Карен Армстронг, комментируя Послание к евреям, пытается продвинуть лишь мысль, что христианские догмы не более важны, чем иудейские ритуалы, и если мы больше не ощущаем в них присутствия Бога, то отбросить их - дело просто и незначительное.
В какой-то момент я неожиданно осознал, на кого похожи все эти комментаторы (и многие, многие другие, подобные им) Они подобны биографам, журналистам или даже собирающим досье агентам спецслужб, которые роются в дневниках и письмах отца и матери, сестёр и братьев, детей и внуков, жены и друзей некоего человека, холодно отмечая, что он был не слишком-то красив, совершил немало ошибок, порой вёл себя не очень-то корректно и вообще ничего из себя не представлял - и чего они эти близкие так над ним трясутся? Короче говоря, возможно, всё дело в том, что этим людям попросту недостаёт любви к Богу. А это не только мешает, но и отбивает желание понять, что думали и чувствовали те, у кого эта любовь была. Впрочем, разумеется, проникнуться чуждой точкой зрения даже ради диалога мало кто хочет...
Некоторые авторы, видимо, близкие вышеупомянутым по своим установкам, тем не менее всё-таки почувствовали, наверное, что для суждения о тексте им недостаёт компетентности, и рассказали больше о себе, чем о Библии - но о том, о чём она напоминает. Так поступил Боно, написавший по поводу Псалтири как он ощущает суть рока (и поэтому псалмы - это радостное выражение свободного духа), Дарси Стейнке, рассказавшая, совсем как Иоанн, о человеке, которого она знала, который был не от мира сего и умер (и поэтому Евангелие от Иоанна поражает напряжённостью рассказа очевидца), и Уилл Селф, поведавший о своём друге, который сидел на всех наркотиках сразу, демонстрировал блестящие перспективы в двух знаменитых университетах, умер в 28 лет и под конец жизни постоянно таскал при себе Апокалипсис и толковал его (и поэтому Откровение Иоанна Богослова - мрачный, тягостный текст, обращающийся к темнейшим глубинам подсознания).
Предисловие к Деяниям апостолов П.Д. Джеймса - действительно добротное предисловие, без особенно бросающегося в глаза личного мнения, зато ответственное и научное. Также и Рут Рендел, по сути, просто кратко излагает суть Послания к римлянам, заодно характеризуя Павла. Паоло Пазолини, наверное, тоже можно отнести к этому ряду, хоть его "эссе" скорее имеет историческое значение, характеризуя то, как и почему он взялся за фильм по Евангелию от Матфея. О нём же пишет А.Н. Уилсон, которому, возможно, не удаётся вместить всю суть учения Христа в столь малый объём, зато он выражает важную мысль - принять это учение по-настоящему почти никто из нас не способен, но его значение для нас сложно переоценить. Питер Пол Рид тоже не поражает новизной (содержания, хотя с формой у него всё достаточно живо), зато не только излагает суть Книги премудрости Соломоновой, но и вносит нотку проповеди в это изложение. Питер Акройд дивно разбирает поэтику Книги Исайи (насколько, разумеется, это возможно в таком объёме). Тем же - анализом выразительных средств - занимается Томас Кэхил, тщательно анализируя лишь первые 27 строф Евангелия от Луки - лишь благодаря ему я заметил очевидное: насколько оно по-гречески начинается, в отличие от других синоптических Евангелий. Антония Байт предлагает нам совершенно корректное изложение характера Песни Песней и основных её интерпретаций, приятно меня удивив (за эту книгу я боялся в особенности).
И, наконец, самое интересное - статьи, в которых присутствует оригинальный взгляд, нечто свежее и новое - по крайней мере, для меня. Ник Кейв пишет о наполненности Евангелия от Марка напряжённым ожиданием конца, смерти Иисуса - у меня от этой книги всегда оставалось совсем иное впечатление, но этот взгляд не назовёшь не имеющим право на жизнь, напротив, с ним занимательно ознакомиться. То же могу сказать и про Евангелие от Иоанна, поэтикой и необычным образом Иисуса которого так восхищён Блейк Моррисон - сам я никак не могу уловить этого восхищения. Чрезвычайно занятно смотрятся цитаты из Соборного послания Иакова, обрамлённые вполне типичными буддийскими комментариями Далай-ламы. Чарльз Фрэзер, во многом следуя за де Берньером, оказывается проницательнее его и ощущает послание Книги Иова, хотя и выражает его в более современно-светских терминах и образах (возможно, это и к лучшему). Давид Гроссман чудесно проанализировал Исход в самых разных его аспектах, сделав и некоторые общие выводы относительно национального характера еврейского народа, который то ли выражен в этой книге, то ли сформирован её событиями. Меир Шалев написал великолепное эссе о Давиде, тонко проследив все детали его образа в Книгах Царств, хотя его мнение о том, что Давид, по существу, был харизматичной сволочью и никого не любил, я и нахожу спорным - но в очень хорошем смысле.
Прежде всего из-за последних упомянутых мною статей, но и не только, "Откровения: Личный взгляд на книги Библии" всё-таки заслуживают внимания. В конечном счёте услышать разные мнения и посмотреть другими (пусть даже и полуслепыми) глазами на известное - это ценная возможность. В этой книге не много мыслей, которые я захотел бы заимствовать, но она сама наводит на размышления. И, наконец, она подаёт повод перечитать Библию - а это уже заслуживает благодарности.
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
В общем, факт, что они все четверо выкушали это вино. И вдруг у папы с сыном моментально
глаза на лоб полезли. Сын говорит: "Папа, знаешь, кажется, мы ошиблись".
Кардиналы им говорят: "Что, дескать, с вами, папа с сыном?" И папа, к черту, под стол сползает.
Михаил Зощенко
глаза на лоб полезли. Сын говорит: "Папа, знаешь, кажется, мы ошиблись".
Кардиналы им говорят: "Что, дескать, с вами, папа с сыном?" И папа, к черту, под стол сползает.
Михаил Зощенко
Посмотрел тут случайно фильм Карена Шахназарова "Яды, или Всемирная история отравлений". Отчего-то виденная когда-то реклама произвела куда худшее впечатление...
Итак, в центре истории - Олег Волков, мужчина, который когда-то совершил громадную ошибку, женившись. Объяснить это можно разве что временным помешательством, поскольку вообразить более омерзительного человека, чем его жена - задача крайне непростая. Дополняет её образ тот факт, что она довольно открыто изменяет Олегу с его соседом - слесарем Арнольдом. Тяготящийся всем этим Олег случайно встречает некоего пенсионера Ивана Петровича, большого любителя и знатока ядов, человека явно не вполне вменяемого, но очень харизматичного. Тот бесконечно рассказывает актёру всевозможные истории об отравлениях, Арнольд и жена пытаются у актёра отнять его квартиру, а жена Арнольда оказывается давней поклонницей таланта Олега, и у них завязываются отношения. Тем временем в сны Олега, обдумывающего отравление жены, слесаря и тёщи, являются все персонажи, о которых рассказывал ему Иван Петрович, особенно семья Борджиа, по понятным причинам занимавшая в рассказах почётное место.
В графе "жанр" указана почему-то комедия, но абсолютно ничего смешного в этом фильме нет. "Яды, или Всемирная история отравлений" - депрессивный, удушающе-тягостная картина. На фоне чудовищного кошмара жизни с людьми вроде Волковой и слесаря Арнольда, своей реальностью совершенно поражающего (без сомнения, ситуация гротескная - но, чёрт возьми, множество людей в таком гротеске живёт), истории о перчатках Жанны д’Альбре или семейные и церковные перипетии с Борджиа как-то меркнут. Впрочем, состояние отравителей в их бесконечном празднике без веселья (без сомнения, Басилашвили, играющего одновременно Ивана Петровича и Александра VI, пригласили на роль Воланда именно после этой работы, ассоциации весьма навязчивы) также оставляет лишь чувство гнетущей тоски.
В итоге мораль, конечно, довольно банальна - спокойная совесть стоит любых других благ. Странно, но это переключение между кошмарами - реальностью с живыми супостатами и фантазией с убитыми - делает эту мораль довольно убедительной.
понедельник, 12 июля 2010
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
Последняя минута вот этого ролика (кстати, посмотрите - этот человек великолепен!) навела меня примерно на такие размышления...
Люди делятся на два типа... Да, я знаю, это самая банальная завязка - но что поделать? Итак, два типа. Одни смотрят на свою жизнь и оценивают её с точки зрения "а если бы кого-то (это может быть кто угодно, так что можно сказать - всего мира) не стало вдруг, каковы были бы итоги относительно него", а другие - с точки зрения "а если бы меня не стало - как оценил бы меня в итоге мир". Иначе говоря, одни видят себя как прямую, лишь частично принадлежащую объёму мира и жизни, а другие - как отрезок, лежащий на плоскости мира. Может показаться, что это напрямую связано с религией, но, думаю, это не совсем так. Оба мировоззрения встречаются у представителей разных религиозных направлений и взглядов на метафизику. Это гораздо более глубинная черта личности, определяющая мировосприятие в целом. Конечно, выбор религии может быть частично обусловлен этим, но, думаю, не наоборот.
Я, разумеется, принадлежу ко второму типу. И поэтому я озабочен отнюдь не тем, чтоб "любые мои слова могли быть последними", точнее, не в том смысле, как Бенджамин Зандер и эта его знакомая. Я хочу сказать своё "FUCK YOU" миру. Это, кстати, не обязательно что-то плохое - например, Сикстинская капелла - отличное "FUCK YOU", да. Как бы выразить... Поскольку мир больше тебя, то важно не то, каким он будет после тебя, важно каким и насколько ты был... нет, не в нём - а именно независимо от него. Если ты оказываешься случайным попутчиком в компании, которая давно вместе - чёрт возьми, глупо пытаться подстроиться под них, так что устройся поудобнее, пока ты тут, независимо от мнения остальных. И если в итоге этой компании придётся после тебя изменить свои привычки - прекрасно.
Довольно сумбурно, не так ли? Но я уже писал, что иногда мне необходимо записывать ход своих мыслей.
Люди делятся на два типа... Да, я знаю, это самая банальная завязка - но что поделать? Итак, два типа. Одни смотрят на свою жизнь и оценивают её с точки зрения "а если бы кого-то (это может быть кто угодно, так что можно сказать - всего мира) не стало вдруг, каковы были бы итоги относительно него", а другие - с точки зрения "а если бы меня не стало - как оценил бы меня в итоге мир". Иначе говоря, одни видят себя как прямую, лишь частично принадлежащую объёму мира и жизни, а другие - как отрезок, лежащий на плоскости мира. Может показаться, что это напрямую связано с религией, но, думаю, это не совсем так. Оба мировоззрения встречаются у представителей разных религиозных направлений и взглядов на метафизику. Это гораздо более глубинная черта личности, определяющая мировосприятие в целом. Конечно, выбор религии может быть частично обусловлен этим, но, думаю, не наоборот.
Я, разумеется, принадлежу ко второму типу. И поэтому я озабочен отнюдь не тем, чтоб "любые мои слова могли быть последними", точнее, не в том смысле, как Бенджамин Зандер и эта его знакомая. Я хочу сказать своё "FUCK YOU" миру. Это, кстати, не обязательно что-то плохое - например, Сикстинская капелла - отличное "FUCK YOU", да. Как бы выразить... Поскольку мир больше тебя, то важно не то, каким он будет после тебя, важно каким и насколько ты был... нет, не в нём - а именно независимо от него. Если ты оказываешься случайным попутчиком в компании, которая давно вместе - чёрт возьми, глупо пытаться подстроиться под них, так что устройся поудобнее, пока ты тут, независимо от мнения остальных. И если в итоге этой компании придётся после тебя изменить свои привычки - прекрасно.
Довольно сумбурно, не так ли? Но я уже писал, что иногда мне необходимо записывать ход своих мыслей.
Если выпало в империи родиться, pа неё и умирать придётся вскоре.(c) Сергей Плотов
ДумаЮ. все помнят "Оливера и компанию" - на мой личный вкус один из лучших диснеевских мультиков ever (возможно, потому, что как мальчик я так высоко оцениваю мультфильмы про принцесс). Внезапно наткнулся в /co/ на ссылку на ролик, и ностальгия-ностальгия-ностальгия... Мой любимый персонаж там!
P.S. Это Бэт Мидлер!
P.S. Это Бэт Мидлер!